«Потому что я всерьез готов был от тебя избавиться, скотина».
– Мне нужно было подумать и принять решение, – ответил Оливер. – Что ж, охотно вам помогу, если это научит Диану смирению… в некоторых вопросах.
– Вот и отлично! – просиял Камерон, но тут же снова нахмурился. – Раз уж мы обо всем договорились, может быть, вы мне подскажете, как покончить с этим договором о партнерстве?
Оливер достал сигару и зажег ее от фонаря кареты.
– Пара идей найдется.
– Ты уверена? – переспросила Диана, следя за тем, чтобы голос у нее не дрожал.
Грейс энергично кивнула.
– Они уехали вместе, миледи. В карете лорда Хейбери. Он пригласил лорда Камерона с собой в «Таттерсолз». Было это часа три назад.
– Я же говорила, что ему нельзя доверять! – прошипела у нее за спиной Дженни и прибавила к этому какое-то немецкое ругательство. – Они объединились! Представляешь, сколько вреда смогут причинить нам эти двое.
– Представляю, – отрезала Диана.
Проклятье! Быть может, Оливер и боится привязанностей и прочных отношений, но все же Диана не могла поверить, что он хладнокровно предал ее доверие. И не только потому, что в руках у нее письмо, способное закрыть перед ним двери всех игорных клубов Англии. Он просто не такой человек. Ловкий, циничный, не признающий никаких авторитетов, игрок по натуре, но не предатель, не подлец. Только не с ней.
– Диана, что же нам делать?
– Мне нужно подумать. Если Хейбери вернется, сразу сообщи мне. Я буду в кабинете. – С этими словами Диана вышла из холла.
Боже правый, как могла она не подумать о том, что лорд Камерон – серьезный противник? Все остальное учла. Но как бы ни хотелось ей забыть четыре года разочарований, Энтони – не Фредерик. Энтони сознает свои слабости и достаточно умен, чтобы искать себе союзников. И еще, он твердо настроен отнять у нее клуб.
Быть может, стоило сегодня дать ему договорить, хотя даже мысль об этом вызывала у нее тошноту. Но Диана прогнала его и что же? Он нашел себе нового союзника в человеке, к которому она… больше не питала отвращения. По крайней мере еще десять минут назад.
Зачем Оливеру общаться с Энтони, если только он не задумал какую-то подлость? Трудно вообразить себе людей, более несхожих по характеру и темпераменту. Один – змея; второй – мощный лев, царственно лежащий на солнце, пока что-нибудь не привлечет его внимание, и тогда стремительный и смертоносный в прыжке.
Или, может, Диана снова в нем обманулась? Ведь два года назад, она тоже совсем не ожидала, что он просто исчезнет именно тогда, когда…
– Милорд, вам в Адам-Хаус вход запрещен! – долетел до нее громкий возглас Грейс.
– Но мне нужно поговорить с леди…
Диана выбежала в холл – Оливер шагнул ей навстречу. Дженни и Грейс следовали за ним по пятам.
– Диана, мне нужно с тобой поговорить. Немедленно.
– Я слышала.
Лицо его больше не было непроницаемым: на нем ясно читались беспокойство и гнев. Сдержав резкий ответ, Диана кивнула.
– У меня в кабинете. Дженни, оставь нас.
Нахмурившись, Дженни склонила голову и осталась в холле вместе с Грейс. Скорее всего, едва за ними закроется дверь, она побежит в утреннюю гостиную, чтобы подслушать разговор. Что ж, против этого Диана не возражала: вполне возможно, ей понадобится помощь.
Входя в кабинет, Оливер оглянулся через плечо.
– Когда-нибудь ты мне обязательно расскажешь, где отыскала эту девицу, – заметил он.
– Вряд ли я заговорю с тобой еще хоть раз, если у тебя не найдется очень убедительного объяснения тому, что ты делал в обществе Энтони Бенчли!
Диана вошла в кабинет и прошла прямо к окну. Оливер захлопнул и запер на задвижку дверь. Когда она обернулась, он не сводил с нее глаз. Затем Оливер подошел к двери в утреннюю гостиную и запер ее тоже.
– У нас проблема, – начал он, прислоняясь бедром к столу.
– Да, у нас проблема! – подхватила Диана. – Ты прекрасно знаешь, что он угрожает моему клубу! Так какого черта ты…
– Энтони сам ко мне пришел, – прервал ее Оливер. – И прекрати меня распекать, иначе придется снова напомнить, что я не состою у тебя на службе. Не беспокойся, я не предал твое доверие.
Диана судорожно вздохнула. Ей нужны были доказательства, что за эти два года Оливер изменился. Вот эти слова и то, с какой прямотой и простотой они были сказаны.
– Энтони сказал, что надеется: на его вопросы обо мне и о клубе «Тантал» ты ответишь с большей готовностью, чем я. И что же, его надежды оправдались?
– Хм… Для начала расскажи, что именно он от тебя хотел?
– Пытался вытянуть из меня признание, что я не имею законных прав на Адам-Хаус, а ты связан со мной теснее, чем оба мы готовы признать.
Оливер шумно вздохнул.
– Что ж, спасибо за ответ. Знаю, партнеры тебе не нужны, но пытаюсь быть тебе хотя бы другом.
Диана склонила голову набок.
– А стал бы ты со мной дружить, если бы не одно надежно припрятанное письмо?
На лице Оливера отразилось недоумение, словно он вовсе забыл об этом письме.
– Когда ты только приехала в Лондон – нет, – ответил он после короткого молчания. – Мне потребовалось время, чтобы признать: изменилась не только ты.
Да, он изменился. Не замечать или не признавать это более невозможно. Поймав себя на том, что уже довольно долго молчит и не сводит с него глаз, Диана заговорила:
– Хорошо, верю. Но тебя не было три часа. О чем вы с Энтони так увлеченно беседовали?
– Знаешь, я был очень близок к тому, чтобы утопить его в Серпентайне. Даже специально ради этого приказал кучеру ехать через парк.
– И что же заставило тебя передумать?
Оливер взглянул на свои руки.
– Надеюсь, ты сегодня без пистолета, – пробормотал он. – Мне пришлось соображать быстро.
– Продолжай.
– Энтони уверен, что ты подделала подпись своего мужа и что Адам-Хаус по закону принадлежит ему. Заявил, что пойдет в суд и что исход тяжбы между графом и женщиной… – Оливер нахмурился. – Это его слова, не мои.
– Продолжай. Мерзкие слова от подобных людишек давно уже меня не задевают.
– Хорошо. Энтони уверен, что исход тяжбы между графом и потаскухой, превратившей его родовое гнездо в бордель, предопределен. Он получит дом и клуб в совладении с Грейвзом и Ларденом. И со мной. Мне Энтони сперва предложил десять процентов, но я начал торговаться и выбил себе двадцать пять.
Диана смотрела на него, чувствуя, как земля уплывает у нее из-под ног. В груди вдруг стало холодно и пусто.
