Загрузился, что называется, под завязку. Из этой ходки притащил не менее ста пятидесяти килограммов разнокалиберной соли. Кстати, вспомнил, что она называется галит, каменная соль. Тяжелые рюкзак и ранец нес за спиной, а мешок в руках. Несмотря на то что соли у меня теперь уже было более чем достаточно, почти два центнера, даже хватит и на продажу, до вечера сделал еще три ходки, опять загрузившись по максимуму. Ничем больше заниматься не мог, думал только об использовании уникального шанса. Обуяла жадность первопоселенца, вынужденного рассчитывать только на свои силы и сделанные запасы. Так уж устроена человеческая натура.
Таким образом, я стал обладателем более шести центнеров каменной соли. Больше полтонны! Хватит и на еду, и на засолку, и еще останется на всю последующую жизнь. Весь стол, полати, полки, табуретки и даже стул были заставлены грудами больших кристаллов соли. Постоял, молча и радостно разглядывая этот натюрморт. Большие кристаллы соли разложил в большие корзины, предварительно постелив на дно чистые куски бересты, и по очереди поднимал на чердак. Истратил все свободные большие корзины. Вот как быстро они пригодились. На столе оставил килограммов десять измельченной соли для непосредственных нужд. Заполнил ею доверху имеющийся металлический котел с корабля, предварительно очищенный. Необходимо сплести еще несколько корзин, чтобы было куда убрать будущие запасы. У меня же еще есть бочки разного объема. На другой день сделал еще пару ходок за солью. Запас лишним не бывает.
Вот теперь, когда соли хороший запас, я, «как подорванный», рванулся добывать мясо и свежие грибы, чтобы заняться их солением. Ведь время торопит, скоро наступит осень, а там и зима не за горами. А что, если здесь зима лютая и длится дольше, чем на Земле? Поэтому надо торопиться с запасами белка. Как говорится, волка ноги кормят.
Сходил на плато, где решил подстрелить из лука небольшую антилопу для пробного засаливания. Думаю, что ее мясо наиболее мягкое и нежное. Получилось с первого же выстрела, почти в упор. Животные здесь все непуганые. Пока я стрелял, антилопа замерла и стояла на одном месте. Она подпустила меня метров на десять. Стрелу с наконечниками я потом, конечно, вырезал и вытащил. Буду их экономить ввиду ограниченного пока количества. Пришлось торопиться, так как боялся, что на запах крови может прийти какой-нибудь хищник. Быстро разделал тушу, отрубил топором задние и передние ноги, отсекая копыта и скакательные суставы, вырезал с груди и из спины вдоль позвоночника длинные пласты мяса. Все это я завернул в парусину и положил в мешок, чтобы не пачкать ранец. Немного подумав, отрубил витые рога. Пригодятся для чего-нибудь. Да, хотя бы для вешалки. Нет, все же, думаю, для нее больше подойдут рога оленя.
При возвращении с охоты удачно, с одной стрелы, добыл свинью. По такой жаре животные держались поближе к воде, то есть к реке. Чем я и воспользовался. Правда, пришлось потом копьем полчаса отгонять свирепого секача. С трудом отогнал. Убивать не стал, чувства и обязанности его понятны, а мясо не такое нежное, как у самок. Свинью почти в центнер весом тащил за передние ноги на плече, благо недалеко до избы. По возвращении в избу быстро напластал с нее куски мяса и сала. Одновременно с мясом антилопы промыл в проточной воде и пересыпал крупной солью, раздельно набросал в деревянные бочки, положил гнет. Задел положен. Из сухих щепок, веток и кусков дерева разжег костер и, медленно поворачивая на огне, поджарил насаженную в длину на буковую палочку, слегка посоленную вырезку свиньи и антилопы. Попробовал жареное мясо – ничего вкуснее я в жизни не едал, хотя здесь уже попробовал жареную птицу. Хмыкнул, действительно вкусное нежное мясо. Причем я не могу сказать определенно, какое мясо мне больше понравилось. Съел в течение десяти минут не меньше килограмма, отрезая по небольшому кусочку сочащегося горячего мяса, слегка подсаливая и смакуя его. Не стал даже заедать галетами – и так хорошо. Наелся. А недавно одними ягодами питался! Хотя я им необыкновенно благодарен – за спасение жизни и за вторую молодость.
Пока наедался, подумывал и о других способах сохранения мяса. Но на ум ничего не приходило, кроме копчения. Ну, может быть, еще можно изготавливать вяленые и копченые колбасы.
Для копчения мне понадобятся ветки ольхи. Я их видел у реки. Ну что же, будем заниматься «консервированием мяса». Собрал около кряжа несколько плоских камней, соорудил высокий каменный ящик – коптильню. На дно насыпал солидный слой хороших углей, на них положил слой веток ольхи, затем две задние ноги антилопы, сверху закрыл очередным слоем веток ольхи и все это прикрыл несколькими плоскими камнями. Коптил несколько часов, затем подвесил окорока на длинный ствол ветки, горизонтально укрепленный враспор в выемки верха погреба. Таким же способом накоптил две передние ноги, грудинки и вырезки из спины антилопы и четыре свиных окорока.
В течение недели засолил две стокилограммовые бочки свиного и антилопьего мяса, четыре пятидесятикилограммовые бочки белых, подберезовиков, подосиновиков и одну рыжиков, сделал по три десятка кругов вяленой и копченой колбас, несколько десятков килограммов сала.
Глава 25
Решил сплавать на небольшом плоту по заливу и посмотреть, как далеко он тянется. Напротив ущелья обнаружил маленький островок, на прибрежных участках которого заметил какие-то растения типа лотоса, с зонтичной верхушкой, осоку, тростник и рогоз с замшевыми головками, который все принимают за камыш. Взгляд зацепился за высокий стебель золотисто-желтого цвета, длиной около двух с половиной метров, с колосовидным соцветием и с какой-то необычной верхушкой на нем. Мне такой «камыш» на Земле как будто не встречался. Снял штаны, ботинки и носки, осторожно продвинулся вперед по воде на несколько метров и, немного потянувшись, срезал абордажной саблей над самой водой полутораметровый верх стебля. Вернулся на землю и стал его разглядывать.
Головка камыша была необычно яркого желтого цвета, с будто мерцающим на солнце золотистым колосом и с торчащим на самом верху, также мерцающим, золотистым длинным круглым венчиком, отдаленно похожим на корону, в виде тонких стебельков со стреловидным окончанием. Ну, будто сказочный «Король тростника»! Перерезал его ножом пополам. Стенки стебля оказались довольно плотными. Снаружи он очень гладкий, словно покрыт лаком, а внутри, как и следовало ожидать, полый. А сделаю-ка я из него дудочку-свирель, оставив вторую заготовку про запас.
На поверхности одной длинной заготовки сразу проделал ножом семь отверстий. Ближе к духовому концу, после проделанных отверстий, аккуратно подрезал два-три сантиметра спинки – не до конца, так, чтобы ее кусочек в виде язычка немного проваливался внутрь. Получилось свистковое устройство. Сам духовой конец срезал плавно наискосок, сверху вниз, слегка закруглив, чтобы было удобно губам. Попробовал дунуть – звук получился совершенно потрясающий: густой, сильный и какой-то волнующий, завораживающий. Настолько волнующий и необычный, что в душе будто что-то отозвалось, и меня разом накрыло так, что я весь даже покрылся гусиной кожей. Вот это, как говорят немцы, etwas! Что же это такое, необъяснимое? Опять, наверное, волшебство. Только тогда на таком инструменте тренироваться – грех. На нем играть только мастеру, да и то в особых случаях, по праздникам. Погладил дудочку рукой и положил в разгрузку.
