– Потому что ты так захотела.
Диана наклонила голову.
– Ты так думаешь?
На долю секунды Оливер взвесил в уме, чего хочет больше: Диану или того, чтобы она сама его выбрала. Проглотил подступивший к горлу комок, чувствуя себя полным идиотом. После всего, что он натворил, можно ли полагаться на надежду?
– Если хочешь уйти – уходи.
– А восемь часов?
– Считай, они сгорели.
– Ты уверен?
«Нет!»
– Да. Мы в расчете. Хотя ты все еще должна мне прогулку в парке.
Странная, неуверенная усмешка проступила у нее на губах.
– Значит, если я хочу уйти, я могу это сделать?
– Да.
– Хм… Откуда такое великодушие?
– В идее принуждать тебя делить со мной постель есть что-то… отвратительное. – Оливер пожал плечами. – Странно, сам знаю.
– Очень странно. – Скрестив руки на груди, Диана смерила его взглядом. – Тогда пропусти меня.
Проклиная себя на всех известных ему языках, Оливер отступил от двери. Он играл в фараон и в вист, ставя на кон тысячи фунтов, и порой, пусть нечасто, проигрывал. Проиграл и теперь.
Диана прошла мимо него. Положила руку на засов.
– И ты действительно не попытаешься меня остановить?
– Не попытаюсь.
– Ты не хочешь, чтобы я осталась?
Оливер шумно выдохнул.
– Конечно хочу.
– Так попроси меня остаться.
Значит, она просто с ним играет. Хочет выставить его еще большим дураком, чем он уже выставил себя сам. Что ж, он это заслужил.
– Диана, ты проведешь ночь со мной? – спросил Оливер, и голос его, несмотря на все усилия, дрогнул.
Долгое-долгое мгновение она смотрела ему в глаза.
– Может быть, – промурлыкала Диана наконец. – Но не сегодня. – И отодвинула засов. – Если хочешь меня вернуть, Хейбери, тебе придется убедить меня, что ты изменился. – С этими словами она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Глава 16
Надо отдать Оливеру должное: он за ней не погнался. Спускаясь в холл, Диана подавила истерический смешок. Как же она его хочет! Все тело ее ноет от неудовлетворенного желания. Зато теперь они хоть немного сравняли счет. И потом открытые обвинения и угрозы Энтони Камерона требуют ясной головы, а в присутствии Оливера Диана теряет способность мыслить.
– Миледи!
Перед ней материализовалась Лэнгтри, и Диана растерянно заморгала.
– Ах да. Забудь то, что я сказала. – Диана нервно подергала на себе платье, вдруг ставшее тесным в груди. – Однако сегодня у меня выходной. Попроси горничную приготовить мне прохладную ванну, хорошо?
– Прохладную ванну?
– Мне и оборачиваться не нужно, чтобы видеть твою усмешку, Джулиет, – бросила Диана через плечо, направляясь к потайной двери, ведущей в ее личные покои. – Холодную ванну!
– Хорошо, миледи.
Но даже полчаса спустя, когда Диана сбросила черное платье и погрузилась в холодную воду, тело ее продолжало спорить с разумом. Стоит ли отказывать себе в ночи наслаждения – а ночь с Оливером Уорреном дарует ни с чем не сравнимое наслаждение, в этом сомнений нет, – лишь потому, что два года назад он совершил ошибку?
– Ошибку! – пробормотала Диана, поворачиваясь в ванной и едва сдержав вскрик, когда холодная вода плеснула ей на грудь.
Если бросить человека, который уже к нему привязался, без единого слова и ничего не объяснить даже два года спустя – это ошибка. Да, Оливер, ошибся, и очень серьезно.
И она не какая-нибудь нежная фиалка, готовая растаять в его объятиях лишь потому, что он умеет целоваться и вовремя говорить нужные слова. Или даже потому, что всерьез ей помогает – больше, чем требует их уговор.
Ублюдок… Что ж, по крайней мере, холодная вода охладила ее пыл. Боже правый, ведь двадцать минут назад она и двух слов связать не могла. Шумно вздохнув, Диана зажмурилась и плеснула водой себе в лицо.
К его чести, он за ней не погнался, а к ее чести, она сумела сбежать, едва поняла, что ничего не желает так сильно, как слиться с ним в одно целое и ощутить его в себе.
Диана застонала и принялась, повизгивая от холода, растирать водой лицо, плечи и подмышки. И вдруг ахнула: откуда-то сверху донесся звучный удар, от которого, казалось, содрогнулась спальня.
– Мэри! – позвала она.
Удар повторился – от него сотрясся потолок. Однако горничной не было, видимо, как всегда в вечерние часы, она помогала на кухне.
Снова страшный грохот. На этот раз сверху посыпались пыль и штукатурка. При следующем ударе в образовавшемся на потолке отверстии мелькнуло и исчезло что-то, похожее на лезвие топора.
– Господи Боже! – пробормотала Диана и выскочила из ванны.
Накинув легкий купальный халат и затянув пояс, она бросилась к прикроватной тумбочке, где хранился пистолет. С потолка посыпались щепки и новые куски штукатурки. Диана выхватила пистолет и взвела курок.
С последним оглушительным ударом часть потолка шлепнулась на пол в нескольких футах от ее ног, а затем в образовавшуюся дыру протиснулась мужская фигура и спрыгнула на пол.
– Оливер! – ахнула Диана, наведя на него пистолет.
– Лэнгтри и твои чертовы бегемоты не впустили меня обратно в клуб, – сообщил он, выпрямляясь и стряхивая с плеч побелку. – Черт побери, только не надо снова в меня стрелять!
– Ты проделал дыру в потолке!
– Не в потолке, а в полу своей спальни. Надеюсь, никто сюда не провалится. На всякий случай я поставил по сторонам две вазы, но мало ли… – Он пожал плечами.
– Ты с ума сошел!
Два шага – и Оливер оказался подле нее, одним молниеносным движением выхватил у нее пистолет и бросил в ванну.
– Очень может быть.
Не сводя с нее взгляда, боком подошел к ванне и попробовал воду.
– Холодная! – сообщил он так, словно это что-то значило.
В сущности, так оно и было, но Диана ему об этом сообщать не собиралась.
Нет, это даже не сумасшествие. Это что-то похуже!
– Ты освободил меня от этого идиотского договора. Убирайся!
– Ты сказала, что хочешь убедиться, что я изменился.
– Убедиться, а не перепугаться до смерти от того, что ты падаешь на меня с потолка!
– И как я могу тебя в чем-то убедить, когда ты меня избегаешь? Я знаю тебя лучше всех женщин в этом треклятом мире. Чего ты от меня хочешь? Цветов? Драгоценностей? Нарядов? – Оливер шагнул к ней. – Стихов? Да ты рассмеешься мне в лицо!
