– Наверное, судьба к тебе благосклонна.
«Будем надеяться», – успокоил себя Оливер.
Однако он понимал, что расслабляться рано. Помимо всего прочего, необходимо выяснить, что задумали Камерон и Грейвз.
– Оливер просто хотел привлечь мое внимание, – повторила Диана, начиная терять терпение. Поднявшись из-за стола, она отрезала себе еще ветчины. – И привлек.
– Он пробил дыру в потолке твоей спальни, – возразила Дженни. Это она повторяла уже в четвертый или в пятый раз, видимо, полагая, что Диана плохо ее поняла. – Если хотел привлечь внимание, мог бы послать тебе цветы.
– Вот и я ему то же предложила. – Диана снова села за стол и продолжила завтрак. Заметив, что Дженни свирепо смотрит на нее, отложила вилку и ответила ей усталым взглядом. – Нет, я не влюбилась в него во второй раз, если это тебя беспокоит. Я не повторяю своих ошибок.
– Тогда почему все утро улыбаешься? Ты же терпеть не можешь лорда Хейбери – забыла?
Да, тут Дженни попала в цель. Не сосчитать, сколько раз Диана жаловалась подруге на Оливера, проклинала его и ругала всеми известными ей бранными словами. И не для того, чтобы вызвать жалость к себе или очернить неверного любовника в глазах Дженни. Нет, Диана искренне считала, что всех этих бранных слов Оливер заслуживает. А потом… почему-то перестала так думать.
– Нет, помню, – ответила Диана.
– Тогда…
– Надеюсь, ты заметила, что в последнее время он очень нам помогает. И на сегодняшнюю ночь я тоже пожаловаться не могу.
Дженни нахмурилась.
– Остается только надеяться, что ты не позволишь себя одурачить. Поначалу ты застала его врасплох, но Оливер Уоррен совсем не глуп. И не любит проигрывать. Могу поклясться, что у него на тебя свои планы.
– В этом я не сомневаюсь.
И эти возможные планы – особенно вместе с его заявлением, что в Адам-Хаусе он чувствует себя как дома – чертовски ее тревожили.
– И всегда, от маркиза одни неприятности. Герцог Грейвз и граф Ларден явно явились сюда не ради тебя, а ради него.
– Но не он привел сюда Энтони.
– С этим, дорогая, придется согласиться. Новый граф Камерон пришел сюда не играть. Он весь вечер ковырял обои, трогал шторы и глазел на игорные столы, подсчитывая в уме нашу дневную выручку.
Диана со вздохом отложила вилку.
– Может, я перестаралась, создавая впечатление, что ни в чем не нуждаюсь? Хотела, чтобы джентльмены поверили в чистоту моих намерений, а в результате Энтони вообразил, что денег у меня – куры не клюют.
– И как ты намерена избежать его нежелательного внимания?
Диана запуталась: о ком идет речь – об Энтони или о маркизе Хейбери? «Буду решать проблемы по очереди, – напомнила она себе. – Сначала надо защитить клуб, потом уже беспокоиться о своем сердце».
– Пока не совсем понимаю. Я не приняла Энтони в члены клуба и не приму, но если он будет приходить сюда с друзьями как гость… – Диана нахмурилась. – Как же это бесит! Это мой клуб, и Энтони здесь делать нечего. Не беспокойся, он от меня ничего не получит.
– Вот и хорошо. – Дженни наконец вернулась к своему завтраку. – Кстати, раз уж мы пригласили мистера Данливи чинить потолок, может, заодно обсудим с ним отдельные апартаменты для твоих помощниц?
Диана кивнула.
– Да, вполне можно разгородить одну или две спальни и сделать отдельные комнаты. Хочу, чтобы моим помощницам жилось здесь спокойно и удобно. Пусть чувствуют себя как дома.
Несколько секунд Дженни просто смотрела на нее во все глаза.
– Знаешь, никак не ожидала от тебя таких слов!
– Я читала эти дурацкие брошюрки, что издает леди Дэштон и ее клуб ханжей. Как они только не обзывают моих служащих! Но будь у них много дочерей и мало денег, заговорили бы по-другому. Мест гувернанток или компаньонок на всех не хватает, да и не все хотят жить под чужой крышей.
– Или выходить замуж, – понимающе вставила Дженни. – Работать в «Тантале» куда интереснее, чем сидеть дома за вышиванием.
– Намного интереснее, – рассмеялась Диана и подняла чашку с чаем, словно хотела предложить тост.
– Однако вернемся к тому, с чего начали, – заявила Дженни. – Пожалуйста, пообещай мне, что и дальше будешь очень осмотрительно выбирать себе… друзей. Независимо от того, насколько они обаятельны и как мило себя ведут.
– Конечно. Обещаю.
В приоткрытую дверь постучали, и Диана повернула голову на стук.
– Входи, Салли.
Служанка сделала реверанс.
– Миледи, Грейс говорит, что к вам посетитель.
Грейс заменяла Джулиет Лэнгтри в должности дворецкого. Держалась она пока куда менее уверенно и внушительно, но Джулиет не могла работать двадцать четыре часа в сутки.
– Грейс сказала, кто это?
– Да, миледи. Это лорд Камерон.
К горлу подступила тошнота – как бывало всякий раз, когда Диана вспоминала о том, что Энтони Бенчли, возможно, вознамерился отнять у нее клуб.
– Проведи его, пожалуйста, ко мне в кабинет.
– Да, мэм.
– Проклятие! – Диана резко отодвинула стул и встала. – Держись поблизости. Чего бы он ни хотел – он этого не получит!
– Mais oui.
Вместо того чтобы направиться прямиком в кабинет, Диана отправилась в гардеробную, прилегающую к спальне. Мистер Смит и мистер Джекобс уже кое-как заделали дыру в потолке. Присев за столик, Диана сняла жемчужное ожерелье, которое надела утром, попрощавшись с Оливером. Внешний вид, сияющий благополучием и кричащий о богатстве, не раз сослужил ей добрую службу, но общаясь с лордом Камероном, демонстрировать ему драгоценности не стоит. Вслед за ожерельем отправились в ящик стола жемчужные серьги. Вместо них она вдела серьги из дутого зеленого стекла и застегнула на запястье такой же стеклянный браслет. Совсем без украшений тоже выходить не стоит – слишком прямолинейно.
Диана невольно подумала о том, что к таким предосторожностям стоило прибегнуть намного раньше, – когда Энтони впервые появился на пороге Адам-Хауса. Она недооценила его, отнеся к той же категории никчемных и безвредных людей, что и его брат.
Однако он опасен. С точки зрения закона Диана украла у Энтони Адам-Хаус, как и крошечный домик в Вене. И что с того, что по всем понятиям, божеским и человеческим, она заслужила эту компенсацию за годы унижений и отчаяния? У нового графа Камерона есть дом в Лондоне, есть два загородных поместья, полученных от предков. Без крыши над головой он точно не останется. А она…
После смерти Фредерика она собрала и подсчитала все деньги, что остались в доме. Вышло семь фунтов и двухпенсовая монета. Вот что оставил ей муж до конца жизни. Диана сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить. И не раскаивается.
