Мне ничего не оставалось, как подчиниться, поскольку эта неугомонная явно от меня бы не отстала. Потом девушка показала мне еще пару движений и тут, наконец-то, остальные нас нашли, прервав мои мучения. Маринэ переключилась на своего жениха, оставив меня в покое, и я, вздохнув с облегчением, принялась усердно топтаться на месте, делая вид, что танцую. В защитной сфере тут было не так уж и плохо, но за сегодняшний длиннющий день я так устала, что постоянно о ней забывала и, разумеется, после этого она исчезала. В такие моменты я чувствовала на себе исследовательский интерес Измаила, который не подходил близко, но все время рассматривал меня изучающим взглядом исподтишка. Почему-то мне не нравилось, как он на меня смотрит: мне чудилось в его взгляде что-то хищное и неприятное. Но когда я пробовала обернуться и прямо посмотреть ему в глаза, он все время делал вид, что смотрит на что-то другое.
Тут из динамиков полилась медленная романтическая мелодия, и танцующие начали разбиваться на пары. Я успела заметить, что Адам пригласил Динару и краем глаза уловила, что Тимур с несвойственной ему робостью подошел к Маринэ, как вдруг рядом с собой услышала мужской голос:
— Оля, разрешите пригласить вас на танец — рядом возвышался Измаил и протягивал мне руку. Я занервничала и внутренне напряглась, но достойного повода отказать ему у меня не было, а отказывать просто так, без всякой причины было не в моих правилах. Поэтому, я вложила свою руку в протянутую ладонь Измаила, надеясь, что этот танец не продлится долго. Парень профессионально повернул меня вокруг своей оси и, положив мои руки себе на плечи, сам обнял за талию. Эта поза была сейчас вполне естественной и исполнялась большинством танцующих, но мне все равно стало не по себе от того, что странный Измаил оказался слишком близко ко мне. Он, видно, это почувствовал и широко ухмыльнувшись, сказал:
— Расслабься. Чего ты так зажалась? Я не кусаюсь.
— Сейчас, дай мне пять секунд — попросила я, глубоко вздохнув и выдохнув, и постаравшись при помощи дыхания убрать лишнее напряжение из тела. Мышцы ощутимо расслабились, и я пояснила извиняющимся тоном — Дело не в тебе. Просто я не привыкла так близко подпускать к себе незнакомых людей.
— А знакомых, значит, подпускаешь? — шутливо спросил парень. Я улыбнулась в ответ:
— А знакомые, Измаил, хорошо меня знают и сами близко не подходят без специального приглашения — парень засмеялся, решив, что это шутка, хотя на самом деле, если разобраться, в этой шутке была львиная доля правды — Скажи, а разве вы с Маринэ больше не будете танцевать? Я думала, что турнир должен состоять минимум из двух раундов — недоуменно проговорила я, пытливо заглянув в черные глаза.
— Ты права, в турнире намечается три раунда, так что мы с Маринэ будем танцевать еще два танца.
— Почему же вы тогда здесь? Разве вы не должны быть за кулисами и готовиться?
— Вообще-то должны, конечно — признался парень — Но моя партнерша, выяснив, что между танцами будут большие перерывы, решила бегать туда-сюда, мотивируя это тем, что не может бросить своих гостей на произвол судьбы. А я решил составить ей компанию: все лучше, чем одному скучать за кулисами. К тому же мне интересно понять, что ты из себя представляешь — откровенно добавил он, опять одарив своим изучающим взглядом. Я невольно снова напряглась, но постаралась этого не показывать и беззаботно ответила:
— Я-то? Да ничего особенного. Обычная среднестатистическая русская девушка, только и всего.
— Не скажи. Маринэ бы не стала с тобой носиться как с писаной торбой, если бы ты была обычной — не согласился со мной парень — Я знаю, у нее отличный нюх на все интересное. И я вижу, как она старается тебе угодить. Так что думается мне, что русская ты или нерусская, а обычной девушкой тебя никак не назовешь. Я прав?
«Вот ведь наблюдательный, зараза!» — досадливо подумала я, а вслух возразила:
— Нет, Измаил. Все гораздо проще: просто я нахожусь ближе всех к ее жениху и ей интересно выведать у меня то, что он сам о себе ей не расскажет. Вот и все.
Партнер по танцу одобрительно усмехнулся:
— Да, может ты и права. Это и впрямь похоже на Маринэ — он кинул внимательный взгляд поверх моей головы в ту сторону, где Маринэ танцевала с Тимуром, а потом любопытно посмотрел на меня — А этот Тимур, он твой парень?
— Тимур? Нет, что ты. Он просто друг — удивленно ответила я, про себя подивившись его выбору темы для разговора.
— Ну, значит, он раньше был твоим парнем, да? — продолжал допытываться Измаил, все больше поражая меня своей настойчивостью и бесцеремонностью. Чем-то его вопросы неуловимо напомнили мне Свету Нассрединову.
— Да нет же! Мы просто друзья и всегда были просто друзьями. А почему, интересно, это тебя так интересует? — в свою очередь полюбопытствовала я.
— Да просто глядя на его смазливую физиономию и то, как все девушки в этом зале, включая Маринэ, готовы повиснуть на нем при первой же возможности, мне сложно поверить, что ты с ним просто дружишь и больше ничего — пояснил Измаил, иронично усмехнувшись.
— Ну и зря. К твоему сведенью, мы потому и дружим, что я не вешаюсь на него, как остальные — честно ответила я.
— Ну-ну, — скептично хмыкнул парень. А я решила перевести разговор в другое русло:
— Оставим в покое Тимура. Расскажи мне лучше про Маринэ. Я вижу, ты неплохо ее изучил. Мне интересно узнать какая она в повседневной жизни — я с интересом взглянула на своего партнера и приготовилась внимательно слушать. Парень бросил еще один взгляд в сторону объекта беседы и саркастически усмехнулся:
— Ну что сказать про Маринэ? Она довольно любопытный экземпляр среди всего женского пола. Блистать и привлекать к себе внимание — у нее в крови, поскольку природа щедро одарила ее всем, что так нравится мужчинам. И дело даже не во внешности (хотя здесь не к чему придраться), а в том, что в этой девушке есть внутренний огонь, которым она заражает всех, кто попадает в зону ее притяжения. На самом деле красивых девушек не так уж мало, но Маринэ выгодно выделяется среди них своим умом, находчивостью и какой-то детской непосредственностью. Она как ребенок, который всегда радуется, когда светит солнце или огорчается, если на улице дождь. Эмоции у нее всегда бьют через край, но я не замечал, чтобы она когда-нибудь претворялась: она всегда искренне говорит и показывает то, что думает и чувствует. И именно поэтому с ней так интересно. И еще поэтому у нее получается так зажигательно танцевать и заводить публику. Зрители ведь, не дураки, они все чувствуют. Любую фальшь они сразу распознают и отворачиваются от обманщиков. А Маринэ они любят. Правда, на репетициях с ней из-за этого иногда бывает непросто: если она в дурном настроении, то я по двадцать раз на дню слышу от нее, какой я неуклюжий и бестолковый и все в таком же духе. Обычно я спокойно отношусь к ее заскокам и не воспринимаю их всерьез, но иногда у меня не хватает терпения выдержать ее нытье, и тогда ей тоже приходится в ответ от меня выслушивать о себе много интересного… Естественно, она обижается, и репетиции из-за этого накрываются медным тазом. Но, к счастью, Маринэ отходчива — на следующий день обычно кто-нибудь из нас звонит другому, и мы снова друзья, как ни в чем не бывало. Еще она очень любознательна и… — что он хотел сказать, я не расслышала, потому что музыка вдруг смолкла, и по ушам ударил зычный голос распорядителя:
