– Хейбери!
Оливер вздрогнул и поморщился, но тут же с его лица исчезло всякое выражение и повернулся к изящному ландо, приблизившемуся к нему сзади.
– Леди Кэтрин! – проговорил он, склонив голову.
– Так это правда?! – вскричала она. Кучер, повинуясь ее знаку, послушно остановил лошадей. – Ты поселился в игорном клубе?
– Самый подходящий для меня адрес, не находишь?
Леди Кэтрин смерила взглядом внушительное здание.
– Клуб, в котором хозяйка женщина и работают только женщины. Да, тебе это очень подходит. Будь я ревнивой, это стало бы для меня ударом в самое сердце.
– Повезло мне, что ты не из тех, кто ревнует.
– Хотела бы я побывать на твоей новой квартире! – воскликнула леди Кэтрин, постучав по ладони изящным кружевным веером.
Слова эти напомнили Оливеру о его незавидном положении. Запрет увиваться за дамами угнетал его как стеснение его свободы, независимо от того, хотел ли он этих отношений. Разумеется, от содержанки ожидают верности ее благодетелю, но здесь благодетель – он, и его же шантажом принуждают держать панталоны на замке. Случись такое с кем-нибудь другим, Оливер первым бы над ним посмеялся.
– Может быть, когда я здесь устроюсь… – расплывчато пообещал он.
Кэтрин Фолстон перегнулась через бортик ландо.
– Хейбери, ты как-то очень уж быстро переехал. Особенно для человека, который не нуждается в жилье.
– Хм. Кэт, дорогая, если я не обсуждал планы переезда с тобой, это не значит, что их не было.
– Ты, как всегда, грубое животное, – с улыбкой упрекнула она. – Но это меня в тебе и привлекает.
По кивку Кэтрин ландо тронулось, а за ним застучали колесами по мостовой полдюжины карет, терпеливо ожидавших возможности продолжить путь.
Беззвучно выругавшись, Оливер повернулся к ним спиной. Помимо его грузчиков по Адам-Хаусу сновала армия Дианиных девиц, наводя чистоту и нанося последние штрихи на убранство клуба перед сегодняшним приемом.
Сам Оливер приглашения не получил, но даже Колдстримский гвардейский полк в полном составе не удержал бы его сегодня вдали от «Тантала». Любопытно, думал Оливер, понимает ли Диана, что теперь, когда он поселится в Адам-Хаусе и избежит необходимости при каждом своем появлении прорывать оборону Лэнгтри, изгнать его и из клуба, и из ее покоев станет довольно сложно?
Оливер бросил взгляд в приоткрытую дверь, за которой виднелся холл. На его предложение об условии представления дополнительных средств Диана так и не дала ответа. Вместо этого в последние дни она избегала оставаться с ним наедине, ни на шаг не отпуская от себя свою верную тень, белокурую и сладкоголосую. Откровенно говоря, его это раздражало.
Когда у крыльца остановилась еще одна ломовая телега, Оливер не обратил на нее внимания. И не обращал, пока из дома не вышло четверо клубных вышибал и не принялись разгружать игорные столы и стулья. Оливер обернулся. Вслед за этой телегой подъезжали к крыльцу еще две, с таким же грузом.
– Хьюберт! – громко позвал Хейбери.
Из Адам-Хауса выбежал на зов его лакей.
– Милорд, знаете ли вы, что окна одной из ваших спален выходят на восток? И шторы там недостаточно плотные, чтобы…
– Хьюберт, – прервал его маркиз, – успокойтесь. И присмотрите за разгрузкой. А у меня дело к леди Камерон.
Прежде чем лакей успел ответить, Оливер широкими шагами вошел в фойе.
– Лэнгтри, где Диана?
Леди-дворецкий подняла глаза от какого-то списка, который держала в руках.
– Она сейчас никого не принимает, милорд. Большой прием…
– Я по делу, – прервал Оливер девушку и вслед за очередным столом ворвался в зал «Персефона».
Пришлось согласиться: назвать залы именами богинь – очень хорошая идея. А еще лучше, украсить каждый зал соответствующими мифологическими мотивами, чтобы даже изрядно пьяный джентльмен без труда сообразил, где он находится.
В дверях зала «Деметра» он заметил Пэнси Бриджер, многообещающую ученицу в обучении игры в фараон.
– Леди Камерон видели? – спросил Оливер.
– Она в зале «Афина», – ответила Пэнси, продолжая расставлять лампы.
Кивнув, Оливер направился в просторное помещение, которое Диана предназначила для библиотеки и курительной. Здесь сама хозяйка, встав на табурет, расставляла на верхних полках книги. Она подняла руки, и узкая черная юбка ее платья тоже слегка приподнялась, обнажив черные домашние туфли и голые лодыжки.
Оливер замер, наслаждаясь видом. Что бы там между ними ни было, нельзя отрицать, что Диана – очаровательная женщина. При первой их встрече он восхищался только ее внешностью. Но теперь она показала такую силу духа, какой он никак не ожидал от удрученной вдовы. Однако все ее положительные качества перевешивало одно совершенно ужасное: Диана Бенчли – единственный в мире человек, которого он боится. И с этим нужно покончить как можно скорее.
– Я вижу твое отражение в окне, – прервала она молчание.
Что ж, застать ее врасплох не удалось.
– Ты приобрела новые столы и стулья.
– Сегодня они не понадобятся, так как нам нужно много свободного места, – ответила Диана, продолжая расставлять книги.
– Я не об этом спросил.
– Ты ни о чем не спрашивал.
– Мне казалось, вопрос очевиден, – возразил Оливер, не трогаясь с места у дверей. – Но как пожелаешь. Откуда деньги?
Диана поставила на место последнюю книгу, сошла с табурета-стремянки и отодвинула его в угол.
– Я решила принять твое предложение, – ответила она так спокойно и холодно, что на долю секунды – один удар сердца – ему показалось, что он ослышался.
Острый, жаркий, почти болезненный плотский голод охватил его при этих словах – столь жаркий, что лишь чрезвычайным усилием воли Оливер заставил себя остаться на месте. Чего только он не ожидал от себя в ответ на ее согласие – только не такой реакции.
– И когда ты собиралась сообщить мне об этом? – поинтересовался Оливер, стараясь, чтобы его голос звучал еще безразличнее, чем ее.
– Я подумала, увидев новую мебель, ты сам это поймешь. Очевидно, так оно и вышло.
– Возможно, но соглашения между джентльменами так не заключаются.
Диана вытерла руки тряпкой.
– А я не джентльмен. И ты, осмелюсь утверждать, тоже.
– И тем не менее, я ожидал, что ты подойдешь ко мне, протянешь руку и скажешь: «Оливер, я принимаю твои условия». Затем я обращусь к поверенному, составлю договор и передам деньги тебе без всякой спешки.
Последние слова Оливер добавил, чтобы напомнить ей: пока еще он ничего ей не дал, так что стоит быть посговорчивее.
