– И моя тоже, – настаивал он, – разве я не прихожусь родней Эдмунду? Он мой дядя. И я его любил.
– Он был тебе скорее как брат. Между вами было всего несколько лет разницы. И твоя матушка, его старшая сестра, воспитывала вас обоих.
– Матушка! Будь я проклят, Блейз! Ты послала к ней в Риверсайд? Она захочет засвидетельствовать почтение королю.
– Гонец, которого я отправила к моим родителям, сначала отправился в дом леди Дороти, – усмехнувшись, ответила Блейз. – Бедняга Хэл! Он не догадывается, что его ждет, когда завтра он нагрянет к нам с визитом!
Король прибыл ближе к полудню. Настроение у него было самое приятное. Он лично застрелил двух косуль и одного оленя с такими огромными рогами, каких его товарищи и не видывали. После успешной охоты король снова почувствовал себя молодым, но увы, он был уже немолод. Блейз не видела Генриха добрых три года и сейчас была неприятно поражена. Король изрядно располнел, и было заметно, что его одежда едва не расползается по швам. Цвет лица приобрел багровый оттенок. Присев в глубоком реверансе так, что складки яблочно-зеленого шелкового платья изящно упали на пол, графиня Лэнгфорд пыталась воскресить в памяти красивого энергичного мужчину, бывшего некогда ее любовником. Это оказалось нелегкой задачей.
Генрих Тюдор взял ее руку, призывая встать.
– Поднимитесь же, моя сельская затворница, – сказал он, и знакомый голос вернул ее в прошлое. – Знаю, что вы моя преданнейшая подданная! – Глаза короля озорно блеснули, намекая на нечто очень личное, что было понятно лишь ему и Блейз.
– Дорогой милорд! – воскликнула в ответ Блейз, улыбаясь и приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать короля в щеку. – Как я рада снова вас видеть! Сердцем и молитвами мы всегда с вашим величеством и принцем Эдуардом. Добро пожаловать в Риверс-Эдж!
– Позвольте мне вторить эхом собственной супруге, ваше величество, – негромко сказал граф Лэнгфорд, делая шаг вперед.
– Ах, Тони! Сегодня ты должен отправиться с нами на охоту, – сказал король и повернулся к своим спутникам: – Почему никому из вас не пришло в голову пригласить на утреннюю охоту моего доброго Лэнгфорда? Что, мне всегда обо всем думать самому? – Его голубые глаза угрожающе сузились.
– Почту за честь присоединиться к вашему величеству, – быстро ответил Энтони Уиндхем, пытаясь упредить монарший гнев. – А теперь не угодно ли пройти в зал и утолить голод? Блейз накрыла роскошный стол.
Рука графини Лэнгфорд ухватила запястье Генриха.
– Идемте, Хэл, – сказала она, прибегая к старому прозвищу, которое было ей столь привычно. – Сюда прибыли мои родители и матушка Тони, чтобы вас повидать. Они ожидают ваше величество в зале. А еще вас дожидается превосходный кусок говядины. И пирог с куропатками! Насколько мне помнится, вы его особенно любите. Я подам его с чудесной подливкой из красного вина, луком-шалотом и молодой морковью. – Снова улыбнувшись королю, Блейз повела его в дом.
– Присоединяйтесь, господа, – пригласил граф спутников короля, которые незамедлительно последовали за ним в парадный зал дома.
Тем временем его супруга уже представляла королю своих родителей, лорда и леди Морган, а также матушку графа, леди Дороти Уиндхем. Генриха Тюдора приветствовали свояки графа – Оуэн Фицхью, граф Марвуд, и лорд Николас Кингсли, и их супруги, Блисс и Блайт. Лорд Морган представил королю младших сыновей, Генриха и Томаса, юношей шестнадцати лет.
Его величество был в своей стихии, с удовольствием принимая поклоны и лесть подданных. Он любезно приветствовал каждого. Похвалил Морганов за прекрасных сыновей, спросил леди Дороти, почему она больше не появляется при дворе.
– Для красивой женщины во дворце всегда найдется свободная комната, – со смехом сказал он.
Леди Дороти, которой стукнуло шестьдесят пять, ответила:
– Увы, сир! Мне запрещает сын. Он говорит, что боится за мою добродетель.
Король расхохотался во все горло.
– Действительно, мадам! Наверное, он прав. – Он повернулся к Блейз. – А где ваши чудесные дети, моя милая деревенская простушка? Как мне говорили, у вас четыре парня и девица.
– Сейчас у меня пятеро сыновей, милорд. Наш Генри родился в июне два года тому назад, и я назвала его в честь вашего величества. И, как изволите видеть, скоро на свет появится восьмой ребенок.
– Вот добрая английская женушка! – многозначительно заметил король, и его спутники заметно помрачнели. – Как же я тоскую по моей милой Джейн…
– Входите же и садитесь, Хэл, – пригласила Блейз, подводя его к почетному месту на возвышении. Она заметила, что король припадает на одну ногу, и решила, что ему будет удобнее, если он наконец сядет. – Я велю привести детей, если вам угодно на них взглянуть. Но если вам кажется, что это будет утомительно…
– Чепуха, – громогласно возразил король, опуская тучное тело на стул. – Я познакомлюсь с ними всеми, включая младшенького.
Слуга незамедлительно подал Генриху кубок вина, который тот немедленно осушил. Блейз сделала знак камеристке Харте и велела ей привести всех детей разом. С галереи менестрелей, устроенной под потолком зала, полилась нежная мелодия. Король с явным облегчением откинулся на спинку стула.
В зал вошли отпрыски семейства Уиндхем. Их возглавлял наследник – лорд Филипп Уиндхем. Леди Нисса Уиндхем шла последней, держа на руках младенца-брата.
– Позвольте, ваше величество, представить вам моих детей, – торжественно произнесла Блейз. – Это Филипп, наш старший сын. Ему двенадцать. А вот Джайлз, ему девять. Ричард, ему восемь. Эдуард, четыре года. И Генрих, которому только два.
Сыновья Блейз и Энтони учтиво поклонились – в том числе и младший, когда сестра поставила его на пол.
– А это моя дочь Нисса. Тони вырастил ее как собственное дитя, однако она дочь моего первого супруга, Эдмунда Уиндхема, – продолжала хозяйка дома.
Нисса Уиндхем присела перед королем в реверансе. Юбки темно-розового шелка изящно легли вокруг ее ног. Скромно потупив глаза, девушка поднялась и встала перед повелителем страны.
– Прекраснейшая из наших английских роз, – сказал король, желая сделать комплимент. – Мадам, сколько лет девице?
– Ниссе уже шестнадцать, сир, – ответила Блейз.
– Она просватана?
– Нет, милорд.
– Отчего же нет? Она прехорошенькая, да к тому же дочь графа. Не сомневаюсь, мадам, что вы даете за ней хорошее придание, – сказал король.
– Хэл, в наших краях нет партии, которую мы бы для нее желали, – ответила Блейз. – Приданое у нее действительно хорошее. Девочка получит Риверсайд – прекрасный дом и земли, которые идут с ним. Но вот чего бы я действительно хотела – чтобы в один прекрасный день она отправилась ко двору. – Мило улыбаясь, Блейз тем не менее многозначительно взглянула на короля.
Тот усмехнулся, погрозив пальцем в знак шутливого укора.
