– Вы… – начала она и осеклась, не в состоянии выразить свой вопрос вежливыми словами.
– Мы любим друг друга, – с вызовом произнес Себастьян.
– О… это многое объясняет. – В памяти у нее мгновенно всплыло множество мелких странностей. На деревянных ногах Дэйзи пересекла комнату и опустилась на диван лицом к ним обоим. – Должно быть, это ужасно – стараться держать все в тайне.
– Я-то привык к такой скрытности, – спокойно сказал Бен. – А вот для Себастьяна это сущий ад. Странно, вы не бежите отсюда в священном ужасе?
– Я живу в Челси, у нас вокруг обитает множество… необычных людей, – объяснила Дэйзи. Она и сама гордилась своим хладнокровием. Раза два или три ей доводилось встречаться в гостях с мужскими парами, хотя вдруг обнаружить, что такими же наклонностями обладает и тот, кого ты считаешь другом, оказалось не совсем просто даже ей. – Леди Валерии об этом, конечно же, известно?
– Она наверняка догадывается. – Угрюмое выражение на лице Бена не слишком его красило. – Она и в интрижку с Грейс его втянула ради доказательства, что ее подозрения беспочвенны.
– Ну, Бен, ты этого не знаешь наверняка. В любом случае это не только ее рук дело, – с виноватым видом возразил Себастьян. – Я тоже хотел доказать себе, что я… что я такой, как все. Только ничего не вышло. Я уже готов был себе в этом признаться, но тут Грейс сказала мне, что беременна, и началась вся эта катавасия.
– Бегство в Антиб, должно быть, принесло изрядное облегчение, – заметила Дэйзи.
– Могло бы, если бы Бен поехал с нами. Я ужасно за него переживал. Когда Бобби написала, что Грейс сбежала с приезжим, я хотел сразу же вернуться, но…
– Бобби? Написала вам письмо?
– Да. Она, конечно, не мастер писать письма, но понимала, как это для меня важно.
– Когда она написала?
– Ну, где-то через неделю после нашего отъезда. Дня два или три ушло на то, чтобы слухи из деревни просочились к нам в дом, и еще день-два Бобби выждала для уверенности в том, что Грейс не вернется.
Дэйзи заметила, что Бен прячет улыбку, и вопросительно подняла бровь.
– У Флетчера способная ученица, – заметил он.
Она залилась краской:
– Извините.
– Все в порядке, хорошо, что об этом узнали вы, – сказал Себастьян. – Вы даже не представляете, какое облегчение, что это больше не нужно скрывать. – Он снова привалился к коленям Бена.
– Я рада, только… Бен, вы же понимаете, что я должна рассказать об этом мистеру Флетчеру?
В глазах Гудмэна застыли боль и усталость.
– Понимаю, – тихо ответил он. – Но он умный человек, этот ваш детектив. Он бы и сам обо всем узнал, так уж лучше пусть услышит об этом от вас, а не от меня.
– Я уверена, он не… хотя нет, не уверена, – подавленно призналась Дэйзи. – Мне кажется, Алек – человек достаточно широких взглядов, чтобы не усложнять вашу жизнь еще больше. Если бы не убийство Грейс…
Бен кивнул:
– Из-за него у вас просто нет другого выбора, кроме как сообщить ему.
– Я постараюсь убедить его не говорить об этом больше никому, – пообещала Дэйзи.
Себастьян уже пришел в себя и выглядел теперь лучше Бена. Его щеки приобрели обычный цвет, да и слезы почти высохли.
– А почему вас так интересует письмо Бобби, Дэйзи? – не без любопытства поинтересовался он.
– Потому что маловероятно, чтобы она, убив Грейс, написала вам письмо, способное выдернуть вас домой, в самую гущу расследования. Практически сразу после убийства Бобби никак не могла бы знать, безопасно ли это. А значит, не она убила Грейс, хотя лично я ни минуты в этом не сомневалась.
– Так или иначе, мать отказалась возвращаться… Господи! – Себастьян вцепился в свои золотые кудри и застонал. – Но ведь ее отказ еще больше выглядит так, словно это она…
Тяжелые шаги за дверью заставили его осечься. Он мгновенно вскочил на ноги и подсел на диван к Дэйзи. Когда леди Валерия вступила в гостиную, все трое оживленно обсуждали античную архитектуру – и тут Дэйзи осенила гениальная идея.
Некоторое время ей пришлось держать ее при себе. Леди Валерия оставалась с ними до тех пор, пока все не переместились в столовую к ленчу. Подумав еще немного, Дэйзи решила попридержать язык до тех пор, пока Алек не убедится в непричастности Бена и Себастьяна к убийству Грейс.
Интересно, подумала она, шокирует ли Алека новость насчет них. Да нет, шокировать полицейского не так просто. Дэйзи надеялась только, что он не будет испытывать к ним брезгливости. Не без легкого удивления она обнаружила, что Бен ей так же симпатичен, как прежде, да и Себастьян, стоило ему взять себя в руки, остался таким же обаятельным красавцем. И к тому же они совершенно очевидно переживали друг за друга.
Алек ведь наверняка не станет их арестовывать? А если бы и хотел, для этого необходимы доказательства «непристойного поведения», а не просто признания во взаимных чувствах, правда? Впрочем, Дэйзи отказывалась думать, что Алек такой изувер.
По телефону она не могла это обсуждать. Если он в скором времени не придет в Холл, придется самой идти в гостиницу.
Алек вернулся в гостиницу раньше, чем предполагал. Единственной запоминающейся деталью похорон Грейс было то, что ее отец явился на них в грязном комбинезоне. И гроб из церкви до могилы он не стал провожать, что дошло до Алека едва ли не в последний момент. Когда Флетчер вышел на улицу, кузнец уже заводил мотор своего допотопного грузовичка.
– Мне хотелось бы поговорить с вами, мистер Мосс, – выпалил Алек, с трудом перекрикивая рев мотора. Он сунул в выбитое боковое окно свое удостоверение. – Скотленд-Ярд.
Мосс нахмурился, но ногу с педали газа убрал. Рев сменился громким рокотом.
– Вот ведь гладкие морды лондонские – что, думаете, вы лучше местных копов? Это сделал тот валлиец.
– Вы его видели?
– Меня в тот вечер допоздна не было, а что?
– Тогда почему вы решили, что вашу дочь убил Морган?
– Разве это не ясно, черт меня дери? Она ходила тяжелая, а кто, как не он, ее обрюхатил?
– Вы знали, что у нее была связь с молодым Парслоу?
– Может, знал, а может, и нет.
– Насколько я понимаю, вы поощряли Грейс к этому союзу.
Угрюмое лицо Мосса побагровело.
– Это чертова ложь! – взревел он. – Слышь, приятель, мне недосуг чесать здесь языком в погожий день. Дела у меня, ясно? – Он снова выжал газ и отпустил тормоза.
– Мне надо будет поговорить с вами еще! – крикнул Алек, поспешно выдергивая руку из окна и отпрыгивая в сторону. Грузовик с ревом понесся вниз по дороге, оставив Алека в твердом убеждении, что кузнец ему солгал. Он явно впутал свою дочь в эту историю. И тем не менее это же могло дать ему алиби, поскольку в его интересах было, чтобы Грейс – живая – служила орудием его постыдных замыслов.
