— Ты служи, как все служат престолу и Отечеству, а войн на твой век хватит. России спокойно жить в Европе не дают...
Тогда юный великий князь глубоко не осознал смысл тех отцовских слов. Но вскоре стал понимать, ещё задолго до Крымской войны, что России действительно было сложно мирно жить на европейском континенте, ни с кем не воюя и не скрещивая раз за разом оружие с недругами на своих западных и южных границах.
Подпоручик Николай Романов продолжал заниматься в 1-м кадетском корпусе, он вырос до командира батальона кадет. В 18 лет командовал в полевом лагере военно-учебных заведений сводной ротой гвардейских подпрапорщиков и Пажеского корпуса. В 1850 году был произведён в полковники и назначен в Свиту Его Величества флигель-адъютантом.
В старой России всё делалось для того, чтобы молодом человек, начинавший военную службу, мог понять своё высокое предназначение на этом жизненном поприще. Особенно если он происходил из семейства Романовых, для которых служение Отечеству в рядах армии и флота было фамильной честью.
Даже день принятия присяги, положенной великому князю по достижении совершеннолетия как члену императорской фамилии, был выбран не случайно: 26 ноября — день Святого великомученика и Победоносца Георгия. Принесение воинской присяги офицером 1-го кадетского корпуса Николаем Романовым состоялось в Георгиевском зале Зимнего дворца перед штандартом 1-го дивизиона лейб-гвардии Уланского полка, шефом которого он состоял со дня своего рождения.
Это семейное событие император Николай I отметил специальным высочайшим манифестом. В нём выражалась надежда и уверенность, что великий князь Николай окажется твёрдой опорой самодержавного престола, верным слугой «Богу, Царю и Отечеству».
Совершеннолетие меняло статус молодого человека и в семье, и при дворе. Изменялся и образ его жизни: он получал часть семейного капитала и теперь мог тратить немалые деньги вполне самостоятельно. Заботливым отцом ему назначался попечитель, которому предстояло приучать великого князя разумно распределять свои доходы, следить за отпуском средств на содержание собственного двора и дачи.
Таким попечителем к Николаю Николаевичу был назначен один из его воспитателей генерал Философов. Среди его обязанностей было сопровождение великого князя в поездках по России и за границу. Надо заметить, что отношения сразу же сложились вполне доверительными. Забот венценосным родителям юноша не приносил.
* * *
Действительная военная армейская служба началась для третьего сына императора в 20 лет, в ноябре 1851 года. Полковник Николай Романов назначается сразу командиром дивизиона лейб-гвардии Конного полка. Конногвардейцы наряду с кавалергардами являлись едва ли не самой привилегированной частью гвардии, вбирая в себя немалое число служилой российской аристократии.
В следующем году сын государя производится в генерал-майоры, назначается генерал-инспектором по инженерной части (в исполнение этой должности он вступил только 25 января 1856 года) и командиром 1-й бригады 1-й гвардейской кавалерийской дивизии.
Теперь по высочайшему повелению сын императора присутствовал на заседаниях Государственного совета, приобщаясь к способам правления Российской державой, познавая этот непростой механизм. Официально членом Госсовета он ещё не был. А через год «пришла первая война» — Восточная (или как её обычно называют — Крымская).
С началом Восточной войны, очередной Русско-турецкой, гвардия продолжала оставаться в столице. На Кавказе и особенно на Дунае русские войска имели успех. Престарелый полководец генерал-фельдмаршал Иван Фёдорович Паскевич-Эриванский, наместник Царства Польского, приступил к осаде и блокаде ряда турецких дунайских крепостей. По всему чувствовалось, что и на этот раз Оттоманскую Порту ждёт полное и скорое поражение.
Западная Европа ополчилась против «жандарма» — российского императора Николая I. Это был единственный случай на европейском континенте за сто с лишним лет, когда началась большая коалиционная война. Её предшественницей была вереница антинаполеоновских войн в начале XIX столетия, а «наследницей» в начале XX века — Первая мировая война.
России противостояла мощная коалиция двух могущественных европейских держав — Франции и Британии, которые стали союзниками терпевшей военное поражение Турции. Позднее к коалиции присоединилось Сардинское королевство.
Паскевич-Эриванский благоразумно увёл русскую действующую армию с Дуная в пределы государства, чтобы защищать его границы. Он имел смелость сказать императору Николаю I:
— Ваше величество! Спустя тридцать лет после 12-го года война приходит в пределы вашей империи.
— Но вы же, светлейший князь, не пустите союзников через Дунай в Бессарабию.
— Не пущу, ваше величество. Но только на суше.
— Вы, Иван Фёдорович, имеете в виду десанты?
— Именно их, государь. Только их. Море открыто для англичан и французов от румелийских берегов до кавказских, до крымских, наконец.
— Но мы можем установить на берегу моря десятки сильных батарей. Берега прикроем казачьими дозорами.
— Можем, ваше величество. Но в каждом береговом селении, к сожалению, батареи не поставишь.
— У вас, Иван Фёдорович, есть достоверные сведения из Варны о силах неприятельских?
— Есть, ваше величество. В Варне всё готово к переброске морем больших десантных сил на наши земли.
— Как вы думаете, куда они ударят?
— Удобнее Крыма мест нет, если смотреть на карту.
— А когда такая диверсия возможна против России, на ваш взгляд?
— Как только задержка в Варне для англо-французов исцелится, ваше величество.
— Какая задержка?
— Эпидемия чумы. Её туда сами турки с египетской пехотой занесли. Союзники мрут в Варне каждодневно если не сотнями, то многими десятками.
— А что нам в эти дни делать, Иван Фёдорович?
— А я, ваше величество, часть полков Дунайской армии отправил пешим походом в Крым...
Престарелый генерал-фельдмаршал Паскевич-Эриванский как в воду глядел. Вскоре союзная армия высадилась в крымской Евпатории. После удачного для англо-французов исхода сражения на реке Альма союзники совершили переход из Евпатории к Севастополю и начали осаду морской крепости — главной базы русского Черноморского флота.
Севастополю грозила смертельная опасность, поскольку почти все его фортификационные сооружения защищали город-крепость со стороны моря, а не с суши. Для поднятия духа действующей армии император Николай I отправил на войну двух своих младших сыновей — Николая и Михаила. Государь написал главнокомандующему Южной армией светлейшему князю Меншикову:
«Ежели опасность есть, то не моим детя удаляться от неё, а собой подавать пример...»
Великие князья Николай и Михаил, два будущих генерал-фельдмаршала России, прибыли в осаждённый Севастополь 23 октября 1854 года, накануне неудачного для севастопольцев Инкерманского сражения. Желания отличиться на войне у них имелось, скажем прямо, предостаточно.
