Вечер удался на славу. Хорошо ведь иметь почетный караул из двух симпатичных мужчин, даже если один из них друг детства, а второй предпочитает свой пол женскому. Дуглас Фэрбенкс играл, по обыкновению, сногсшибательно, а Дэйзи с Филиппом посмеивались над тем, как наслаждается Себастьян запретными вульгарными радостями.
Было уже почти полдесятого, когда изнемогающий «Свифт» осилил подъем к Окклз-Холлу. Свернув за последний поворот, они увидели впереди красные огни стоп-сигналов.
– Ого, – произнес Себастьян, – это не «Даймлер». И для визита инспектора поздновато, не так ли? Нет… Бог свидетель, это же «Моррис»! Бобби вернулась!
Красные огни удалились в направлении конюшни. Филипп подрулил к главному входу. Себастьян не без усилия выпростал длинные ноги из-под приборной доски, помог Дэйзи выбраться с тесного откидного сиденья и пригласил Филиппа зайти выпить.
– Нет, – решительно возразила Дэйзи. – Леди Валерия наверняка сердится из-за вашего самовольного ухода, а тут еще и Бобби вернулась. Меньше всего вашей матери сейчас нужен гость… еще один гость. Вы же понимаете, Бобби до сих пор в списке подозреваемых по делу Грейс. Филипп, поезжай и сразу же расскажи обо всем мистеру Флетчеру.
– Хо-хо, – покорно вздохнул Филипп.
Взяв в охапку пальто и пледы, Дэйзи и Себастьян вступили в дом и свалили свою ношу на стул в длинной зале.
– Будем говорить матери про Бобби? – переживал Себастьян. – Она появится через пару минут – машину в гараж поставит и вернется.
– Это зависит от того, насколько вы ощущаете себя рыцарем. Можно сказать сразу – и это, возможно, заставит ее перенацелить свое раздражение с вас на Бобби. Или мы могли бы подождать здесь и вступить в клетку со львами вместе с Бобби. А можем войти прямо сейчас, чтобы леди Валерия растратила часть своей энергии на вас – и на меня, полагаю, – прежде чем явится Бобби с чем-то совсем уж оглушительным.
– Что ж, тогда пошли. – Себастьян расправил плечи, решительно направился к студии, но в последний момент подпортил эффект, сказав жалобным голосом: – Но уж про рыбу с картофелем нам ведь необязательно ей рассказывать, правда?
Показательной экзекуции он покорился, как маленький мальчик. Как и ожидала Дэйзи, гнев леди Валерии обрушился не столько на заблудшую овцу, сколько на того, кто сбил ее мальчика с истинного пути. Правда, Себастьян хотя бы отчасти сумел отразить словесное бичевание, принявшись рассказывать содержание фильма. И тут подал голос сэр Рэджинальд.
– Спасибо, дорогая мисс Дальримпл, – произнес он негромко, но даже не без зависти, – за то, что помогли мальчику немного развеяться.
Себастьяну недолго пришлось восторгаться подвигами Робин Гуда: в студию вошла Бобби в дорожном костюме, усталая, но возбужденная.
А следом за ней в комнате появился тот самый длинноволосый поэт.
– Мамочка, – объявила она, – это Фердинанд Уилкинсон. Додо, старина, это моя мама, леди Валерия, а это папочка, и мой брат Себастьян, и Дэйзи Дальримпл. Помнишь, я рассказывала тебе про Дэйзи?
Мистер Уилкинсон одарил собравшихся вежливой улыбкой и отвесил легкий поклон леди Валерии.
– Как поживаете? – поинтересовался он. – Счастлив познакомиться с семьей Роберты, а любой ее друг – и мой тоже.
Говорил он именно то, что положено в такой ситуации, хорошо поставленным, пусть и не слишком поэтическим голосом. Единственное, на что обратила внимание леди Валерия, – это на то, что он назвал ее дочь по имени.
– Роберта? – ледяным тоном переспросила она, смерив его взглядом от длинных волос и до поношенных штиблет, не пропустив узорчатый пуловер и мешковатые штаны для гольфа, а потом повернулась к Бобби: – Откуда ты взяла этого мистера Уилкинсона?
– У его предков поместье в Дербишире. Мы познакомились прошлым летом, когда я водила отряд девочек в поход по Пик-Дистрикту. Мы…
– И кто такой этот мистер Уилкинсон? – голос леди Валерии так и сочился презрением.
– Додо поэт, мамочка. Да ты не бойся, не из этих слащавых, сентиментальных, по которым сохнут девицы. Он пишет шикарную поэму – там я как Боадицея, королева-воительница! – Взгляд Роберты сиял, и она не замечала, как опасно побагровело лицо ее матери, когда она взяла мистера Уилкинсона за руку. – Мы собираемся пожениться.
– И на что вы собираетесь жить? – Леди Валерия, заранее торжествуя, выложила свою козырную карту. – Уж не надеешься ли ты на то, что я буду вас поддерживать?
– Бобо нашла работу, – ответил мистер Уилкинсон, нежно глядя на свою невесту и явно даже не подозревая о бомбе, готовой разорваться у них над головами.
Похоже, именно это сообщение настолько ошарашило леди Валерию, что ее голосовые связки смогли издать только едва слышный писк.
– Мы именно поэтому уезжали, – поспешила объяснить Бобби. – Подвернулась возможность, которую я никак не могла упустить. Я увидела объявление в «Городе и селе» – ну, в журнале Дэйзи, – что школа для девочек под Челтнемом ищет тренера по спортивным играм. Не челтнемский женский колледж, поменьше. Называется «Уэйбрук».
– В жизни о таком не слышала!
– Объявление напечатали еще и в «Таймс», – продолжала Бобби, не обращая внимания на эту реплику. – Значит, место пока не заняли. И им нужно было срочно: их предыдущая тренерша умерла прямо на площадке. Они обеспечивают жильем, коттеджем на территории школы – вот я им и позвонила. Они попросили приехать на собеседование – и они меня взяли! Здорово, правда? Я должна начать там работать как можно скорее. А сказать я никому не могла, потому что знаю мамочку: ее бы четыре дюжины ударов хватили.
– Наглость какая! – Едва тлевший запал леди Валерии разгорелся ярким огнем, и бомба наконец взорвалась. – Работа! Моя дочь, работающая, как какая-нибудь грязная продавщица! Как расфуфыренная машинистка! – Она повернулась к Дэйзи и отпустила тормоза. – Это всё вы виноваты! Заползли змеей в счастливый дом со своими новомодными штучками, заставили дочь ослушаться родной матери и обручиться с поэтом без пенни за душой…
– Какая восхитительная ритмика, – заметил мистер Уилкинсон, понизив голос, но так, что его все равно услышали.
Будущая теща испепелила его взглядом, и Дэйзи поспешно вмешалась, пока леди Валерия не начала препарировать его моральные устои, привычки, одежду и перспективы на жизнь, не говоря уж о фамильном древе.
– Вы мне льстите, леди Валерия, – произнесла она сладким голосом. – Неужели вы считаете, что дочь такой волевой матери может обладать столь слабым характером, чтобы позволить собой манипулировать?
– Только не говорите мне, что не поощряли ее подражать вашей вздорной независимости!
– Если и так, то исключительно собственным примером, а не словами. – Дэйзи лихорадочно пыталась вспомнить, что именно она говорила Бобби. «Я ей скорее сочувствовала, чем поощряла», – подумала она, но объяснять это леди Валерии ей не хотелось. – Я даже не догадывалась, что Бобби ищет работу. Если честно, когда я увидела ее за чтением «Города и села», то подумала, что ей понравилась моя статья…
