Для юных фрейлин места на баржах не нашлось.
– Вы покинете нас утром, – сказала графиня Ратлендская тем, кто решил уехать.
Нисса тепло простилась с подругами. Кейт Кэри и Бесси Фицджеральд плакали. Сестры Бассет были любезны. Хельга фон Графштейн и Мария Хессельдорф намеревались пока что оставаться со своей госпожой. Юный виконт Уиндхем попрощался очень церемонно, с низким поклоном снимая шляпу перед леди Анной.
– Для меня было большой честью служить вам, мадам. И я всегда к вашим услугам, если понадобится.
– Ты добрый мальчик, Филипп, – ответила леди Анна. – Я благодарю вас за дружбу, милорд!
– Джайлз, ты уверен, что не хочешь съездить с нами домой? – спросила Нисса младшего брата. – Родители будут очень волноваться. Ты точно решил остаться?
– Я должен утвердиться при дворе, Нисса, – ответил юный Джайлз. – Ты же знаешь, что это мой единственный шанс. В наши дни церковь – не то место, где второй сын может сделать карьеру. В затылок мне дышат еще трое сыновей, которых нашим родителям еще предстоит вырастить и женить. Рано или поздно уйду от принцессы Анны на лучшую службу. Но, если я покину ее сейчас, как мне потом получить новое место? Нет, будет лучше, если я останусь. Может быть, смогу вырваться домой осенью. Жалею только, что не увижу лица папы, когда ты представишь ему своего супруга. – Голубые глаза Джайлза лукаво блеснули.
Нисса рассмеялась.
– Злой мальчишка! – воскликнула она и, нагнувшись, крепко поцеловала младшего брата. – Храни тебя Бог, Джайлз!
Юный придворный поклонился.
– Пусть Господь хранит тебя и Вариана, сестрица!
– Леди де Уинтер, – позвала графиня Ратлендская. – Вы задерживаете баржу! Идите сюда немедленно!
Нисса обернулась к принцессе, и в ее глазах выступили слезы.
– Как же мне не хочется покидать вас, мадам!
Анна Клевская тоже старалась не расплакаться.
– Не беспокойся за меня, Нисса. Я избежала когтей английского льва, да так, что на мне не осталось ни царапины. Теперь у меня есть деньги и земли, но нет мужчины, перед которым я должна отчитываться. Ни брата Вильгельма, такого самодовольного и угрюмого, ни супруга Хендрика, который невзлюбил меня с первого взгляда. Уж лучше мы с ним будем друзьями, чем мужем и женой! Не плачь обо мне, Нисса! Я наконец получила то, что хотела. Я свободна. Я могу жить так, как мне нравится. Нет, дорогая, я вовсе не несчастна!
– Но любовь, мадам? Кто будет вас любить? – Нисса с тревогой смотрела на принцессу.
– Для тебя, Нисса, романтическая любовь очень важна, – отвечала принцесса. – Ты впервые узнала любовь, сидя на коленях у матери, правда? А что знаю о любви я? Лишь то, о чем рассказывали мне ты и другие девушки. И этого мне достаточно; я не хочу больше. – И принцесса расцеловала в щеки и губы юную графиню Марч. – А теперь иди. Поезжай домой со своим красавцем-супругом. Если захочешь, пошли мне весточку. Я буду ждать твоих писем.
Нисса присела в низком реверансе.
– Служить вам было для меня большой честью, мадам, – сказала она, после чего поспешила занять место в последней барже, следующей из Ричмонда в Гринвич, где ее дожидался Вариан де Уинтер. Вскоре она стояла на нагретой солнцем палубе и смотрела, как исчезают за поворотом дворец и провожающие дамы. Окончена еще одна глава ее жизни. Что уготовано ей в будущем?
Подошел Филипп и встал рядом с сестрой. Он молчал, но она была так грустна! Брат протянул к ней руку, и она улыбнулась.
– Мы едем домой, Филипп! Сейчас лето, и… ах, как же мне не терпится увидеть маму, папу и наших малюток сестричек!
– Я тоже этого хочу, Нисса, однако боюсь, что родители будут шокированы, когда узнают, что ты уже три месяца как замужем, – серьезно ответил Филипп. – Не будет ли лучше, если я поскачу вперед вместе с дядей Оуэном, чтобы подготовить их к этому известию?
– Нет, Филипп, это не твое дело – сообщать родителям о моем замужестве. Это долг Вариана и мой. Знаю, они здорово удивятся, но тебе не следует вмешиваться.
Он тяжело вздохнул.
– Как бы я хотел быть взрослым! Плохо быть подростком. И я буду скучать по Хельге. Правда, она очень хорошенькая? И у нее такое доброе сердце, – сказал он и покраснел.
– Да, Филипп, я подозреваю, что ты питаешь нежные чувства к Хельге фон Графштейн! Почему бы тебе не поговорить об этом с папой, когда мы вернемся в Риверс-Эдж? Не сомневаюсь, за ней дадут хорошее приданое.
– Думаешь, Нисса, он станет меня слушать? – спросил Филипп. – Он всегда относится ко мне как к ребенку, а ведь в октябре мне исполнится четырнадцать. Если мы заключим брачный контракт и подождем, пока мне не стукнет семнадцать, Хельга к тому времени тоже созреет для замужества!
– Тогда поговори с папой, Филипп. Ты же не хочешь, чтобы он подыскал тебе в супруги какую-нибудь другую девушку, которая тебе не понравится, – посоветовала она брату.
– Тебя же выдали замуж насильно, – мрачно откликнулся он.
– Нам с Варианом повезло – мы нравимся друг другу, – ответила Нисса со слабой улыбкой и снова погрузилась в молчание.
Их корабль плыл мимо башен Вестминстера, мимо оживленного Лондона на юго-восток, вниз по реке к самому Гринвичу. Миновали Грейвсенд, и с моря подул легкий ветерок, когда впереди показались башенки и шпили Гринвича. Идущие впереди баржи уже причаливали, и пассажиры спешили сойти на берег. Толпа дам и джентльменов, бывших некогда в свите Анны Клевской, двинулась вверх по зеленому склону. Осталась лишь одинокая фигура… Сердце Ниссы екнуло – она узнала его. Вариан де Уинтер! Ее супруг явился за ней, чтобы отвезти домой.
Глава 9
– Я просто никуда тебя не отпущу! – заявила Ниссе Кэтрин Говард. – Ты не можешь меня покинуть! Ты моя единственная настоящая подруга. А все остальные – брр! Прихлебатели, которые ждут от меня милостей! Но ты совсем не такая. Тебе я могу верить. Ты должна остаться!
– Нет, Кэт! Я должна вернуться домой, – сказала Нисса подруге. – Родители ничего не знают о том, что я вышла за твоего кузена. Не стану же я рассказывать о таком событии в письме! Вся моя жизнь протекала в Риверс-Эдж; я уехала оттуда лишь однажды – прошлой осенью, когда отправилась служить королеве. Я очень скучаю по родным, а им нужно познакомиться с Варианом. Если мы не поедем домой сейчас, то когда же?
Официально Кэтрин Говард проживала со своей бабушкой в Ламбет-Хаус; однако ей отвели комнаты также и в Гринвиче. Кэтрин и Нисса здорово удивились, если бы узнали, что именно в этих покоях жила матушка Ниссы, Блейз Уиндхем, во время своего короткого романа с Генрихом Тюдором.
Кэт мило надула губки. Из окон, выходящих на реку, струился солнечный свет, играя в каштановых волосах девушки. Какой хорошенькой она вдруг стала, подумалось Ниссе. На Кэтрин было новое платье из очень дорогого на вид материала; таких у нее раньше не бывало – темно-розовый шелк, низкий вырез, открывающий соблазнительную грудь. С талии свисал золотой шарик для благовоний, тот самый, что преподнес ей в апреле влюбленный король. На шее красовалась толстая золотая цепь, украшенная рубинами; пухлые пальчики унизывали перстни, и в каждом перстне был изысканный драгоценный камень.
