— Фуф, чуть не прокололись!
— Да уж — только и смогла выдавить я из себя и непроизвольно заметила — Если бы ты вовремя не сориентировался, нам точно была бы крышка. Где ты научился так врать?
Парень криво усмехнулся:
— Дома, где же еще. Когда отец наказывает тебя ремнем за любую провинность, быстро осваиваешь способы избежать наказания.
— А мне ты часто врешь? — вопрос неожиданно вырвался сам собой, и я тут же пожалела, что спросила, но было уже поздно.
— Оль, что за дурацкий вопрос? — Адам серьезно посмотрел мне в глаза — Тебе я никогда не вру, как будто ты этого не знаешь! А даже если бы попытался, ты бы со своей интуицией сразу меня раскусила. Разве не так?
— Так — подтвердила я, в душе не очень-то уверенная, что даже со своей интуицией способна распознать столь виртуозное вранье — ну-ка посмотри еще раз повнимательнее: где там та соринка, что мне в глаз попала? — от нервов меня пробило на «хи-хи» и, не сдержавшись, я засмеялась в полный голос. Адам смотрел на меня, смотрел, а потом тоже захохотал, да так громко, что пациенты палаты стали удивленно коситься на нас и недовольно отворачиваться. Но нам было все равно, мы смеялись до слез и никак не могли остановиться — видно сказалось накопившееся напряжение. А когда веселье схлынуло, мы серьезно посмотрели друг другу в глаза, и я вздохнула:
— Знаешь, любимый, нам надо быть поосторожнее. Еще один такой раз и у меня будет нервный срыв.
— Согласен — отозвался Адам — придется нам шифроваться еще тщательнее.
«Тщательнее…» — тоскливо подумала я, возвращаясь из глубин памяти и продолжая вертеть флешку в руках — «куда уж тщательнее? Сколько еще мы будем притворяться? Господи, как же я устала…»
И ладно бы только Марьям с Хадижат были моей проблемой, так нет! В последнее время, как это ни странно, у нас с Адамом все чаще стали происходить неприятные стычки из-за недопонимания друг друга. Вчера он долго и нудно допытывался, как именно я его воскрешала. Оказывается, Тимур уже успел все ему разболтать! В который раз убеждаюсь, на Ибрагимова нельзя положиться: он пообещает, а потом возьмет и сделает все наоборот. Мне не хотелось заново все переживать и рассказывать Адаму, как все было по десятому разу. Наверное, мне просто было жаль тратить на это свои силы. Я в последние дни так сильно уставала, что мечтала забиться в тихий уголок на неделю, ни с кем не разговаривать, и чтобы меня никто не трогал. Друг должен был бы понять, что сейчас не самое лучшее время приставать ко мне с вопросами. Но нет! Это же Идолбаев — он не успокоился, пока не выжал из меня до капли всю интересующую его информацию, да еще и возмутился, что я рассказываю «без энтузиазма»! Вот это меня и взбесило. Я подскочила как ужаленная и громко заявила, что если ему хочется энтузиазма, то пусть, когда поправится, купит себе билет в театр или сходит на концерт Филипа Киркорова, а меня пусть оставит в покое!
После этого я пулей выскочила из палаты и собралась отправиться домой, но уже на выходе из больницы обнаружила, что забыла у Адама свою сумку, а без нее я никак не могла уехать — ведь там были и мобильник и проездные. Внезапный приступ гнева у меня уже прошел, но возвращаться в палату совсем не хотелось. Однако, у меня не было выбора. Побродив по больничным коридорам и внутренне собравшись с силами, я вернулась в нужную палату и молча взяла свою сумку. Но когда я снова направилась к выходу, не сказав ни слова и даже не посмотрев в сторону Адама, парень, наверное, понял, что перегнул палку и извинился. Причем сделал это так галантно и обаятельно (не смотря на то, что с постели встать не может), что я размякла и сразу его простила.
И сегодня мы тоже повздорили. Ближе к вечеру зашел тренер и радостно нам сообщил, что нашел для меня какую-то хорошую гадалку, пардон, ясновидящую, которая, возможно, сможет помочь мне в решении моей проблемы. Я ничего такого не ожидала, поэтому вежливо объяснила Максиму Леонидовичу, что у меня нет таких проблем, которые следовало бы решать с помощью ясновидящей. Но Адам уцепился за эту идею обеими руками! Оказывается, как он сам мне потом признался, это он подговорил своего тренера поискать для меня среди знакомых какого-нибудь экстрасенса или колдуна, который бы разъяснил нам, неразумным, как меня лечить и что вообще со мной делать. Мне эта идея очень не понравилась, поэтому я так прямо ему и сказала, что ни к какой гадалке не пойду. Адам разозлился и высокомерно сообщил, что пытается мне помочь, а я веду себя как дура. Я не сдержалась и тоже вспылила, заявив, что я его ни о какой помощи не просила. Если ему так уж надо к гадалке — скатертью дорога, только пусть меня в этот маразм не втягивает!
Уж не знаю, что Идолбаев прочитал на моем лице в этот момент, только после моего заявления, он вдруг сменил тактику: перестал на меня давить и требовать сходить к ясновидящей. Вместо этого он начал миролюбиво успокаивать меня и ласково уговаривать позволить себе помочь, потому что ему, видите ли, давно уже стало ясно, что сама себе помочь я не в состоянии.
То же самое, но только другими словами сегодня пытался втолковать мне и Тимур, который внезапно вызвался подвести меня до больницы. Знала бы, что он всю дорогу будет читать мне нотации и докапываться, что со мной не так — поехала бы на метро. Эти двое как будто сговорились, своей назойливой заботой постоянно напоминая мне о моем незавидном положении и делая мне этим только хуже! Я не хотела, чтобы они меня жалели. В конце концов, я ведь не инвалид какой-нибудь, мне просто надо как следует отдохнуть. С Ибрагимовым я тоже, можно сказать, поругалась, когда он достал меня своими вопросами о моем настроении и самочувствии. Сначала я еще пыталась вежливо отвечать, что у меня все хорошо, но Тимур будто меня не слышал и снова и снова возвращался к этой теме, как будто нам больше и поговорить не о чем. В конце концов, я не выдержала и сказала, что я такая хмурая и усталая потому, что он лезет ко мне со своими дурацкими вопросами, и если он еще раз что-нибудь спросит меня на эту тему, я сломаю что-нибудь в его дорогущей машине и вообще не буду больше с ним разговаривать. Парень сразу замолчал. Видно было, что обиделся. Я, конечно, почти сразу пожалела о своей несдержанности, но извиняться и просить прощения за свою грубость, у меня просто не было сил. В итоге Ибрагимов даже не пошел со мной к Адаму, а просто высадил меня у больницы. Холодно попрощавшись и сообщив, что позвонит мне позже, он умчался в неизвестном направлении.
Анализируя сейчас последние события со стороны, я пришла к неутешительным выводам, что стала слишком много злиться и кричать. Что со мной произошло? Откуда эта необоснованная агрессия? Мы с Адамом будто поменялись ролями: теперь не он, а я вспыхивала как порох по любому незначительному поводу, а ему, бедному, приходилось меня успокаивать. Наверное, Адам и правда меня сильно любит, раз терпит мои выкрутасы и находит в себе силы оставаться спокойным, а не послать меня куда подальше. Как ни крути, а приходится признать, что он за несколько месяцев нашего знакомства изменился весьма значительно: прежний Адам давным-давно бы нахамил в ответ и разругался бы со мной в пух и прах. А нынешний — всего лишь несколькими ласковыми словами и спокойной интонацией привел меня в чувство, и как-то незаметно для себя я пообещала подумать над возможностью совместного похода к тренерской ясновидящей, хотя до этого была настроена решительно против. Похоже, он многому у меня научился. Поистине, разительная перемена.
