– Это вы для чего принесли?
– Оставлю здесь. Хочу вывести его из равновесия, – отозвалась я. – Как он меня.
– Флоренс, я бы не стала. – Элси опустилась в кресло. – Он ведь опасен. Кто знает, что он может выкинуть.
– Я бы на вашем месте отказался от этой идеи, – поддержал ее Джек. – Зачем его зря дразнить?
Надо же, спелись! Джек и Элси всегда и во всем соглашаются. Но я-то как раз и хотела взбесить Ронни Батлера. Он последние шестьдесят лет доводил меня до исступления, заползая мне в голову, омрачая своей тенью все, что я сделала или не сделала в жизни. С той самой ночи, как умерла Бэрил, не было ни дня, чтобы он не маячил в моих мыслях, и прошлое казалось совсем близким, будто можно сделать шаг и прожить все заново. Поэтому, когда Джек вернулся к шкафу, а Элси решила приподнять ковер, я подсунула нотный лист под одну из бежевых подушек. В конце концов, это мой нотный лист, и мне решать, что с ним делать.
– По-моему, здесь ничего нет. – Джек медленно оглядывал гостиную, стоя посередине. – Поглядим в спальне?
По квартире растекалась вкрадчивая тишина. Спальня скорее походила на номер мотеля возле трассы. Шарить в чужой гостиной было странно, но осматривать спальню казалось еще более странным, и мы нерешительно мялись на пороге.
– Ну же, давайте приступим и побыстрее закончим, – поторопил Джек. – Я проверю шкафы, а вы поглядите под кроватью.
Элси обошла кровать с одной стороны, я с другой, и когда я опустилась на колени и приподняла покрывало, то увидела глаза подруги, глядевшей на меня с другой стороны.
– Видишь что-нибудь? – спросила я, приподнимая ткань повыше.
– Только тебя, – отозвалась Элси.
– Здесь тоже ничего. – Голос Джека донесся из глубин гардероба. – Немного же у него одежды.
– В карманах смотрели? – вспомнила я. – По телевизору люди всегда находят в карманах всякую всячину.
– Ну конечно! – Джек на мгновение появился из-за дверцы шкафа и снова исчез.
В ящике тумбочки у кровати нашелся только спрей для носа «Викс» и старая книжка в мягкой обложке.
– Больше восьмидесяти лет, и нечего показать? – не поверил Джек. – Как-то подозрительно.
Мы осмотрели кухню, но не нашли ничего, помимо стандартного набора кастрюль и фаянсовой посуды. Даже в холодильнике было пусто.
– Ни пинты молока, – поразилась я, – ни половинки апельсина!
Я вытянула один из маленьких пластиковых ящичков, и Элси заглянула внутрь. Ящик был пуст.
– Даже при нашем полном пансионе здесь должно что-то быть, – усомнилась она.
– Хоть баночка маринованного лука, – подхватила я. – Или початая банка макарон в соусе.
– Сплошное разочарование, – признался Джек. – Столько сил потрачено…
Элси вздохнула:
– Ты проголодалась, Флоренс?
– Немного.
– Но все равно это нужно было сделать, – сказал Джек, поправив кепку. – Осмотреться на местности.
– Что теперь? – спросила я. – Мы обшарили все потайные уголки его жизни и ничего не нашли.
– Надо перегруппироваться. – Джек кивнул сам себе, когда мы проходили мимо зеркала. – Мы что-то упускаем.
Мы вышли в коридор, который и коридором-то не был, а просто куском бежевого паласа между кухней и входной дверью, когда Элси схватила меня за руку:
– Ботинки! Мы не посмотрели в его ботинках!
Я сперва не поняла, о чем она говорит.
– Ну как ты не помнишь, Ронни все всегда прятал в ботинках! Спички, деньги – все, что он берег от чужих рук.
– Ну конечно же! – Джек уже протянул руку к входной двери, но мои слова заставили его замереть и обернуться. – Надо поглядеть в его ботинках.
Я вернулась в спальню и открыла гардероб. Пара коричневых мужских туфель на шнурках смотрела на меня из безмолвной темноты. Туфли казались достаточно безобидными. Мыски были слегка сбиты, на каблуках налет грязи. Я сунула руку в один – пусто, только гладкое, темное ощущение кожи. Может, мы ошиблись и Ронни перерос свои дурацкие привычки и уже ничего не сует в ботинки? Но когда я вынимала руку из второй туфли, кончики пальцев нащупали что-то странное: стелька словно бы вспучилась с краю. Это был едва заметный бугорок, но, когда я приподняла стельку, показался краешек линованной бумаги, сложенной в двадцать раз, с расплывшимися по краям синими чернилами.
– Бинго! – прокричала я так громко, что Джек и Элси тоже сунули головы в шкаф.
– Ну же, разворачивайте скорее! – Джек наклонился к самому листку и прищурился.
– Дайте же мне возможность. – Листок не хотел разворачиваться, словно бумагу не трогали уже очень давно. Наконец я расправила его и положила на покрывало.
– Вроде номер телефона, – предположила я.
– Или шифр? – добавила Элси.
– Я тоже думаю, что телефон. Количество цифр подходит, – сказал Джек.
– Давайте позвоним! – захлопала я в ладоши. Элси моргала с каждым моим хлопком.
– Повременим, – предложил Джек. – Перепишем и положим листок обратно под стельку.
Так мы и сделали. Джек закрыл за нами входную дверь с еле слышным щелчком, и мы гуськом пошли по дорожке.
– Ронни и не узнает, что мы здесь побывали, – заметил Джек через плечо.
– Нипочем не узнает, – согласилась Элси.
И не узнал бы, не будь под подушкой нотного листка. Всю дорогу обратно до квартиры и всю ночь после того, как ушли Джек и Элси, я лежала без сна, гадая, правильно ли поступила.
Мейбл Фогг жила на самом верху дома, стоявшего на самой вершине холма, – остальные этажи принадлежали ее дочери и внучке. Жизни трех поколений женщин венчали одна другую, как ярусы свадебного торта.
– С удовольствием жил бы вот так, – не удержался Джек. Автомобиль свернул на крутую дорогу, растрясывая все внутренности на крышках люков.
Крис промолчал.
Я сочиняла замысловатое письмо в министерство автомагистралей и решила делать это вслух, чтобы дать возможность и другим подбросить свои три гроша. Элси сидела рядом со мной, и я отчитала ее за зевоту:
– Прекрати, пожалуйста. Глядя на тебя, я тоже зевать начинаю.
– Я не выспалась. – Элси снова зевнула. – Музыка не давала спать.
– Музыка? – удивилась я. – Я не слышала никакой музыки.
– Что скажешь, Крис? – Джек отпустил трость и схватился за приборную доску. – Может, переехать мне в твой лофт? Мне же всего спаленка нужна, а так я буду сидеть с тобой в гостиной каждый вечер!
Крис до этого был вполне приветлив, но тут вся живость разом исчезла с его лица.
Джек обернулся с переднего сиденья и подмигнул нам.
