Наконец раздался троекратный стук, и камергер провозгласил прибытие императора. Все замерли, стих производимый большой толпой шум. С того места, где стоял Алекс, противоположный конец зала был виден плохо. Оставалось только догадываться, что именно там происходит. Но вот Александрис II двинулся вдоль строя, раздавая награды.
В начале, там, где стояли генералы и высшие чиновники, дело продвигалось медленно. Император то и дело удостаивал кого-либо короткой беседой. Но к середине строя, приблизительно на уровне полковников и генерал-майоров, скорость награждения существенно возросла. А затем Алекс и опомниться не успел, как высокий лысоватый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой и усами вручил его соседу медаль за сорок лет беспорочной службы.
Закончив ритуал награждения почтовика, император сделал два шага, и его усталые глаза остановились на Алексе. Камергер сунул нос в папку и доложил:
– Лейтенант Алекс Магу…
Александрис жестом прервал пузана:
– Ваш отец…
– Виктор Магу, – едва догадался продолжить Алекс.
– Понятно, – поскучнел император.
Паж подал императору поднос с двумя бархатными коробочками. Александрис поднял удивленный взгляд на камергера. На безмолвный вопрос «А не слишком ли лихо папаша Магу выбивает награды своему сыночку?» – камергер торжественно ответил:
– …награждается орденом Владислава третьей степени с мечами и Анненским крестом.
– Владислава с мечами? – нахмурился император. – Где вы служите, лейтенант?
– В сто четырнадцатом Текульском пехотном полку, ваше императорское величество!
– В Текуле? Помнится, мне докладывали, что не так давно там была какая-то перестрелка. Это в ней вы поучаствовали?
– Так точно, ваше императорское величество!
– А крест за что?
– За захват каравана с оружием, ваше императорское величество!
– Ранены были?
– Не знаю, как сказать, ваше…
– Говорите, как есть, – потребовал Александрис.
– Пуля попала в висевший на груди бинокль, обошлось сломанными ребрами.
– Значит, заслужили, – сделал вывод император, – поздравляю.
Александрис пожал лейтенанту руку и вручил взятые с подноса коробочки. Процедура награждения была закончена, но император задал еще один вопрос:
– Давно окончили училище, лейтенант?
– В прошлом году, ваше императорское величество!
– Далеко пойдете, – изрек свое высочайшее пророчество Александрис II и удалился.
Стоило императору выйти из зала, как толпа сразу же смешалась, загомонила, гости и родственники стремились быстрее поздравить награжденных. Алекс оказался оттертым к самому входу. Он уже собирался улизнуть из зала, но тут кто-то бесцеремонно хлопнул его по плечу. Никого из знакомых он здесь не видел, потому и решил, что кто-то ошибся, но, обернувшись, был встречен радостным возгласом:
– Алекс, ты ли это?
– Мари?!
– Не ожидал увидеть меня здесь?
– Признаться, да, не ожидал.
Девушка заливисто рассмеялась.
– Я здесь с мужем. – И стрельнула глазками, проверяя реакцию молодого офицера.
Алекс поймал себя на том, что на этот факт ему наплевать.
– Анатоль тоже здесь?
– Анатоль? При чем здесь Анатоль? Я вышла замуж совсем за другого человека. А вот, кстати, и он. Видишь, он разговаривает с министром.
Веер Мари указал на двух мужчин. Вряд ли их общение можно было назвать разговором, так как говорил только один, солидный пожилой господин. Второй, лет тридцати пяти, почтительно слушал. Похоже, министр давал какие-то указания своему подчиненному.
– И по какому ведомству служит твой муж?
– По финансовому.
Мари почему-то гордилась этим фактом. А Алекс смотрел на нее и никак не мог понять, что он в ней находил раньше. Ну да, мордашка смазливая, фигурка весьма соблазнительная, но мозги-то куриные. И через год-другой она начнет изменять мужу только потому, что «так делают все». Если у большинства знакомых дам есть любовники, то и у нее должен быть.
– А о чем с тобой говорил император?
– Его заинтересовало, за что меня наградили.
– А что тебе дали? Можно я посмотрю?
Мари цапнула одну из коробочек, с намерением открыть и посмотреть. Алекс не отдал. Неслыханное хамство по отношению к женщине, но он не хотел, чтобы эта курица касалась наград.
– Алекс, ну дай же взглянуть! – Женщина потянула коробочку к себе, но лейтенант был заведомо сильнее. Он и вышел победителем из этой схватки.
– Для тебя там нет ничего интересного. К тому же мне пора идти. До свидания, Мари.
Алекс развернулся и решительно направился к выходу, огибая попадавшихся на пути гостей и царедворцев. В спину ему прилетело:
– Фи, Алекс, какой ты стал бука.
Дура и есть. Так и не смогла понять, насколько Алекс изменился за прошедший год и что все ее прежние ужимки на него уже не действуют.
Забрав в дворцовом гардеробе шинель, Алекс покинул дворец и вышел на свежий воздух. Улица встретила его весенним солнышком и легким, едва заметным ветерком. Ранняя весна решила побаловать столицу хорошей погодой. Лейтенанту вдруг захотелось просто пройтись по знакомым с детства улицам. Дойдя до семейного экипажа, Алекс приказал кучеру возвращаться, а сам отправился домой пешком.
Однако далеко уйти не удалось, едва он миновал арку Гвардейского штаба, как на него налетел стремительный вихрь.
– Алекс, дружище!
Едва успев обернуться на восклицание, Алекс попал в объятия здоровенного гвардейца, рядом с которым совсем немаленький Магу выглядел сущим подростком.
– Анатоль! Отпусти, задушишь!
Гвардеец отпустил Алекса.
– Как я могу задушить своего лучшего друга, с которым еще год назад мы сбегали из училища на свидания к гимназисткам из Первой дворянской. Сколько же мы с тобой не виделись? – Гвардеец пристально рассмотрел лейтенанта. – А ты изменился. Где тот веселый мальчик, с которым мы устраивали мелкие пакости ротному офицеру. Возмужал, загорел. Много времени проводишь на свежем воздухе? Где ты сейчас служишь? Что нового? Не женился? Впрочем, об этом бы узнали из газет. Ах да, мы же поссорились! Ты никак не можешь простить мне Мари?
– Ну, еще бы! Я был так безнадежно влюблен в нее, но, едва увидев тебя, она тут же отдала свое предпочтение не мне, несмотря на все банковские счета моего отца.
Едва заметная гримаса исказила лицо Алекса, но гвардеец не обратил на нее внимания. Тогда он был готов вызвать своего лучшего друга на дуэль, и только решительное вмешательство отца удержало от этого безрассудного шага. Но об этом Анатолю Червоноозерскому знать незачем, пусть так и думает, что все это было лишь мимолетной интрижкой.
