– Читал.
– В области астронавтики, криогеники, биологии, искусственного интеллекта, – перечислял он, загибая пальцы. – За десять лет мы достигли столько, что хватило на столетие. Глобальный тетраметовый приход для всего научного сообщества. И всему этому положили конец протоколы Протектората. Если бы нас не остановили, мы бы уже открыли сверхсветовые путешествия. Сто процентов.
– Ну, сейчас-то легко говорить. Мне кажется, ты опускаешь кое-какие неудобные исторические детали, но не суть. Ты хочешь сказать, что Протекторат изменил для вас протоколы только для того, чтобы вы по-быстрому выиграли эту войну?
– По сути, да, – он неопределенно покрутил руками. – Неофициально, разумеется. Так же неофициально, как присутствие всех этих протекторатских дредноутов возле Санкции IV. И неофициально каждый член Картеля имеет неограниченные полномочия во всем, что касается военных технологических разработок.
– И то, что там копошится на холме, это они и есть? Результат неограниченных полномочий?
Хэнд сжал губы:
– УКЖЦ. «Умная» система нанобов с ультракоротким жизненным циклом.
– Звучит многообещающе. И что же она делает?
– Не знаю.
– Ой, ну знае…
– Нет, – он склонился вперед. – Я не знаю. Никто из нас не знает. Это новый фронт. Это называется ОАН. Открытая адаптивная наносистема.
– ОАН? Обосраться, какое миленькое названьице. Это оружие?
– Разумеется.
– И как оно работает?
– Ковач, ты меня не слушаешь, – в его голосе начал проступать кое-какой невеселый энтузиазм. – Это эволюционирующая система. «Умная» эволюция. Никто не знает, что она делает. Попробуй представить, что могло произойти с жизнью на Земле, если бы молекулы ДНК обладали некими зачатками мышления – представь, как быстро эволюция привела бы нас к нынешнему состоянию. А теперь умножь эту цифру на миллион или еще больше, поскольку «короткий жизненный цикл» буквально означает «короткий». На последнем брифинге по проекту, на котором я присутствовал, я слышал, что им удалось свести протяженность жизни каждого поколения к четырем минутам. Что оно делает? Ковач, мы еще только начинаем понимать, что оно может делать. Систему моделировали в высокоскоростных конструктах, разработанных ВИИ, и каждый раз получался новый результат. Один раз система построила автопушки, похожие на кузнечиков размером с танк-паук, причем они могли взмывать на семьдесят метров вверх и пикировать вниз, не снижая точности огня. В другой раз она превратилась в облако спор, при контакте с которыми распадались любые углеродные молекулы.
– О как. Замечательно.
– Ну в нашем случае это не вариант – нет того количества военных, чтобы повлиять на эволюционный отбор.
– Но можно ждать чего угодно.
– Да, – Хэнд начал изучать свои руки. – Полагаю, что так. Как только система станет активной.
– И когда это может случиться?
Хэнд пожал плечами:
– Когда она потревожит турели Сутьяди. Как только они начнут в нее стрелять, она начнет эволюционировать, чтобы выработать ответ.
– А если мы взорвем ее прямо сейчас? Уверен, что именно за этот вариант отдаст голос Сутьяди.
– Чем взорвем? Если используем ультравиб «Нагини», просто быстрее подготовим ее ко встрече с турелями. Если используем еще что-нибудь, она начнет эволюционировать, обойдет и это препятствие и на турели выйдет только крепче и умнее. Это же нанотех. Нанобов не перебьешь поодиночке. Какая-то часть непременно уцелеет. Черт, Ковач, в лабораториях мы определили восьмидесятипроцентную смертность как эволюционный идеал. Какое-то количество – самые крепкие засранцы – выживает, и именно они поймут, как победить в следующий раз. Любое – буквально любое – действие, которое вышибет систему из нулевой конфигурации, только все ухудшит.
– Но должен же быть какой-то способ ее отключить.
– Способ есть. Нужны коды отмены проекта. Которых у меня нет.
То ли это сказывалось действие противорадиационных препаратов, какие бы мы там ни принимали, то ли что-то еще, но на меня вдруг навалилась усталость. В глаза как будто насыпали песка. Кроме вариации на тему давешней тирады Тани Вардани, обращенной к Сутьяди, сказать было особенно нечего. Лишь впустую сотрясать воздух. С такими людьми разговаривать бесполезно. Военные, корпоративные менеджеры, политики. Их можно только убить, да и это редко помогает исправить ситуацию. Их дерьмо никуда не девается, а им на смену приходит кто-то другой.
Хэнд кашлянул:
– Если нам повезет, мы закончим прежде, чем она далеко продвинется.
– Если Геде будет на нашей стороне, хотел ты сказать?
Он улыбнулся:
– Если угодно.
– Ты сам ни одному своему сраному слову не веришь, Хэнд.
Улыбка исчезла с его лица:
– Тебе откуда знать, во что я верю?
– УКЖЦ, ОАН. Ты знаешь все аббревиатуры. Знаешь результаты эмуляции в конструкте. Знаешь и софт, и хард этого мудацкого проекта. Каррера нас предупредил о наличии нанотеха, ты тогда и ухом не повел. А сейчас вдруг злишься, боишься чего-то. Что-то тут не сходится.
– Жалость какая, – он начал подниматься. – Я тебе сказал ровно столько, сколько намеревался, Ковач.
Я оказался на ногах быстрее, и в моей правой руке возник интерфейсный пистолет. Он приник к моей ладони, как будто кормился с нее.
– Сидеть.
Хэнд взглянул на пистолет…
– Не валяй д…
…затем на мое лицо и осекся.
– Сел. Быстро.
Он осторожно опустился обратно на постель:
– Если ты со мной что-то сделаешь, Ковач, то потеряешь все. Деньги на Латимере, возможность выбраться с планеты…
– После того что я услышал, меня это не очень беспокоит.
– Моя резервная копия сохранена, Ковач. Убить меня – даром потратить пулю. Меня переоблачат в Лэндфолле и…
– Тебе когда-нибудь стреляли в живот?
Его глаза встретились с моими. Он замолчал.
– Это разрывные пули с высокой проникающей способностью. Предназначены для стрельбы по живым целям в замкнутом пространстве. Входит пуля, а выходят мономолекулярные осколки. Я стреляю тебе в живот, и ты будешь умирать весь остаток дня. Резервная копия резервной копией, но через это вот ты пройдешь здесь и сейчас. Мне однажды довелось умирать подобным образом, и могу тебя заверить, что в твоих интересах постараться этого избежать.
– Полагаю, у капитана Сутьяди найдутся возражения.
– Сутьяди сделает, как я скажу, и остальные тоже. У тебя после сегодняшнего сбора завелось не так много друзей, а пасть жертвами твоих эволюционирующих нанобов они жаждут не более меня. А теперь давай предположим, что беседа все же закончится цивилизованно.
