Юный паж подошел к принцессе.
– Ваше высочество, не пугайтесь. Это сам король, который решил вас удивить.
– Этот огромный лесной вепрь и есть король? – сказала принцесса, и подушка вывалилась из ее рук. Она пристально воззрилась на Генриха Тюдора, затем отвела взгляд. – Господь наш на небесах! За кого же я обещала выйти замуж, мой добрый Ганс?
– Миледи, вы должны приветствовать его, – взволнованно подсказал ей мальчик.
– Должна, значит, должна, – ответила она и присела в низком реверансе, склонив перед королем голову.
Что за милая скромница, решил король, и его настроение вмиг улучшилось. Она была напугана незнакомцем, но вела себя так отважно, а затем стала так очаровательно смиренна! Какое изящество манер, какое… Да, но какого роста эта женщина! Совсем не та, что на портрете! Генрих был шокирован, когда принцесса встала во весь рост и смело встретилась с ним взглядом.
– Добро пожаловать в Англию, мадам, – вот и все, что он сумел вымолвить, старательно скрывая охвативший его ужас.
Ганс фон Графштейн перевел приветственные слова короля принцессе.
– Поблагодари его от моего имени, Ганс, – ответила Анна Клевская, которая с разочарованием отметила, что при близком рассмотрении король оказался толст, как упитанный боров, готовый к убою. Когда он откинул плащ, под ним оказался роскошный наряд. Куда более модный и роскошный, чем она только могла вообразить. Ее собственный гардероб, несмотря на то, что на его создание ушла масса стараний и денег, ни шел ни в какое сравнение с королевским. Он казался неуместным и старомодным, даже фрейлины выглядели куда наряднее. Придется это исправить, но для королевы Англии это не составит никакого труда.
Преодолев изумление первой встречи, король сказал:
– Ганс, спроси принцессу, было ли ее путешествие приятным.
Черт, эта женщина невозможно высокого росту, а нос у нее точно башмак.
Паж перевел слова короля.
– Скажи ему, что прием, оказанный нам в Кале, превосходил пышностью все, что мне доселе приходилось видеть. Я благодарна английскому народу за теплые приветствия. Да, меня приняли хорошо. – Я ему не нравлюсь, про себя думала она, продолжая улыбаться. Придется держаться с ним легко и почтительно, иначе не сносить мне головы. Возможно, я даже сумею его покорить, вот только хочу ли я этого?
– Я тронут желанием принцессы поскорее до нас добраться, – сказал король.
Разумеется, ей не терпелось добраться сюда поскорее и связать меня брачными узами, думал про себя король. Они мне солгали! Они все мне солгали. Кромвель! Он жаждал этого брака и слышать не хотел о других претендентках. Он за это заплатит. И, если есть способ избавиться от этого кошмара, то, клянусь небесами, я его найду! Не позволю приковать себя цепями к этой уродине, хотя Гольбейна винить не могу. Он художник и видит сердцем.
– Ганс, спроси короля, не соблаговолит ли он сесть. Вижу, он хромает на одну ногу, только ему об этом не говори. Это может его задеть. Старики вечно обижаются на подобные вещи. Просто скажи, что мне будет приятно, если он окажет мне честь и выпьет со мной бокал вина. Если он согласен, налей нам. Он проскакал верхом многие мили, да еще по холоду; и, как мы оба видим, моя особа, боюсь, не привела его в восторг.
– Мужайтесь, мадам, – ответил мальчик и, повернувшись к королю, сказал: – Принцесса спрашивает, не угодно ли вам выпить с ней по бокалу вина, ваше величество! Она тревожится, что вы могли схватить простуду после долгого путешествия сквозь снег и дождь. Она в высшей степени заботливая дама.
– Бокал вина будет очень кстати, парень! Поблагодари принцессу за ее заботу. – По крайней мере, у нее доброе сердце. Уже кое-что, но этого мало, черт подери!
Принцесса указала ему на удобное кресло возле жарко пылающего камина, и сама заняла кресло напротив. Ее одежда показалась ему безобразной. А этот тягучий, вязкий говор! Ох, они все заплатят за этот провал, особенно Кромвель. Вне всяких сомнений, он лгал, когда говорил, будто и Мария де Гиз, и Кристина Датская отвергли его сватовство. Какая женщина, находясь в здравом уме, откажется стать королевой Англии? У Кромвеля явно были скрытые мотивы, но его планам не суждено сбыться.
Я не женюсь на этой женщине! Не бывать этому!
Юный паж поднес королю и принцессе кубки с вином. Он почтительно остался стоять рядом, переводя те несколько осторожных фраз, которыми они обменялись. Потом король встал и приказал пажу:
– Скажи леди Анне, что я должен идти. Я благодарю ее за сердечный прием. И мы скоро увидимся снова.
Надеюсь, не очень скоро, угрюмо подумал он, терпеливо дожидаясь, пока паж поговорит с принцессой на родном языке.
– Ему не терпится уйти, он этого даже не скрывает, – мрачно произнесла Анна, однако лицо ее оставалось безмятежным.
– Скажи его величеству, что мое сердце переполнено благодарностью за теплый прием. И не вздумай засмеяться, не то я влеплю тебе пощечину – положение очень серьезное.
Ганс фон Графштейн произнес торжественным тоном:
– Принцесса говорит, что ее сердце переполняет благодарность за ваш теплый и сердечный прием, ваше величество!
Хмыкнув себе под нос, король небрежно поклонился своей нареченной и торопливо покинул зал. В коридоре его дожидался сэр Энтони Брауни. Теперь король мог дать выход гневу и рявкнул:
– Меня ввели в заблуждение, милорд! Эта женщина совсем не такая, как ее описывали. Она мне не мила!
Он вспомнил, что все еще сжимает в руке связку собольих шкурок, которые принес с собой, и сунул их сэру Энтони.
– Передайте их ей!
– Вам не понравилась принцесса Клевская? – голос сэра Энтони дрогнул.
– Разве я неясно выразился?! – прогрохотал король. – Она мне не мила! Есть легенда о лебеде, который приплыл по Рейну и оплодотворил двух принцесс рода Клевских. Говорят, что ее линия берет начало от этих двух девиц. Я ожидал увидеть серебряного лебедя, а мне прислали фламандскую кобылу! Она мне не мила!
Оказавшаяся неподалеку Нисса услышала слова короля и, побледнев, испуганно ахнула. Король и сэр Энтони, обернувшись, уставились на нее, и бедняжка, съежившись от страха, все-таки сообразила присесть перед королем в реверансе. Когда король увидел Ниссу, его лицо несколько смягчилось, и он протянул ей руку.
– Пусть мой праведный гнев не устрашит вас, миледи, – сказал он. – Ах, Нисса, радуйтесь, что вы всего-навсего дочь графа, а не короля. Короли не могут жениться по своему выбору. Им приходится думать, как угодить своему народу! – Он театрально вздохнул.
– Ах, милорд, принцесса Клевская – очень достойная леди! – пылко воскликнула Нисса. – И я скоро научу ее нашему языку.
– Энтони! Энтони! Ну разве она не прелесть, дочь моей сельской затворницы? Ее доброе сердечко переполняет любовь; вся в мать! – Король погладил тонкую руку Ниссы и затем, к ужасу девушки, привлек ее к себе, прижал к груди, которую поверх расшитого золотом бархатного камзола украшала тяжелая золотая цепь, и начал гладить ее по волосам. – Дражайшая малышка Нисса, желаю вам никогда не узнать той тоски, которую испытывает человек, которого насильно ведут к алтарю! Но нет, такая судьба вас минует, дитя мое. Вы должны выйти замуж только по любви. Я, ваш король, приказываю вам! – Потом, осторожно отстранив от себя девушку, Генрих повернулся и медленно зашагал прочь по коридору.
