– Может, это помогало им смириться с потерей, показывая, что даже такая древность по-прежнему существует?
– Ну, может, – согласилась я.
Брошь смотрела на нас из витрины. Это был идеальный круг, безукоризненный, сияющий и черный как смоль, вечный пленник блестящей оправы – серебряного витого шнура.
– Ну, побалуй себя! – предложила Элси. – Будет на что поглядеть!
– Вряд ли.
– Отчего же нет? Тебе ведь понравилась брошка!
– Это подарок любимым, себе такое не покупают. К тому же я не ношу украшений.
– Может, пора начинать? – не сдавалась Элси, но я уже пошла дальше.
– Песочное печенье. Я куплю коробку печенья. Не съем, так отдам мисс Амброуз на приз в лотерею.
В итоге мы сошлись на печенье. Элси скрылась в туалете, а я слушала церковные колокола и купила нам по мороженому. Потом мы быстро пошли к гостинице.
– Вот вы где! – Мисс Амброуз со своей папкой встретила нас на тротуаре. – Я уже начинала волноваться.
– О нас не нужно волноваться, мисс Амброуз. – Я поднялась в автобус, улыбнувшись Эрику. – Мы прощались с морем.
Мисс Амброуз начала что-то говорить, но передумала и только покачала головой, глядя на Хэнди Саймона. Эрик завел мотор, сказал: «Такая работа» и повез нас обратно в «Вишневое дерево». Всех, кроме мисс Ханимен. Больше мы ее так и не увидели. Иногда я беспокоюсь, что ее отправили в «Зеленый берег», но мне больше нравится думать, что она осталась в Уитби в палате, наполненной солнцем, запахом мыла и ощущением невесомости от прощения себя, которое приходит лишь спустя много лет.
– Не понимаю, почему я должна ехать!
Уже двадцать минут я энергично вышагивала по гостиной. Вообще, от эмоций я не мечусь по комнатам, это Элси у нас переживает тревогу на ногах. Я обычно заламываю руки и дергаюсь, но сейчас отчего-то ходила и ходила, и никакие увещевания подруги не могли меня остановить. Мы вернулись в «Вишневое дерево» меньше суток назад, поэтому мне приходилось обходить чемодан, поставленный в угол комнаты и еще не распакованный.
– Я не прошла испытательный срок, и теперь меня сбагрят в «Зеленый берег»!
– Наверняка это просто плановая процедура. На нее всех направляют рано или поздно. Ничего особенного.
Я остановилась:
– Тогда почему меня первую? Почему не тебя, например? Элси, взглянем правде в глаза – пришла пора прощаться!
– Поедем вместе, – решительно заявила подруга. – Ты не обязана ехать туда одна. Никто не будет возражать.
Я замедлила шаг.
– А вдруг я не пройду тест? – Я замерла. – Тогда меня отправят в «Зеленый берег»?
– Пройдешь ты тест! Думай о нем как о дружеской беседе. Ну, будет врач задавать дурацкие вопросы. Ты его в два счета за пояс заткнешь!
– Думаешь?
– Конечно! – Не глядя мне в глаза, Элси показала в окно: – Посмотри, какая красота! Разве в такой день может случиться что-нибудь плохое?
В самом деле, иногда в октябре погода забывает о временах года. Маленькие облачка еле слышно шепчутся по краям ярко-голубого неба, солнце согревает краски и высушивает следы вчерашнего дождя, и все вокруг такое яркое и веселое, будто кто-то подарил Богу новый набор фломастеров.
Одна из помощниц мисс Биссель поехала на такси с нами. Кажется, ее зовут Наташа, хотя она не потрудилась представиться. Пахнет жвачкой, носит фиолетовый плащ и судорожно хватается за телефон, едва он запищит. Не знаю, как звали водителя, потому что он и слова не сказал до самой больницы, предпочитая подпевать радио и барабанить пальцами по рулю. Элси сидела рядом со мной на заднем сиденье, а я всю дорогу сглатывала ком в горле, думая, что со мной станется.
– Все будет прекрасно, все будет хорошо, – повторяла Элси каждые несколько минут, будто колыбельную. – Мы пробудем там совсем немного, а потом зайдем в кафе и закажем пирожные с заварным кремом!
Я смотрела на небо. Где-то между «Вишневым деревом» и объездным шоссе небо изменилось. Странно, как оно умеет меняться: стоит отвернуться, и все уже другое. Дождь прочертил по стеклу косые линии, отчего у мира за окном сделался разочарованный вид.
– Или эклсскую слойку. Ты же любишь эклсские слоечки!
– Мне надоел изюм, – отказалась я, не отрывая взгляда от неба. – Да и слишком уж они мудреные.
В молчании мы доехали до больницы. Таксист остановился в зоне высадки пассажиров, и мы выкарабкались из машины на странные яично-желтые линии, мокрые от октябрьского дождя.
– Ну, вот и все, – обреченно сказала я. – Я тестов со школы не проходила. Мне казалось, меня можно уже и не экзаменовать!
– Не думай об этом как о тесте, это просто беседа, – убеждала Элси. – Светский разговор.
Наташа шла за нами, задрав мобильный к самым крышам.
– Если я вас потеряю, мне голову оторвут, – сказала она.
По коридору мы тоже шли вдоль проведенных краской линий.
– Когда состаришься, жизнь превращается в один сплошной экзамен, – буркнула я.
В приемной сидело много людей, однако здесь было до странного тихо. Всякий раз, как открывалась дверь, все поворачивали головы в надежде увидеть врача или медсестру – признак, что очередь движется. Сюда направляли из разных клиник, и сейчас мы с боем прорывались к свободным стульям в углу через ходунки, инвалидные кресла и целую армию маленьких детей. Наташа тут же прилипла к окну, подняла телефон к самому потолку и нахмурилась.
– Я бы с удовольствием выпила чаю. Тут чаю нет? А вот в парикмахерских наливают!
У дальней стены стоял автомат, но поперек него было приклеено объявление, чтобы все желающие шли в отделение неотложной помощи.
– У меня в сумке есть мятная конфета, – предложила Элси.
– Я хотела отвлечься от своих мыслей, – покачала я головой. – Иногда в этом помогает чашка чая.
Я поглядела на штакетник тростей, на очередь, точно нарисованную серым и бежевым с редкими вкраплениями белого, где у стариков когда-то были волосы. Обувь почти всем была велика. Мой отец говорил, что отвлечься – лучший способ победить тревогу. Журналы, как один, оказались распотрошенными и давно поссорились со своими скрепками, поэтому я взяла рекламный буклет.
«Как жить с деменцией» – гласил заголовок.
В буклете приводилась статистика. Вот бы Хэнди Саймон обрадовался!.. Видите, я помню его имя! Здесь говорилось, какова вероятность того, что у вас начнется деменция, и в каком возрасте она впервые нагрянет в вашу жизнь. Там было множество фотографий пожилых людей с густыми волосами и розовыми щеками в сопровождении родственников, переполняемых терпением и пониманием. На второй странице в рамочке был список симптомов.
Элси долго копалась в недрах своей сумки, ища очки, но в конце концов сдалась.
