– Если ты меня убьешь, «Мандрейк»…
– Нет, – я покачал головой. – Давай будем реалистами. Ты ведь кто? Начальник отдела безопасности? Глава тактического подразделения? «Мандрейк» тут же найдет тебе на замену дюжину претендентов. Многие взводные сержантики из правительственных войск отсосать готовы за возможность унести ноги с передовой. Любой из них может исполнять твои обязанности. И, кроме того, мужчины и женщины, на которых ты работаешь, собственных детей бы продали в бордель, чтобы заполучить то, что я им сегодня показал. Ну и, помимо всего этого, дружок, ты – не представляешь – никакой – ценности.
Тишина. Он молчал, пронзая меня ненавидящим взглядом.
Я прибегнул к хрестоматийному приему.
– Они, конечно, могут в общем порядке устроить трюк с показательным возмездием. Дать понять, что любой, кто тронет их оперативников, столкнется с самыми серьезными последствиями. Многие жесткие организации любят гнуть эту линию, и, полагаю, «Мандрейк» не исключение, – я взмахнул ладонью. – Но в данном-то случае мы находимся вне контекста общих принципов, не правда ли, Дэн? Ты же явно это понимаешь. Тебя раньше хоть раз посылали на такой срочный выезд? Ты получал такие исчерпывающие инструкции? Что там было? Найти тех, от кого исходил сигнал, и любой ценой доставить с неповрежденными стеками? Что-то вроде этого?
Вопрос повис в воздухе между нами, точно переброшенная веревка, только и ждущая, чтобы ее подхватили.
«Ну давай. Хватай. Достаточно лишь одного слова».
Но пауза затягивалась. Приглашение согласиться, заговорить, уступить и ответить болталось в воздухе, поскрипывая под собственным весом. Дэн плотно сжал губы.
Попробуем еще раз.
– Что-то вроде этого, Дэн?
– Можешь сразу меня убить, – произнес он напряженным голосом.
Я медленно растянул губы в улыбке…
– Я не собираюсь тебя убивать, Дэн.
…и стал ждать ответа.
Как будто у нас и в самом деле есть зеркальный скремблер. Как будто нас нельзя отследить. Как будто мы располагали временем. Верь этому.
Сколько угодно времени.
– Ты не?.. – наконец сказал он.
– Не собираюсь тебя убивать, Дэн. Именно так я и сказал. Я – не – собираюсь – тебя – убивать, – я пожал плечами. – Это было бы слишком просто. Как выключателем щелкнуть. Так легко тебе в корпоративные герои не угодить.
Я увидел, что озадаченность сменяется тревогой.
– И да, на пытки можешь тоже не рассчитывать. Тут я пас. Ну, в смысле, кто там знает, что за софт в тебе установлен, какая сопротивляемость. Слишком грязно, слишком долго, слишком неопределенно. А ответы на свои вопросы я, если что, получу и в другом месте. Как я и говорил, это особое разовое предложение. Ответь на мои вопросы, пока у тебя еще есть такая возможность.
– А не то что?
Почти непробиваемая бравада, но в очередной раз опрокинутые расчеты размыли ее фундамент. Уже дважды ему удавалось подготовить себя к тому, что, как он полагал, на него надвигалось, и оба раза его предположения не оправдывались. Страх в нем пока еле теплился, но постепенно разгорался.
Я передернул плечами:
– А не то я оставлю тебя здесь.
– Что?
– Оставлю здесь. Вот мы с тобой сейчас находимся в Керисетской пустоши. В каком-то заброшенном городишке на месте старых раскопок, я даже не уверен, что у него есть название. На тысячу километров во всех направлениях ничего, кроме пустыни. Я просто оставлю тебя подключенным.
Он заморгал, пытаясь осознать, к чему я клоню. Я снова склонился вперед.
– Ты в системе установления личности и оценки. Она подключена к полевому аккумулятору. Аккумулятора при нынешних установках хватит на десятки лет. На сотни лет виртуального времени. Которое покажется тебе ни хера не виртуальным, а довольно-таки реальным. Будешь тут сидеть и смотреть, как растет пшеница. Если она растет в таком-то простеньком формате. Голод тебе не грозит, жажда тоже, но готов поспорить, что ты сойдешь с ума еще до того, как подойдет к концу первое столетие.
Я опять откинулся на спинку. Дал ему переварить услышанное.
– Или можешь ответить на мои вопросы. Разовое предложение. Ну так как?
Снова наступило молчание, но на этот раз не похожее на прежнее. С минуту я предоставил ему возможность сверлить меня взглядом, после чего пожал плечами и поднялся:
– Возможность у тебя была.
Я почти дошел до двери, когда он наконец раскололся.
– Ладно! – его голос сорвался, словно лопнувшая фортепианная струна. – Ладно, ты добился своего. Добился.
Я подождал, потом взялся за дверную ручку. Его голос стал громче:
– Я сказал, ты добился своего, чувак. Хэнд, чувак. Хэнд. Матиас Хэнд. Это он, он нас послал, хорош уже, чувак. Я все скажу.
Хэнд. Имя, которое вырвалось у него какое-то время назад. По всему было похоже, что он действительно раскололся. Я медленно повернулся обратно.
– Хэнд?
Он судорожно кивнул.
– Матиас Хэнд?
Он поднял голову. По взгляду было видно, как у него что-то сломалось внутри.
– Я могу положиться на твое слово?
– Раз такое дело, то можешь. Твой стек будет доставлен «Мандрейк» в целости и сохранности. Итак. Хэнд.
– Матиас Хэнд. Отдел слияний и поглощений.
– Он твой старший? – я нахмурился. – Начальник отдела?
– Вообще-то нет. Все тактические группы подчиняются главе Службы безопасности, но с начала войны семьдесят пять оперативников были определены под непосредственное командование Хэнда в отдел слияний и поглощений.
– Почему?
– А я, сука, знаю?
– А ты предположи что-нибудь. Это была инициатива Хэнда? Или шло сверху?
Он заколебался:
– Говорят, что Хэнда.
– Как давно он работает на «Мандрейк»?
– Не знаю, – он увидел выражение моего лица. – Блин, да не знаю я. Дольше меня.
– Что у него за репутация?
– Он крут. С ним шутки плохи.
– Ну да, ну да. Как и со всяким другим корпоративным начальничком чуть поболе главы отделения. Они все такие крутые сукины дети. Ты мне расскажи что-нибудь, о чем я сам не могу догадаться.
– Это не просто слова. Два года назад один проектный менеджер из отдела разработок подавал заявление правлению о нарушении Хэндом корпоративной этики…
– Корпоративного чего-о?
– Смейся-смейся. В «Мандрейк» за это можно попасть под стирание, если обвинение подтвердится.
– Но оно не подтвердилось.
