— Эй! А я думала, мы вместе будем выбирать тебе песню.
— Извини, Маринэ, но петь мне, так что выбирать должна только я. Поверь, тебе бы тоже не понравилось, если бы когда ты собиралась выступать, кто-то лез тебе под руку со своими советами в выборе репертуара — твердо сказала я ей. Девушка бросила на меня хмурый взгляд, но возражать не стала. А через несколько секунд, видно, решила, что этот инцидент не стоит ее драгоценного внимания, и вновь засверкав своей ослепительной улыбкой, предложила:
— Оль, а давай я тебя объявлю? Ты же все-таки не абы кто, а наша гостья!
— Нет, не надо! — воспротивилась я, с ужасом представив сколько народу тогда будет прислушиваться и приглядываться к моему выступлению. Но неугомонная Маринэ и не подумала меня услышать, а сразу помчалась приводить свою «блестящую» мысль в действие и, подложив мне эту упитанную свинью, с чувством выполненного долга вернулась в зрительный зал. Пришлось мне сконцентрировать все свое внимание на предстоящей песне и постараться не обращать его на выходки адамовой невесты.
Выйдя под аплодисменты, организованные девушкой, я сразу объявила, что посвящаю это песню Маринэ и ее друзьям (чтобы никого не обидеть). Но не потому, что мне так уж хотелось сделать ответный подарок Измаилу, а для того, чтобы Маринэ воспринимала все слова песни, как адресованные лично ей и как бы «примеряла» их на себя. Во время пения я думала о том, как хорошо бы было, если бы Маринэ простила нас с Адамом и мы бы по-прежнему остались друзьями, одновременно с этим стараясь вкладывать в мелодию и слова свои эмоции. Это оказалось не так легко, как я думала вначале, так что к концу моего выступления, хоть песня была и короткой, я почувствовала себя, как выжатый лимон. Но зато, когда я вернулась к друзьям, то увидела, что все остались довольны моим выступлением и успокоилась.
Только Измаил не дал мне как следует расслабиться, попросив спеть еще, причем сделал это с какой-то претензией, будто бы я ему что-то должна. Это меня как-то покоробило и заставило ответить ему резким отказом. Вообще внимание Измаила к моей скромной персоне начало меня все больше и больше напрягать. Я постоянно чувствовала на себе его хищный взгляд и от этого нервничала. Его внимание не только нервировало меня само по себе, но и ставило в неловкое положение перед Динарой. Мне было стыдно, что Измаил совсем ее не замечает из-за меня, и я не решалась лишний раз посмотреть в сторону девушки, боясь увидеть ее расстроенное лицо. Единственное, что приносило хоть какое-то утешение и чувство защищенности, так это то, что я сидела между Адамом и Тимуром, а не рядом с ним. Но сейчас Адам покинул свое место, отправившись петь с Маринэ и я сразу почувствовала себя неуютно.
Чтобы отвлечься от неприятного чувства, я сосредоточила свое внимание на сцене: там какой-то прыткий подросток исполнял песню Майкла Джексона и довольно неплохо, так что я с удовольствием ему поаплодировала. А затем как раз вышли наши друзья. И я с интересом приготовилась слушать. Их выбор песни несказанно меня удивил: едва заиграли первые аккорды мелодии, как я узнала старый хит кабаре-дуэта Академии «Я точно знаю, хочешь, но молчишь». Однако вскоре я поняла их задумку — песня была шутливая, и они просто решили сделать под нее смешную сценку. Пела в основном Маринэ, Адам подпевал лишь в припеве, но они так забавно дурачились под эту песню, правдоподобно изображая ее персонажей, что весь клуб просто ухохатывался! И я тоже смеялась до упаду, а Тимур так вообще чуть под стол не свалился от хохота. «Все-таки из них бы получилась отличная пара, если бы не я» — невольно промелькнуло в моем мозгу, но я постаралась отогнать эту мысль.
Зрители наградили наших друзей улюлюканьем, восторженными криками и бурей оваций, под которые они и покинули сцену. А Измаил вдруг встал и отправился им на встречу. Маринэ и Адам, молча улыбаясь, уселись на свои места, а я не смогла удержаться и похвалила их обоих за чудесный номер:
— Какие вы молодцы! Прямо хоть сейчас на телевиденье вас посылай в какую-нибудь «фабрику звезд» или в шоу «как стать звездой»!
— Нет уж, увольте! — открестился от моего шутливого предложения Адам — уж лучше я еще раз поучаствую в боях без правил, чем подпишусь на такую, как ты выражаешься, «авантюру» — весело смеясь, заявил мой друг, тем самым вызвав у нас с Тимуром ответные улыбки и недоуменный взгляд у Маринэ.
— Бои без правил? А что это такое? — спросила она с любопытством — И когда ты в них участвовал?
— Долгая история — отмахнулся Адам — я тебе потом расскажу.
Девушка явно вознамерилась услышать всю историю немедленно, но тут как раз выяснилось, что партнер Маринэ по танцам ушел не просто так, а решил не дожидаться уже набившего оскомину вопроса «Кто следующий пойдет петь?» и сам себя избрал на роль следующего исполнителя. Так что Маринэ пришлось отложить свои вопросы на потом и обратить свое внимание на друга.
Я радостно улыбнулась, предвкушая удовольствие от его пения. Что и говорить, пел этот парень просто шикарно (на мой субъективный взгляд даже лучше, чем танцевал). У Измаила был бархатный тенор, одинаково легко берущий как верхние, так и нижние ноты, так что казалось, что любая мелодия покорится ему без всяких усилий с его стороны. Этот голос будто бы проникал внутрь, вызывая отклик в душе и создавая мурашки на коже. Если бы Измаил был женщиной, то его бы точно обозвали «сиреной» — русалкой из древнегреческих мифов. Как помнится, она своим волшебным голосом заманивала моряков на рифы, об которые и разбивались их корабли. И мне подумалось, что этот парень использует свой голос точь-в-точь как та русалка, за исключением того, что разбивает он не корабли с моряками, а женские сердца.
На этот раз друг Маринэ решил исполнить песню на английском языке. Мне показалось, что я слышала оригинал в исполнении Джорджа Майкла. Но пение Измаила так завораживало, что нисколько не уступало оригиналу, и вскоре я перестала гадать, откуда песня, а просто наслаждалась его голосом. Я все еще находилась под впечатлением от услышанного, когда Измаил закончил свое выступление, но не ушел со сцены, как все мы ожидали, а вдруг обратился к залу:
— Уважаемые зрители! У меня к вам серьезный вопрос — он дождался, когда все внимание сосредоточиться на нем и только тогда спросил — Скажите, вам понравилось, как пела наша русская гостья Ольга Соколова, так ведь? — у меня от неожиданности этого вопроса сердце убежало в пятки.
— Да! — взревел зал.
— Тогда давайте вместе уговорим ее спеть нам еще раз, а то она стесняется! — агитировал этот ненормальный зрительскую аудиторию. Зал с готовностью откликнулся на его призыв, и люди принялись громко хлопать и скандировать «Ольга! Ольга!» Происходящее стало напоминать мне дурной сон. Я беспомощно оглядела своих друзей. Тимур и Маринэ поощрительно улыбались, и девушка сказала:
— Ну что же ты? Иди, видишь, как тебя зовут? — как видно, она не догадывалась, насколько мне все это неприятно и не осознавала, какую бомбу скинул на мою голову ее дружок, который все продолжал заводить зал:
— Кажется, наша гостья в нерешительности. Давайте похлопаем ей громче! Ну же, Ольга, выходи, мы жаждем услышать твое пение! — зал поддержал его одобрительным гулом, от чего мне стало совсем не по себе. Тут я почувствовала, как Адам взял меня за руку и тихо сказал:
