Сегодня с самого утра я заметила, что Адам постоянно смотрит на меня каким-то новым взглядом. Он весь день не спускал с меня глаз, хотя до этого старался не замечать… И этот взгляд… Он был каким-то не таким как всегда: там читались не тоска и обреченность, а какое-то нетерпение. Это было как-то странно. Чего он от меня хочет? Я полдня ломала голову над этим вопросом, но так и не пришла ни к какому ответу.
Был конец учебного дня, и я, собрав свои вещи, неторопливо двинулась к выходу из аудитории, в которой проходила последняя пара, как вдруг, откуда ни возьмись, мой друг возник рядом со мной и тихо, но твердо сказал:
— Оль, нам надо поговорить.
У меня сердце пропустило один удар, а потом забилось как бешенное. От того, что он снова находился так близко от меня, такой сильный и теплый, такой родной, моя душа запела от радости, и осталось только одно желание — повиснуть у него на шее. Но, понимая, что последствия могут быть непредсказуемыми, я наступила на горло этой песне и постаралась приглушить свои естественные порывы. Мне не понятно было: с чего Адам вдруг надумал со мной разговаривать? Вряд ли ему захотелось поболтать со мной просто так — вон как серьезно на меня смотрит — наверняка для этого у него появилась какая-то достаточно веская причина. Подумав об этом, я посмотрела на него с некоторым опасением и так же тихо ответила:
— Хорошо. Давай поговорим.
— Не здесь. Пойдем на детскую площадку, ту, что напротив нашего универа, ладно? — каким-то напряженным голосом попросил парень.
Я пожала плечами:
— Ну ладно, пойдем, раз ты так хочешь.
В полном молчании мы прямиком двинулись на указанную детскую площадку, не задерживаясь даже у гардероба — весна полностью вступила в свои права, и на улице было по-летнему тепло. Добредя до скамейки напротив песочницы, мы уселись на нее. Молчание затягивалось. Я настороженно взглянула на парня и сразу отвела глаза в сторону безлюдной песочницы:
— Ну вот, мы здесь. О чем ты хотел со мной поговорить?
Адам глубоко вздохнул, собираясь с силами (я прекрасно чувствовала, как ему не просто начать этот разговор) и признался едва слышно:
— Оль, ты прости меня, но я так больше не могу. Я не в состоянии больше так жить. Без тебя моя жизнь превратилась в какое-то невыносимое существование. Все дни стали такими серыми и бессмысленными, что я уже не знаю, что лучше: то ли мне утопиться, то ли повеситься… Меня ничто не радует, я не знаю, куда себя деть и чем занять свое время. Это какое-то безумие! Я не могу без тебя нормально жить, понимаешь? — его признание шло из глубины души и было настолько искренним, что у меня перехватило горло от подступивших слез, потому что я чувствовала абсолютно то же самое. Не в силах говорить, я просто кивнула, а друг продолжал — Не представляю, как ты умудряешься это выносить. Я за эти три несчастных недели чуть с ума не сошел! Ни есть, ни спать толком не могу, только и делаю, что снимаю стресс в спортзале. А тебе хоть бы хны! Ты что же, совсем по мне не скучаешь? Или уже меня разлюбила?
Я бросила на его сердитый взгляд:
— Не говори глупости, конечно, скучаю! И не вздумай сомневаться в моей любви: это ужасно глупо. Она такая огромная, что во мне не помещается!.. Адам, я невыносимо по тебе скучаю… Все, что ты о себе рассказал, относится и ко мне тоже в полной мере. Кроме спортзала, конечно… Но это не имеет никакого значения, потому что суть нашей проблемы от этого не меняется. Как бы плохо нам не было, мы должны это выдержать, потому что у нас нет другого выбора. Да, это оказалось ужасно тяжело. Но мы ведь знали, что так будет, правда? Хотя я и не думала, что настолько… — у меня вырвался прерывистый вздох. На душе было до того муторно и тяжко, что эти несколько фраз я выжала из себя с огромным трудом: слова застревали в горле, не желая выпихиваться наружу. Непролитые слезы затуманили мой обзор и, чтобы не раскиснуть окончательно, я спросила — Адам, скажи, зачем ты меня позвал? От этого разговора нам обоим только хуже. Если ты ничего не хочешь добавить к тому, что уже сказал, прошу, давай не будем продолжать. Нам с тобой и так не сладко, не надо еще больше усугублять ситуацию — тут я поняла, что больше не смогу произнести ни слова, иначе не выдержу и расплачусь. Я собрала остатки силы воли и попыталась встать со скамейки, чтобы уйти, но парень не дал мне это сделать. Вскочив с деревянного сидения раньше меня, он положил мне руки на плечи и усадил обратно, а затем присел передо мной на корточки, взяв мои ладони в свои теплые руки, и заглянул в глаза:
— Не уходи, я еще не сказал самое главное — тут он заметил, в каком я нестабильном состоянии и, сжав мои пальцы, тихонько попросил — Оль, золотая моя, прошу, только не плачь… А то я сам сейчас заплачу — глаза у моего любимого при этом были такие грустные, что долго сдерживаемые слезы помимо воли брызнули у меня из глаз. Высвободив одну руку, я принялась их вытирать, виновато пробормотав:
— Извини, я сейчас перестану…
Адам подождал, пока я успокоюсь и только потом негромко сказал:
— Я уже объяснил тебе, что не могу больше так жить, но я понимаю, что и ты не сможешь спокойно вернуться к тому, что у нас было до этого нелепого расставания. Поэтому я поеду на майские праздники в Чечню и поговорю с Маринэ — парень сильнее сжал мои ладони, вынуждая посмотреть ему прямо в глаза — Оль, прошу тебя, поехали со мной! Пожалуйста, ты мне так нужна!
Я потрясенно уставилась на него:
— Сейчас?!! Ты что, серьезно? Я даже не знаю… Я как-то не готова… — промямлила я — Да и зачем я там тебе нужна? Только буду путаться под ногами.
— Ну как это зачем? Для моральной поддержки. Да и потом ты же сама хотела летом со мной поехать. А сейчас, значит, уже не хочешь? — зеленые глаза пытливо заглядывали мне в самую душу. Я уставилась в землю, стараясь скрыться от его настойчивого взгляда, который путал мне все мысли и мешал сосредоточиться.
— Летом — другое дело, Адам. Мы бы не были так сильно ограничены во времени и смогли бы постепенно подготовить Маринэ к тому, что хотим сказать. А сейчас у тебя всего несколько дней. Поверь, я буду только мешать. Так что лучше съезди один, хорошо? А с майскими праздниками ты здорово придумал — слабо улыбнулась я — мне бы такое в голову не пришло. Я бы просто тупо ждала до конца сессии.
— К сожалению, это придумал не я, а Тимур — кривовато усмехнулся парень и пожаловался — Когда тебя нет рядом, мои мозги совсем не работают. Так что я бы тоже тупо дожидался окончания сессии, если бы он вовремя не подсказал мне этот вариант. Но сейчас разговор не об этом. Я все-таки прошу тебя поехать со мной. Пожалуйста. Тебе ничего не придется делать, просто будь рядом. Ты не будешь мне мешать, а наоборот поможешь одним лишь своим присутствием… Если ты не хочешь встречаться с Маринэ, так и не надо. Я сам все улажу, а ты пока просто поживешь у меня дома, хорошо? Ну, Оль, пожалуйста, соглашайся!
Я представила, как непросто мне будет дистанцироваться от своего любимого, если мы поедем туда вдвоем, да еще и будем вместе жить в его доме, и отрицательно помотала головой:
