– Пока еще нет.
– Правда? Вы меня удивляете.
– Ну я же полон сюрпризов.
– Вы в самом деле не испытываете ко мне никакой враждебности после той небольшой стычки с Дэном и его командой.
Я опять пожал плечами:
– Это же у них появились в теле новые вентиляционные отверстия, а не у меня.
– Но это же я их послал.
– Что свидетельствует о недостатке воображения, – я вздохнул. – Слушайте, Хэнд. Я знал, что кто-нибудь в «Мандрейк» вышлет команду, потому что так работают подобные организации. Предложение, которое мы вам отправили, было практически подначкой, приглашением пожаловать по наши души. Мы могли проявить бо́льшую осторожность, избрать не такой прямой подход, но у нас не хватало времени. Так что я помахал рыбным пирогом перед носом местного хулигана и в итоге ввязался в драку. Испытывать к вам ненависть – все равно что испытывать ненависть к кулакам хулигана из-за удара, от которого удалось увернуться. Я добился, чего хотел, и вот мы с вами тут сидим беседуем. Я не питаю ненависти лично к вам, потому что вы пока не дали мне повода.
– Но вы ненавидите «Мандрейк».
Я покачал головой:
– У меня не хватает пыла на то, чтобы ненавидеть корпорации, Хэнд. Меня на всех них не хватит. Кроме того, как говорит Куэлл, «если вскрыть прогнившее сердце корпорации, что оттуда хлынет?»
– Люди.
– Правильно. Люди. Это всё люди. Люди с их мудацким желанием объединяться в группы. Покажите мне человека, принимающего решения, который создал мне проблемы, и я сделаю все, чтобы его стек превратился в пшик. Покажите мне группу людей, общая цель которых – создавать для меня проблемы, и я уничтожу каждого из них, если смогу. Но не ждите, что я стану тратить время и силы на абстрактную ненависть.
– До чего взвешенный подход.
– Ваше правительство назвало бы это антисоциальным расстройством и упекло бы меня в лагерь.
Хэнд скривил угол рта:
– Это не мое правительство. Мы нянчимся с этими клоунами до тех пор, пока не уймется Кемп.
– С чего брать на себя такой труд? Почему бы не иметь дело напрямую с Кемпом?
Я не смотрел на Хэнда, но мне почудилось, что из-за моих слов он на секунду отвернулся. Прошло какое-то время, прежде чем менеджер смог сформулировать удовлетворяющий его ответ.
– Кемп – это борец за правое дело, – произнес наконец Хэнд. – И набрал таких же людей. А борцы за правое дело обычно начинают проявлять здравый смысл, только если их приколотить к нему гвоздями. Прежде чем удастся усадить за стол переговоров кемпистов, над ними придется одержать победу, кровавую и безоговорочную.
Я усмехнулся:
– Значит, вы все-таки пытались.
– Я этого не говорил.
– Нет. Не говорили.
Отыскав в песке фиолетовый камешек, я бросил его в ленивую рябь, колыхавшуюся перед нами. Пора менять тему.
– А еще вы не говорили, где планируете набрать спецов в команду сопровождения.
– Угадайте.
– На Рынке душ?
– Имеете что-нибудь против?
Я покачал головой, но почувствовал, как в груди под внешним спокойствием что-то вспыхнуло, какие-то упрямые угольки.
– Кстати, – Хэнд развернулся всем корпусом, чтобы окинуть взглядом завал. – У меня есть альтернативное объяснение этому камнепаду.
– Не купились, стало быть, на версию с микрометеоритом?
– Я склоняюсь к тому, чтобы поверить в предположение госпожи Вардани насчет экстренного торможения. Оно выглядит логичным. Как – за одним исключением – и ее теория автовыключателя.
– А в чем исключение?
– В том, что если бы такая развитая раса, как марсиане, позаботилась об автовыключателе, то он бы работал как надо. Безо всякой утечки.
– Согласен.
– Итак, вопрос остается. Почему пятьдесят тысяч лет назад обрушился этот утес? Или, скорее, почему его обрушили?
Я пошарил вокруг себя в поисках нового камешка:
– Угу, я тоже об этом задумывался.
– Открытая дверь, ведущая в любую точку на межпланетном, возможно, даже межзвездном расстоянии. Это опасно как теоретически, так и практически. Невозможно предугадать, что может пройти через такую дверь. Призраки, представители чуждого разума, чудища с полуметровыми клыками, – он покосился на меня. – Может, даже куэллисты.
Я отыскал за спиной второй камешек, побольше первого.
– Да, это и впрямь было бы фигово, – согласился я, зашвыривая находку подальше в море. – Конец цивилизации в ее нынешнем виде.
– Именно. Что, безусловно, приняли во внимание марсиане и против чего обеспечили защиту. Наряду с экстренным торможением и автовыключателем они, предположительно, должны были иметь и систему противодействия клыкастым чудищам.
Хэнд извлек откуда-то собственный камешек и запустил им в море. Из положения сидя это был хороший бросок, но волны получились все же не такие эффектные, как от моего последнего камня. Нейрохимию образца «Клина» трудно переплюнуть. Хэнд разочарованно крякнул.
– Ничего себе системка предохранения, – сказал я. – Похоронить свой портал под миллионами тонн скальной породы.
– Да уж, – он по-прежнему хмурился, глядя в точку, куда упал его камень, и наблюдая, как накладываются друг на друга круги на воде. – Трудно не задаться вопросом, чему же такому они пытались преградить путь, не правда ли?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
– Тебе он нравится, правильно я понимаю?
Это было обвинение, открыто предъявленное в тусклом свечении иллюминиевой барной стойки… Из динамиков, расположенных совсем не так высоко над нашими головами, как хотелось бы, лилась раздражающе приторная музыка. Под моим локтем примостился, точно большой жук в коме, персональный резонансный скремблер, с которым мы не расставались по настоянию «Мандрейк»; судя по зеленому индикатору, он прекрасно работал, но, очевидно, не умел блокировать внешний шум. Какая жалость.
– Кто нравится? – спросил я, повернувшись к Вардани.
– Хорош тупить, Ковач. Эта жидкая струйка отработанного тосола в костюмчике. Вы с ним скорешились по самые гланды.
Я почувствовал, что углы моего рта тронула улыбка. Если в ходе былого совместного времяпровождения археологические лекции Тани повлияли на речевые обороты Шнайдера, то и вклад пилота в Танин лексикон, похоже, был не меньшим.
– Он наш спонсор, Вардани. Как мне с ним, по-твоему, себя вести? Плевать ему в лицо каждые десять минут, чтобы напоминать о нашем моральном превосходстве? – я со значением потянул за нашивку «Клина» на рукаве формы. – Я наемный убийца, Шнайдер – дезертир, а ты, есть у тебя за душой грешки или нет, вместе с нами замешана в продаже крупнейшей археологической находки тысячелетия за билет с этой планеты и пожизненный пропуск в развлекательные парки правящей элиты Латимер-сити.
