Весьма характерно, что в борьбе с Интернационалом Бакунин оказался в самом центре формирования антирусских сил и заговоров.
В частности, связующим звеном между «Интернациональным братством» Бакунина и А. И. Герценом с его окружением был масон Г. Н. Вырубов, своего рода офицер тайных сил мировой закулисы (состоящий в том числе и в «Интернациональном братстве»). Уже позднее, в 1880-1890-е годы этот человек (для внешнего мира ученый и публицист) сыграл одну из главных теневых ролей в организации масонских лож в России. Г. Н. Вырубов был ближайшим другом Герцена в последние годы его жизни, и тот даже сделал его своим душеприказчиком. Дружба такого видного масона с А. И. Герценом наводит на мысль об участии и последнего в этой организации.
Потерпев неудачу с Интернационалом, Бакунин тем не менее продолжает свою подрывную деятельность в ряде европейских стран, и прежде всего в России. Именно он дает толчок развитию главных революционных организаций, придавая им крайне антирусский и террористический характер. Такой главной организацией масонского Альянса Бакунина в России стала группа Нечаева, получившая от Альянса большие полномочия на революционную работу в России.
Отправляя Нечаева в Россию, один из «отцов русской революции» Бакунин благословляет его на террор и любые формы бандитизма, в том числе разбойный бунт. «Разбой, — заявлял Бакунин, — одна из почетнейших форм русской народной жизни… Разбойник — это герой, защитник, мститель народный, непримиримый враг государства и всего общественного и гражданского строя, установленного государством…»
[116] Абсолютно неразборчивый в средствах, масонский конспиратор Бакунин призывает молодежь заняться откровенным бандитизмом.
«Данное поколение должно начать настоящую революцию… должно разрушить все существующее сплеча, без разбора, единым соображением «скорее и больше». Формы бандитизма могут быть различные: «…яд, нож, петля и т. д. …Революция все равно освящает в этой борьбе… Это назовут терроризмом! Этому дадут громкую кличку! Пусть! Нам все равно!» Бакунин призывает поддержать «инициативу Каракозова» — «инициативу цареубийства». Воспитанный масонскими братьями, Нечаев создал революционную организацию с железной дисциплиной и беспрекословным подчинением ее членов воле единоличного диктатора. Один из членов организации Иванов, отказавшийся подчиниться некоторым бессмысленным приказам, был зверски убит. Как признавался один из революционеров: «Я знал, что Успенский (участник убийства. — О. П.) выманил Иванова в лес под приличным предлогом, и я всегда удивлялся, почему, идя с ним рядом, он не выстрелил ему в висок? Для чего тут понадобилось пять человек?… (убийцы. — О. П.) стали бить Иванова камнями и кулаками и душить руками; вообще убийство было самое зверское. Когда Иванов был уже мертв, Нечаев вспомнил о револьвере и для большей уверенности выстрелил трупу в голову»
[117].
Нечаев способствовал созданию еще одного подрывного центра, во главе которого сначала стоял Каспер-Михаил Турский, а затем П. Н. Ткачев. Этот центр имел за рубежом печатный орган «Набат».
Сам Ткачев привлекался по делу нечаевцев, а позднее бежал за границу, где на иностранные деньги, по-видимому, собранные масонскими ложами, вел активную антирусскую работу, ядром которой были идеи заговора и цареубийства.
Заговорщики-бакунисты во многом были близки с заговорщиками-лавристами (движение, возглавляемое публицистом П. Л. Лавровым). И те, и другие стояли за массовую социальную революцию, которая невозможна без цареубийства.
Все эти движения, инициированные масонской идеологией «Альянса интернациональных братьев» и подобных ему организаций, в свою очередь составили идеологию российского революционного движения 70-80-х годов, идеологию политического бандитизма, кульминационным действом которого стало убийство Александра II. Этот Царь
В материалах Т. А. Бакуниной в Особом Архиве, в частности, отмечается: «Основатели русской заграничной ложи 90-х годов — Роберти Евгений Валентинович, Кедрин Евгений Иванович, Вырубов Г. Н.»
[118] зашел слишком далеко в уступках антирусскому подпольному движению, а когда спохватился, то было уже поздно, ибо венцом этого движения всегда было цареубийство.
Страшное преступление против Русского государства всколыхнуло и еще сильнее объединило всех истинно русских людей. Для многих становится ясным преступный характер подрывной масонской идеологии, несовместимость ее с мировоззрением патриота. Для масонских конспираторов наступают тяжелые времена. Они жалуются на трудность работы, сокращение членства и непонимание их в обществе, но продолжают свои преступные дела. «В некоторых ложах, — пишет масон В. А. Нагродский, — осталось по 5–6 человек, но все же немногие братья ревностно берегли свои традиции в надежде на лучшие времена»
[119].
ЧАСТЬ II
«МЫ ПРИНЕСЕМ ВАМ МАСОНСКУЮ БОЛЬШУЮ ПРАВДУ»
Глава 6
Новая экспансия масонства в Россию. Великий Восток Франции. «Союз освобождения». — Либерально-масонское подполье. Мартинисты. — Филалеты. — Розенкрейцеры.
К началу ХХ века российское масонство представляло собой высшую форму русофобии и организации антирусских сил. Ставя перед собой цели разрушения самобытных начал России, масоны стремились к объединению всех антирусских движений как в стране, так и за рубежом. В своем первоисточнике масонство служило проводником разрушительного антирусского импульса Запада, ориентированного на расчленение России и эксплуатацию ее природных ресурсов.
Активизация подрывной работы масонства в конце XIX — начале ХХ века проявляется прежде всего в деятельности французских, бельгийских и германских масонских лож
[120]. В 1880-1890-х годах известно участие в масонских ложах психиатра Н. Н. Баженова (вступил в 1884 году), экономиста С. Н. Прокоповича, философа Г. Н. Вырубова.
В 1896 году масонский журнал «Ревью масоник», орган Великого Востока Франции, высказывает пожелания «братьев», чтобы «масонство нашло бы, наконец, в России гостеприимную страну. До сих пор оно не было разрешено в этой стране и если кто-либо из верных поклонников Хирама захотел бы посадить там чтимую ветвь акации, то у него было бы много шансов быть отправленным в сумрачный Восток Сибирских Копей, в тот ад, где заживо погребено столько благородных жертв»
[121].
