Книга Федор Никитич. Московский Ришелье, страница 29. Автор книги Таисия Наполова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Федор Никитич. Московский Ришелье»

Cтраница 29

Малюта знает, как укрепить душу своего царя, он и слово верное умеет найти. Иное дело — бояре, князья да коварные и поперечные во всём люди духовного сана. Вот и надумал Иоанн пойти к Никите Романовичу, старому «ведуну», знавшему многие дворцовые тайны и людей церковного и монастырского чина. С его мнением считались и члены синклита, и духовные особы.

— Слыхал, Микита, поляки грамоту нам прислали, корону королевскую нам предлагают?

— Как не слыхал. Ныне дворяне многие и бояре говорят, что сия честь достойна великого государя земли Русской.

Никита Романович знал, что корону предлагали не Иоанну, а Фёдору, но промолчал.

Между тем чувствовалось, что царь сказал не всё важное, с чем пришёл, что им сделан только почин. Но, как это нередко случается даже с важными особами, царь начал издалека, а поскольку он был человеком с наклонностями к злу, то и вышла у него каверза.

— Я пришёл к тебе, Микита, по доброй памяти. Пришёл сватать тебя. Хорошую невесту тебе сыскали. У боярина Ивана Головина девка Дарья на выданье. Род свой Головины ведут от Ховриных — ты знаешь про то. И скажу тебе ещё: прародитель их Иван Голова прозванье своё получил после крещения, а крестил его мой дед, великий князь Иван Васильевич. И девка Дарья в самой поре: телом бела и статью хороша.

Никита Романович слушал всё это в немом изумлении. Или шутит царь? Глаза хитровато прищурены. Смотрит в сторону, но самым краешком глаза следит за ним.

— Воля твоя, государь, шутки надо мной шутить, — произнёс Никита Романович, покорно разводя руками.

— Когда я над тобой шутки шутил, Микита?

Никита Романович всмотрелся в лицо царя — вид такой, словно и в самом деле не шутит.

— Или при живой супруге посылают сватов к невесте?

— Любишь ты поперечить мне, Микита! — как бы с досадой воскликнул Иоанн. — При живой-то жене кто же сватов засылает? Или у вас не сладилось дело с игуменшей? Или до меня довели вести неверные, что и жена твоя не хочет постригаться в Вознесенском монастыре? А дело-то божеское...

— Ты правду сказал, государь: до тебя довели вести неверные.

Пока Никита Романович ошеломлённо соображал, кто же это ведёт с царём такие потешные речи, Иоанн продолжал, пропустив мимо возражения Никиты Романовича:

— Я вот тоже думаю постричь свою Анну-плаксу. Или мало на свете цариц достойных?

— Государь волен в своей царице. Но дозволь молвить тебе, государь: коли и возьмёшь новую царицу, такой, какой была наша Анастасия, тебе не найти...

— Про то я сам знаю, Микита... А думаю я найти царицу в Польской земле. Сказывают, у воеводы минского Николая Сапеги дочь хороша...

«Господи Боже мой, что же мне на это ответить? — в растерянности думал Никита Романович. — На Анне Колтовской царь женился совсем недавно. Это была уже четвёртая жена царя. Духовенство разрешило этот брак после некоторых колебаний, но наложило на царя епитимью [13]: не входить в церковь до Пасхи и только на следующую Пасху причаститься Святых Тайн. Да вправду ли царь думает постричь царицу? Чем она стала ему неугодна?»

Словно почувствовав затруднение Никиты Романовича, Иоанн продолжал:

— Вишь, какая кручина, Микита! Знаю, ты один печалуешься о моей судьбе — доброй памяти об единородной сестре твоей, царице Анастасии. Так, видно, Богу угодно — испытывать душу мою смертной печалью. С царицей Марфой один лишь месяц прожил, а думаешь, мало слёз по ней пролил?

Марфа Собакина, дочь новгородского купца, была третьей женой Иоанна.

— А всё бояре... Ты ведаешь, Микита, о злобе их. Царицу мою Анастасию свели со свету: неугодна, вишь, им была. Царице Марии яду в питьё подсыпали. А Марфу зельем опоили... Ну да кто копает яму для ближнего, сам упадёт в неё...

— Ежели возьмёшь царицу-иноземку, авось поопасятся против неё ковы ковать, — заметил Никита Романович, чтобы привести к концу тяжёлый и опасный разговор.

Иоанн внимательно посмотрел на него, будто добывая что-то своим взглядом.

— Спасибо, Микита, за добрые слова. Вижу, от души говоришь. Дозволь и мне тебе душевный совет дать. Ведомо мне, что ты думаешь о невесте для сына, и ежели сватом будет царь, то какую хочешь невесту выбирай. И моё слово тебе: не ходи ты далеко и не ищи долго. У Шестова Ивана в самой поре дочка. А род свой они ведут от бояр Морозовых, как и вы, Захарьины. Токмо их прародитель — Михайло Иванович Морозов, а ваш род пошёл от его братца, Бориса Ивановича.

Никита Романович молчал, обдумывая слова царя, хотя в душе понимал, что, помимо произнесённого царём, иному не бывать: и то сказать, что Шестовы в русском дворянстве — не из последних, к тому же родня дальняя и соседи по имению.

— Ну как, Микита, весёлым пирком да за свадебку?

Иоанн пришёл к своему ближнему боярину говорить о царской невесте, а свёл разговор на женитьбу Захарьина-старшего, затем Захарьина-младшего. Это было в обычае царя — сродни звериному обычаю — запутывать следы. Хоть и давним шурином приходился ему Никита Романович, но царская гордыня чувствовала себя всё же уязвлённой необходимостью искать посредничества своего родича в столь щекотливом деле, как пятая женитьба... Ему и невдомёк было, сколь был обеспокоен Никита Романович таким оборотом дела. Шестовы были незнатные дворяне, и, сказывали, дочь Ивана Ксения нехороша собой. Его ловкий красивый сын был достоин не такой невесты. Удручён был Никита Романович и шутливо-ироническим тоном царя. По горькому опыту знал боярин, что царь изволил ёрничать, когда бывал немилостив.

ГЛАВА 17
ВЕСЕННЕЕ СМЯТЕНИЕ ЧУВСТВ

Шли годы без особых перемен в судьбе Фёдора. Не ведая о планах отца, он жил своей жизнью — весь в охотничьих заботах и радостях. Он ещё и не помышлял о женитьбе. Жизнь, как большая река, сама несла его на своих водах, и ему казалось, что он на самом стрежне этой реки и не будет конца её течению. Отец раза два заговаривал с ним о женитьбе, но как-то вскользь, не всерьёз. Само сватовство пришлось отложить на следующую осень по причине матушкиной болезни. Фёдор продолжал жить прежней привольной жизнью. Осенью и весной со всей страстью отдавался охоте. Зимой усердно корпел над книгами в царской библиотеке. Он ничего не делал вполсилы, с ленцой.

Наступила памятная в его судьбе весна. Звон колоколов в тот день причудливо сливался с гомоном птиц. Фёдор любил охотиться на глухарей, которых пропасть водилось в лесу рядом с имением Захарьиных Кисели. Стременной приезжал туда первым и разжигал костёр. Ещё стояла полная луна, ещё только обозначалась на восходе заря, а лес уже пел. Слышнее других были нетерпеливые и бодрящие крики журавлей и звучно-нежное пение дроздов. Чуть позднее на болоте просыпались бекасы и цапли. Их суматошный галдёж покрывал грозящие кому-то, похожие на бычий рёв выкрики выпи. Слышнее становилось дыхание анемонов и молодых берёзок, к которым примешивались запахи моха и древесной коры.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация