Как и говорил уже Дэйзи сержант Шоу, причиной смерти Грейс явился удар тупым предметом в затылочную часть головы, причем силы удара хватило, чтобы пробить череп. Простое падение не могло бы привести к подобным результатам, к тому же на теле отсутствовали повреждения, сопутствующие падению с высоты. Точнее, нарушения целостности кожного покрова и гематомы – ушибы и ссадины, перевела про себя Дэйзи – на лице, коленях и передней части тела позволяли предположить, что жертва упала ничком или непосредственно перед смертью, или непосредственно после нее.
Доктор Седжвик сделал паузу перевести дух, а коронер воспользовался ею, чтобы подытожить сказанное в понятных присяжным юридических терминах.
– Я нигде не ошибся, доктор? Прошу вас, продолжайте.
– Покойная, – на этот раз доктор выдержал паузу исключительно ради драматического эффекта, – находилась на третьем месяце беременности.
Зарычав, как зверь, Стэн Мосс вскочил на ноги и потряс тяжелым, как кузнечный молот, кулачищем в направлении доктора. По публике, в особенности по скамьям прессы пробежал возбужденный шепот. Коронер постучал молотком по столу, махнул рукой и пересек сцену, чтобы переговорить с присяжными.
Когда шум в зале поутих, он вернулся на свое место и снова трижды стукнул молотком.
– Господа присяжные, готовы ли вы вынести вердикт?
Председатель поднялся со своего места:
– Готовы, сэр. Мы считаем, это убийство, и совершено оно неизвестным лицом или неизвестными лицами.
– Тогда я переношу заседание на две недели, дабы полиция имела возможность расследовать это дело надлежащим образом.
Похоже, не одна Дэйзи испытала разочарование этим решением. По залу пронесся негромкий ропот. Инспектор Даннет и сержант Шоу поднялись на сцену переговорить с коронером. Бен и Дэйзи вместе с остальной публикой потянулись к выходу.
Оказавшись на улице, люди не спешили возвращаться к своим повседневным делам и продолжали топтаться у входа. Когда Дэйзи, щурясь, вышла на свет, от толпы отделилась долговязая, нескладная фигура.
– Филипп? Что, бога ради, ты здесь делаешь?
– Привет, старушенция. Прочитал в утренней газете, какие у вас тут страсти, и решил съездить, удостовериться, что у тебя все в порядке. Эй, а это еще что такое?
Дэйзи оглянулась. Из зала в сопровождении двух полисменов вышел Оуэн.
– Мистер Морган, – произнес инспектор. – Вам придется проследовать с нами в отделение для оказания помощи следствию.
– Убийца! – взревел Стэн Мосс, бросившись на садовника с кулаками. Перед ним вдруг возникла массивная туша сержанта Шоу. Репортеры защелкали затворами фотоаппаратов. – Гореть тебе в аду, грязный валлиец, чтоб тебя! – продолжал кузнец.
Даннет взял Оуэна за локоть, и они двинулись вперед. Толпа расступалась перед ними. Молодой садовник шел, как сомнамбула, явно оглушенный происходящим.
– Ну, ладно, – с облегчением вздохнул Филипп. – Если они заполучили кого надо, мне не стоило и беспокоиться.
– Но его же не арестовали, – возразила Дэйзи.
– А это что-нибудь меняет? Смотри, как бросились за ними все эти шакалы-газетчики. Уж они-то знают, что это значит.
– Если так, – в ярости вскинулась Дэйзи, – они взяли не того, кого надо. Оуэн этого не совершал. Его просто назначили козлом отпущения!
– Эй, старушка, а я-то тут при чем? Что ты на меня накинулась?
– Извини, – спохватилась Дэйзи. – Ты здесь действительно ни при чем, Филипп. Я злюсь на этого трусливого тупицу Даннета и на себя тоже. Его не интересовало то, что могла бы сообщить я, а я сидела в сторонке, не мешая повернуть все так, как это удобно ему.
– А чем это ему удобно? И вообще, кому это «ему»?
– Инспектору Даннету, – презрительно сморщив нос, ответила Дэйзи.
– Чем же ему удобен арест этого вот конкретного парня?
– Потому что это оставляет за кадром семейку Парслоу и тем самым спасает их от Немезиды.
– Немезиды? – Филипп нахмурился, напрягая память. – Это не та жуткая древнегреческая мегера, что превращала людей в камень?
– Это Медуза. Хотя леди Валерии это имя подходит еще больше.
– Она действительно такая воительница, как ты говорила? Слушай, Дэйзи, мне кажется, тебе лучше сейчас же мне все рассказать.
– Если ты не против, Фил. Это и мне самой помогло бы лучше во всем разобраться.
– Тут, в деревне, есть чайная?
– Не думаю, что Окклсуич дорос до такой роскоши. Я бы попросила… Ой, а где Бен? Мне полагалось бы вас познакомить.
– Бен?
– Секретарь сэра Рэджинальда, Бен Гудмэн. Он давал здесь свидетельские показания, вот я и пошла с ним.
– Ты зовешь секретаря сэра Рэджинальда просто «Бен»?
– И нечего сразу хмуриться! Он чертовски славный парень, и он мне симпатичен, и вообще, я имею право звать по имени кого хочу. А, вон он, разговаривает с коронером. Господи боже, да он едва на ногах держится. Он глотнул газа на войне.
– Правда? Вот бедолага! Наверное, стоит предложить подбросить его до дома на моей колымаге.
– А ты можешь? У него и нога искалечена. А я втиснусь на тещино место, и мы можем съездить в Уитбери выпить чаю.
План был одобрен и принят с той только разницей, что на откидное место уселся по собственному настоянию Бен. На обратном пути в Холл они задержались в деревне, и Филипп забронировал комнату в «Чеширском сыре».
– Хорошо, что все репортеры отчалили обратно в город, – сказал он, возвращаясь к «Свифту». – Когда я сегодня приехал, здесь мест не было ни за какие пряники.
– Что, все уехали? – нахмурилась Дэйзи. – Значит, они и правда поверили в то, что дело закрыто?
– Ага, и при этом не получили ничего, во что можно было бы запустить зубы. Утренние газеты пестрели заголовками вроде «Тело красавицы погребено в клумбе у баронета». После этого «Садовник убивает красотку-горничную» будет смотреться бледновато.
– Если они напечатают такое, это будет утка. Он этого не делал.
– Почему ты так решила? – крикнул Филипп, перекрывая шум мотора, когда они, выехав за околицу, прибавили скорость. Дэйзи придерживала шляпку рукой.
– Расскажу, когда приедем! – крикнула она в ответ.
Глава 6
В крошечном городишке Уитбери обнаружилась настоящая чайная «Кадена». За чашкой горячего чая и грудой горячих тостов с маслом Дэйзи обдумала ситуацию и впервые попыталась облечь свои сомнения в слова.
– Во-первых, Оуэн любил Грейс и хотел на ней жениться. Он был совершенно несчастен, потому что думал, она сбежала.
– Откуда ты, черт подери, это знаешь? – поинтересовался Филипп.
