В 9 часов вечера в тот день генерал Уокер сидел за своим рабочим столом рядом с окном и трудился над налоговой декларацией. Комната была ярко освещена. Неожиданно раздался выстрел, и пуля, задев волосы Уокера, вошла в стену. Генерал не пострадал, так как неведомый стрелок попал в оконную раму (стреляли примерно с 30 метров) и пуля чуть изменила траекторию. Один из соседей генерала 15-летний Кирк Колеман видел, как примерно в это же время неизвестный мужчина укладывал какой-то предмет в багажник «форда-седана». Рядом другой незвестный садился еще в один автомобиль. Обе машины быстро уехали. Правда, потом Колеман говорил, что видел вроде только один отъезжающий автомобиль. Служба в мормонской церкви в тот день окончилась в 21.30.
Марина стала волноваться: Ли обычно никогда не задерживался так долго. Она зашла в комнату мужа и вдруг увидела на столе странную записку, придавленную сверху ключом. Когда Марина прочитала ее, она пришла в ужас. На ломаном русском языке Ли написал жене, что заплатил за квартиру, свет и воду. Ключ от почтового ящика, который тоже оплачен. Ли просил Марину отослать информацию о нем в посольство (имелось в виду советское), приложив вырезки из газет, если таковые будут. Посольство ей поможет. Ли просил отдать кому-нибудь его одежду или просто выкинуть ее. Он подчеркнул в записке фразу: «не держи ее» (то есть одежду). С другой стороны, Марине надлежало сохранить личные бумаги мужа. Показательной была и другая фраза: «У нас есть друзья». Кого Освальд мог иметь в виду? Наверное, Мореншильда и Рут Пэйн. И только в конце записки Ли сообщал, что если он останется в живых и будет арестован, то его можно навестить в городской тюрьме.
Судя по тону записки, Освальд исходил из того, что живым не вернется. Почему? Ведь у него были все шансы уйти или, по крайней мере, быть захваченным полицией. Стрелял ведь он отнюдь не с близкого расстояния, а никакой охраны в доме генерала не было. Видимо, Ли опасался, что от него может избавиться кто-то другой. Наверное, именно поэтому он стрелял около 9 часов вечера, то есть за полчаса до окончания службы в мормонской церкви. Своим кураторам он, видимо, назвал время как раз в полдесятого вечера. Но когда те приехали за Ли, того уже и след простыл.
Домой, по воспоминаниям Марины, Освальд вернулся, весь запыхавшийся, примерно в 23.30. Винтовки с ним не было. Потом Ли признался, что закопал ее неподалеку от дома генерала рядом с железнодорожными путями. Он сказал жене, что совершил покушение на Уокера, но не знает, попал в генерала или нет. Освальд сразу включил радио, но там о происшествии ничего не сообщали. Ли быстро лег спать и в отличие от не сомкнувшей глаз Марины проспал всю ночь сном младенца.
Утром Освальд опять слушал радио и узнал, что промахнулся. Он показал Марине свое досье по Уокеру и та настояла на том, чтобы он уничтожил его. Муж повиновался. Марина в полицию не пошла, а у сыщиков, вызванных Уокером, не было никаких догадок. Пуля, извлеченная из стены, была так деформирована, что даже калибр оружия полицейские определили неправильно. Только в 70-е годы, когда появились более совершенные криминалистические технологии, было установлено, что стреляли из той же винтовки, которую нашли на шестом этаже склада школьных учебников 22 ноября 1963 года. Интересно, что после покушения на Кеннеди, когда Освальд был уже арестован, не кто иной, как Рут Пэйн предъявила полиции фотографию Освальда с винтовкой (она якобы нашла ее в поваренной книге Марины). И полиция сразу же инкриминировала Освальду покушение на Уокера. Это было весьма кстати, так как показывало общественности, что Освальд и до Кеннеди пытался убить известного политика.
Ли, купив утренние газеты, с удовольствием обнаружил, что полиция идет по ложному следу, проверяя все машины, которые были замечены рядом с домом генерала: «Американцы настолько испорчены, что даже не могут предположить, что человек может использовать собственные ноги».
Есть в истории покушения на Уокера и до сих пор непроясненное обстоятельство. Когда полиция в ноябре 1963 года конфисковала в гараже Рут Пэйн вещи Освальда, то среди них обнаружили фотографию дома Уокера, на которой была видна машина «шевроле» 1957 года выпуска. Вот только на том месте, где был номерной знак машины, зияла дырка. Полиция утверждала, что ее сделал Освальд. Но Марина настаивала на том, что при обнаружении фотография была абсолютно целой. И она была права, так как позднее далласская полиция опубликовала несколько снимков, среди которых был и снимок с «шевроле». Дырки на фото не было, но фотография была сильно уменьшена и номер разобрать было невозможно. Как мы увидим, «шевроле» 1957 года фигурировала во многих показаниях очевидцев в ноябре 1963 года в Далласе.
На следующую ночь после покушения Ли очень плохо спал, Марина наблюдала его конвульсии во сне. Но уже в пятницу Ли оклемался настолько, что поехал в город, чтобы подать ходатайство на получение пособия по безработице. На следующий день в квартиру Освальдов громко постучали. Но это была не полиция, а всего лишь друг Мореншильд. Первая же его фраза повергла Марину Освальд в шок: «Ли, как же ты мог промазать!» Больше Ли уже никогда не встречался с Мореншильдом и его женой: они покинули Даллас через 5 дней.
14 апреля, на Пасху, Освальд решил, что полиция уже прекратила активно искать несостоявшегося убийцу Уокера. Он выкопал свою винтовку и принес ее домой. В тот же день по просьбе Марины Ли уничтожил все свои бумаги, связанные с покушением. Через три дня Освальд сообщил жене, что им надо переехать в Новый Орлеан, так как в Далласе ему невозможно найти работу. Выходные Марина и Ли провели на пикнике с Рут Пэйн. Но уже 21 апреля, прочитав утренние газеты, Ли взял пистолет и собрался из дома. В газетах писали, что бывший вице-президент Никсон (соперник Кеннеди на президентских выборах 1960 года) выступил с жесткими нападками на Кубу. Ли сказал Марине, что Никсон приезжает в Даллас, и он хочет «пойти и посмотреть». Марина якобы заперла мужа у туалете и не выпускала до тех пор, пока тот не разделся до трусов и не обещал весь день провести дома. Марина даже отобрала у него револьвер и спрятала под матрас.
В этом эпизоде странно только одно: Никсон в те дни в Даллас не приезжал и даже не собирался. В городе ждали действующего вице-президента техасца Линдона Джонсона. Но Марина настаивала, что Освальд говорил именно о Никсоне. Уже после покушения на Кеннеди появились сведения, что Никсон все же собирался приехать в Даллас весной 1963 года, но в газетах об этом не писали.
24 апреля Рут Пэйн со своими двумя детьми заехала к Освальдам и была удивлена, застав их за сборами (трудно поверить, что Марина ранее не сказала ей о планах переселения в Новый Орлеан). Она немедленно предложила, чтобы Ли пока ехал в Новый Орлеан один. А она готова приютить Марину с девочкой у себя на любое время. Рут на своей машине отвезла Ли на автобусную станцию. А сама Рут с Мариной, Джун и вещами Освальдов поехала к себе домой.
29 апреля 1963 года ЦРУ сообщило, что не видит препятствий для поездки Джорджа Мореншильда в Гаити по линии правительства США. Мореншильд вместе со своим гаитянским партнером провел встречи в Вашингтоне с армейской разведкой. Скорее всего, миссия Мореншильда на Гаити была связана с продажей оружия тамошнему диктатору Дювалье. Одновременно с помощью своих партнеров в США и на Гаити Мореншильд должен был отработать возможность переворота на Гаити, если бы диктатор «папа Док» стал слишком одиозной фигурой. ЦРУ уже организовало в 1961 году убийство доминиканского диктатора Трухильо, который компрометировал США. Впоследствии главный гаитянский партнер Мореншильда вынужден будет эмигрировать из страны, так как его обвиняли в попытке переворота.
