Видимо, братья Даллесы считали ассамблею «полезной» организацией, ибо в 1958-1959 годах ее финансирование даже выросло – с 252 до 275 тысяч долларов
[264].
Для ACEN нашли оригинальное применение. В связи с ростом позиций левых сил в Латинской Америке (особенно после победы в 1959 году кубинской революции) восточноевропейских эмигрантов по линии ассамблеи направляли с лекциями в страны западного полушария, где они живописали «ужасы коммунистической тирании». Например, венгерские эмигранты на деньги ЦРУ запугивали чилийских избирателей в 1958 году, когда президентом страны едва не был избран марксист Сальвадор Альенде. Эмигрантов-лекторов поддерживала влиятельная в Латинской Америке католическая церковь.
В 1957 году ассамблея учредила свои филиалы в Аргентине, Бразилии, Чили и Уругвае.
Эмигрантов попытались использовать и для антикоммунистической пропаганды в странах Азии, например во Вьетнаме, но там дело не пошло.
В чехословацкой эмиграции в конце 50-х годов проходила «смена вех», как и у их русских коллег после провозглашения новой экономической политики в 20-е годы. Многие эмигранты пытались отказаться от политики в пользу научной, журналистской и культурной деятельностей.
Показателен в этом смысле пример журнала «Свьедетстви» («Свидетельство»), основанного журналистом Павлом Тигридом. Вокруг этого издания объединились эмигранты новой волны, из которых никто до 1948 года не занимал в Чехословакии важных государственных постов. Эти люди более гибко относились к социализму и признавали позитивные перемены в Восточной Европе после XX съезда КПСС. Журнал издавался именно для чехов и словаков, а не для западной общественности. Он нелегально доставлялся и в Чехословакию, где пользовался популярностью среди многих интеллектуалов именно благодаря современным, не перегруженным антикоммунистической пропагандой статьям. В 1960 году редакция «Свьедетстви» перебралась в Париж, чтобы быть ближе к родине
[265].
Радиостанция «Свободная Европа» также извлекла некоторые уроки из венгерских и польских событий 1956 года. Передачи стали менее подстрекательскими и более информативными. ЦРУ поставило перед РСЕ задачу быть более убедительной, беспристрастной и оперативной, чем официальные СМИ в социалистических странах. Корд Мейер, отвечавший в американской разведке за радиопередачи, сформулировал это следующим образом: «Сегодня радиостанции уже являются не базами различной дестабилизационной деятельности, а обычным источником информации, более совершенной, быстрой и, главное, свободной, чем официальные источники. Их целью является плюрализм, предоставление свободного национального вещания»
[266].
Смена тактики выразилась даже в самих названиях национальных служб «Свободной Европы». Например, место «Голоса свободной Чехословакии» с 1958 года заняла «Чехословацкая редакция РСЕ».
Однако после того как передачи РСЕ стали более умеренными, среди советников Эйзенхауэра возник вопрос: а зачем вообще нужна радиостанция, чьи передачи все больше и больше по тональности походят на «Голос Америки»?
В 1959 году хозяин Белого дома создал комиссию экспертов «Комитет президента США по информационной деятельности за границей» во главе с заместителем министра обороны по международной безопасности Мэнсфилдом Спрэгом. В декабре 1960-го комитет представил отчет о своей работе, в котором констатировалось, что ликвидировать радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа» ни в коем случае нельзя. Они по-прежнему играют большую роль в оказании влияния на население за «железным занавесом». В отчете, в частности, говорилось: «Психологические и политические последствия прекращения этого радиовещания были бы крайне негативными. Это самое важное. В Восточной Европе это имело бы вид компромисса с коммунизмом и нашего согласия на постоянное присутствие коммунизма в этом регионе. Та же мысль проникла бы и в иные части мира, особенно в те страны, которые борются против коммунистического давления. Они почувствовали бы, что Запад их бросил»
[267].
Комиссия Спрэга лишь предложила, чтобы на обеих радиостанциях эмигранты были постепенно заменены американцами. В 1960 году «по состоянию здоровья» уволили главного редактора чехословацкой редакции Юлия Фирта. Его преемник Освальд Кострба в духе новых американских указаний хотел избавиться от всех эмигрантов «волны 1948 года», однако против него взбунтовалась большая часть редакции. Тогда в ноябре 1960-го глава РСЕ в Мюнхене Эрик Хазельхоф уволил за неподчинение руководству 18 сотрудников чехословацкого вещания. Но в знак солидарности уволились и 26 оставшихся членов редакции. Головной нью-йоркский офис быстро понял, что чехословацкое вещание фактически разгромлено собственными руками, и в начале 1961 года отозвал из Мюнхена самих Кострбу и Хазельхофа. Фирта. Всех уволившихся и уволенных до поры до времени восстановили на работе. В 1963 году оперативное руководство РСЕ было перенесено из Нью-Йорка в Мюнхен.
Не оставляла своим вниманием РСЕ и чехословацкая внешняя разведка (1-е управление МВД). 18 ноября 1959 года ее резидент в Австрии Ярослав Немец («Некола»), работавший под прикрытием должности вице-консула ЧСР в Зальцбурге, начал акцию «Паненка». Он передал диктору РСЕ Ивану Гавлику (агенту разведки ЧСР «Алексу») две солонки с солью атропина
[268]. При этом «Алекс» думал, что получает безобидный препарат вроде слабительного, и должен был подменить на полученные от Немца солонки две обычные в столовой РСЕ в Мюнхене. Но Гавлик рассказал обо всем американцам, и они начали пропагандистскую кампанию против «чехословацких отравителей». Чехословацкие газеты и радио ответили возмущенными комментариями под названиями типа «Вульгарная провокация».
С 1955 года, а особенно после XX съезда американцы активно пытались воздействовать на СССР и социалистические страны с помощью программ культурного обмена и легальной информационной дипломатии. С этой целью использовалась «оттепель» в социалистическом лагере, в ходе которой в Восточную Европу вернулись западные журналисты и туристы.
