На следующий день Леопольдо позвонил Сильвии (при этом телефон ему она не давала) и спросил, что она думает о вчерашнем американце. «Ничего я особенного не думаю». — «А знаете, он бывший морской пехотинец и прекрасный снайпер. Он был бы очень полезным. Надо только найти к нему подход. Мы хотели бы представить его кубинскому подполью. Он все может. Например, работать в подполье на Кубе или убить Кастро». Одио никак не реагировала, и Леопольдо продолжил: «Американец говорит, что мы, кубинцы, слабаки. Он говорит, что мы должны были бы застрелить президента Кеннеди после залива Свиней. Потому что именно он сдерживает сейчас дело свободы на Кубе. Он говорит, что нам надо сделать что-либо подобное. Леон утверждает, что это не так сложно».
Одио лишний раз подумала, что стала жертвой провокации и поспешила прервать разговор. Тем не менее она написала отцу письмо и получила от него ожидаемый ответ: среди его знакомых описанных дочерью людей нет.
После покушения на Кеннеди и Сильвия, и Энни опознали арестованного полицией Ли Харви Освальда как человека, который был у нее 25 или 26 сентября 1963 года. Свидетельство Одио поставило комиссию Уоррена в тупик, так как однозначно опровергало версию об убийце-одиночке. На помощь пришел директор ФБР Эдгар Гувер, который нашел трех американцев, связанных с кубинской эмиграцией, которые якобы и заходили к Одио в конце сентября. Причем один из этих людей внешне был действительно похож на Освальда. Комиссию вполне устроила версия ФБР. Однако вскоре после публикации ее доклада все трое заявили, что никогда у Одио не были. Да и сама Сильвия никого из них не опознала.
Между тем показания Одио весьма правдоподобны. Способ проникновения в среду кубинских эмигрантов, который Освальд отработал в Новом Орлеане, просматривается весьма четко. Он опять представился, пусть и через посредника, как человек с военным опытом и попытался скомпрометировать хунту участием в нелегальном сборе средств на покупку оружия. Несомненно, что в случае успеха Освальд предполагал, что это зачтется ему при получении кубинской визы. Новым элементом в тактике Освальда было упоминание о возможном убийстве кубинскими эмигрантами Кеннеди. Но тогда, как уже было показано выше, тема взаимных угроз была на повестке дня американо-кубинских отношений. И никого не удивляла. Обращает на себя внимание тот факт, что о покушении на Кеннеди Леопольдо от имени Освальда говорил уже без него. Скорее всего, «Бишоп» предполагал, что хунта находится под колпаком кубинских спецслужб. А переписка Сильвии с отцом уж точно контролируется кубинскими властями. Таким образом, хунту подставили Кастро как канал передачи сведений о готовности Освальда разобраться с Кеннеди (хотя, повторимся, сам Освальд этого не говорил). Возможно, рассуждали в ЦРУ, Кастро клюнет на эту удочку и кубинцы заинтересуются Освальдом (в досье последнего, которое он и предъявил в посольстве, очень подробно упоминалась служба в морской пехоте, да и фамилию «Освальд» для Сильвии повторили специально два раза), когда тот появится в кубинском дипломатическом представительстве в Мексике.
Возникает вопрос, каким образом Освальд вышел на Сильвию Одио. Она сама предположила, что ее телефон и адрес можно было узнать в любом далласском справочнике. Но все не так просто. А вот уже известный нам Карлос Брингуэр был другом Сильвии. Дядя Одио, некий Гитарт (тоже кубинский эмигрант), присутствовал на суде, где слушалось дело о нарушении Освальдом и Брингуэром общественного порядка. ЦРУ впоследствии пришлось официально подтвердить, что оно по крайней мере поддерживало контакт с Брингуэром. Так что не исключено, что от имени Освальда в квартиру Одио пришел совсем другой человек, который просто владел необходимой информацией о попытке Освальда внедриться в среду кубинской эмиграции в Новом Орлеане. Мы еще вернемся позднее к этой версии.
Первый раз после 25 сентября Освальда увидели уже примерно в 6 часов утра 26 сентября в автобусе, который следовал из Хьюстона к мексиканской границе. По времени он мог бы доехать на автомашине из Далласа в Хьюстон, чтобы успеть на автобус № 5133, который отходил из города в 2.35 ночи. Мог Освальд нагнать его и где-то по дороге. Когда ехавшие в этом же автобусе пожилые супруги-англичане проснулись примерно в 6 часов утра, Освальд уже был их попутчиком. В отличие от своей поездки в СССР, когда он ничего не говорил пассажирам на корабле о цели своего вояжа, на этот раз Ли был весьма разговорчив. Он сообщил абсолютно незнакомым ему британцам, что едет на Кубу через Мексику, так как правительство США запрещает американским гражданам посещать остров (то есть фактически Освальд охотно сознавался в нарушении законов США). Не преминул Освальд и похвалиться, что является секретарем Комитета за справедливую политику в отношении Кубы в Новом Орлеане, и на Кубе хотел бы увидеть Кастро.
Примерно в два часа дня 26 сентября Освальд пересек мексиканскую границу и пересел на мексиканский автобус № 516. За билет на маршрут в 750 миль от границы до Мехико он заплатил 5,71 доллара. Ли продолжал откровенничать с незнакомыми людьми. Двум девушкам из Австралии он сообщил, что служил в морской пехоте в Японии и жил в России. В качестве доказательства Освальд даже показал свой старый паспорт 1959 года со штампом на русском языке. Имени своего Освальд, правда, не назвал. Зато сказал, что был в Мехико ранее и даже порекомендовал австралийкам остановиться в отеле «Куба», где он якобы останавливался раньше. ФБР после 22 ноября 1963 года не смогла найти никаких следов пребывания Освальда в Мехико (хотя уже упоминавшаяся на страницах этой книги секретарша Банистера Дельфина Робертс утверждала, что летом 1963 года Освальд ездил в Мехико; опознала Освальда и одна из горничных гостиницы «Куба»). Австралийки вспоминали, что Освальд не владел испанским языком, так как во время остановок даже не мог толком заказать себе еду в закусочных и просто тыкал пальцем в меню.
Рядом с Освальдом в автобусе ехал и еще один весьма странный пассажир. Путешествовал он под именем Джона Боуэна, но называл себя Альбертом Осборном (как мы помним, Освальд также пользовался подобным псевдонимом). После покушения, когда на него вышло ФБР, он сначала вообще отказывался от знакомства с Освальдом (с которым в автобусе сидел рядом и разговаривал). Этот человек много путешествовал как религиозный миссионер, хотя непонятно, кто финансировал его поездки. Да и сами эти поездки более чем спорны. В частности, он рассказал, что незадолго до убийства Кеннеди уехал надолго в Европу, а именно в Испанию и Францию. Однако пограничные власти обеих стран не смогли обнаружить следов пересечения им границ соответствующих государств. Об Осборне-Боуэне также было известно, что в годы Второй мировой войны он симпатизировал нацистской Германии. Многие исследователи предполагают, что попутчик Освальда так или иначе был связан с американскими спецслужбами.
Ли Харви Освальд прибыл в мексиканскую столицу утром в пятницу 27 сентября 1963 года. Порекомендовав австралийкам «Кубу», сам он, однако, после внимательного изучения прилегавших к автостанции гостиниц остановился в дешевом отеле «Комерсио», где снял комнату с ванной за 1,28 доллара в сутки. Передохнув с дороги, Освальд сразу же направился в кубинское посольство, располагавшееся примерно в двух милях от отеля.
Примерно в 11 часов утра сотруднице консульского отдела посольства Кубы Сильвии Дуран сообщили, что пришел американец, желающий получить въездную визу на Кубу. Сильвия Дуран, симпатичная молодая мексиканка, придерживалась левых взглядов. Она работала помощником кубинского консула Эусебио Азкуэ, который находился в процессе передачи дел своему преемнику перед отъездом на родину. За Дуран внимательно следило ЦРУ, которое считало, что, будучи замужем, она по заданию кубинского правительства вступила в любовную связь с послом Кубы при ООН Лечугой, чтобы удержать его от перехода на сторону американцев. Знали американцы, что и в самом посольстве Кубы в Мехико у Дуран есть любовник. Потом ЦРУ использует все эти факты для компрометации Освальда.
