– Садись, – нервно сказала она. – Сможешь подождать, пока я оденусь?
– Конечно.
Ей пришлось в его присутствии доставать из комода нижнее белье и снимать самый удобный предмет одежды с ближайшей вешалки в шкафу.
– Я налью в чайник воды, и ты сможешь приготовить нам кофе, – нашлась она.
– Конечно.
Ева передала Гриффу наполненный чайник и скрылась в ванной.
Однако при этом уловила интерес в его глазах, когда через несколько минут появилась в комнате в голубом платье без рукавов. Она надеялась, что он не заметит, как запылало ее лицо.
По крайней мере, судя по аромату, заполняющему комнату, Грифф сварил хороший крепкий кофе.
– Спасибо. – Ева приняла из его рук чашку и сделала блаженный глоток. – М-м-м… то, что нужно.
– Разве ты не завтракала?
– Нет, я спала, но меня вполне устраивает кофе. Они сидели друг напротив друга, как и в прошлую ночь. К сожалению, сейчас Ева не чувствовала себя спокойнее, чем тогда. Она сделала еще один глубокий глоток кофе.
– Итак, нам нужно поговорить о Лайне.
– Да. – Грифф поерзал на стуле, будто ему было не совсем комфортно. – Полагаю, ей тоже плохо спалось. Не каждый день знакомишься со своими давно потерянными родителями.
Ева печально кивнула:
– Мы должны поговорить с ней. Я половину ночи провела, жалея о том, что ее отдала. Бедной девочке, должно быть, хочется узнать, что мы думаем о ней, что будем делать дальше.
Лицо Гриффа посуровело.
– Такое мероприятие, как встреча одноклассников, не лучшее место для личных откровений.
– Да уж, ты прав.
– Последнее, что нам нужно, – дать старым школьным сплетникам новую пищу для обсуждений.
Ева была вынуждена защищать дочь.
– По крайней мере, Лайне хватило здравомыслия подойти к нам, когда мы стояли одни.
– Правда.
– Это просто такой шок. Мысли спутались.
Она крепче сжала кофейную кружку. Их взгляды встретились. Сегодня утром Грифф не выказал никаких признаков того, что затаил гнев или недовольство от ее скрытности. Ее беспокоила не только собственная вина. Серебристо-серое мерцание в глазах Гриффа преследовало ее двадцать лет, теперь ей стало жарко, будто она снова превратилась в застенчивую, безнадежно влюбленную школьницу.
– Ты сердишься на меня, Грифф?
– Да. – Он встретил ее взгляд. – Вообще-то я колеблюсь между гневом и… – Он пожал плечами. – Если честно, мне не по себе.
– Прости.
– Да, я знаю, тебе жаль. Даже не нужно говорить об этом.
Ева с грустной улыбкой приняла этот небольшой упрек.
– Ну, я беспокоюсь, как чувствует себя Лайне. Надеюсь, она не очень разозлилась на меня.
– Мне так не показалось. С ее стороны это нормальное здоровое любопытство.
– Возможно. – На Еву снова нахлынули слишком знакомые воспоминания о ребенке, которого она отдала. Маленькое тельце в плотном одеяле. Она вздрогнула.
– С тобой все в порядке? – забеспокоился Грифф. Ева покачала головой. Руки мерзли, несмотря на теплую погоду, и она терла их друг о друга.
– Я не хочу, чтобы Лайне думала, будто она – самое худшее, что когда-либо случилось со мной.
– А разве нет? – резко бросил Грифф.
Ева заметила, как в его глазах отразились ее собственное беспокойство и боль. Она не могла ему признаться, обнажить перед ним душу. Отдать Лайне стало ее единоличным решением.
– Полагаю, вчера вечером мы сделали самое разумное предложение, и Лайне возьмет наши контактные данные. – Она решила быть более позитивной и практичной. По правде говоря, ей очень хотелось провести время с дочерью, чтобы узнать о ней все.
– Мне бы тоже хотелось пообщаться с Лайне, – согласился Грифф. – Не желаю, чтобы моя дочь думала, будто мне все равно.
Моя дочь. Кожа Евы покрылась мурашками, когда он сказал эти два простых, но таких значимых слова.
– Наверное, нам нет нужды видеться с ней вместе, – предложила она. – Собственно, я хочу сказать, уже завтра мы пойдем каждый своей дорогой.
– Да, можно и так сказать, – сухо согласился Грифф.
– Итак, – расхрабрилась она, – думаю, лучше всего, если мы в свое время свяжемся с Лайне поодиночке.
Грифф кивнул.
– Как твои родители? – спросила она, чтобы хоть ненадолго его задержать.
Грифф явно удивился вопросу и пожал плечами. – У них все хорошо. Пышут здоровьем. Они уже на пенсии, живут в маленьком городке близ горы Тамборин.
– Там, должно быть, красиво. А твоя сестра? – Ева вспомнила сестру Гриффа, Джулию, наводившую на всех страх своим умом. Она была президентом класса, когда они учились в восьмом классе, а на выпускном вечере забрала все мыслимые награды.
– Джулия замужем. У нее пятеро детей. Она тоже судья, представь себе.
– Неужели? И пятеро детей? Как ей это удается?
– Понятия не имею. Я не думаю, что кто-то в курсе, но у нее есть целая свита нянь и помощниц по хозяйству. – Грифф криво усмехнулся. – Она – гордость нашего отца.
Ева вполне могла это себе представить. Родители Гриффа всегда возлагали большие надежды на своих детей, и, хотя он преуспел, все равно находился в тени сестры.
Родители Гриффа так и не познакомились с Евой, дочерью незамужней хиппи. Хотя, впрочем, и не одобрили бы ее; возможно, именно поэтому Грифф сбегал на пляж при первом же удобном случае.
– Я думал о том, как нам повезло вырасти здесь. – Он смотрел в окно на золотой пляж. – Столько солнечного света, свежего воздуха и открытого пространства.
– Знаю. – Ева полночи вспоминала о своей жизни в бухте. – Никому бы и в голову не пришло, что мы слишком мало двигаемся.
– Наоборот, родителям всегда приходилось затаскивать нас в школу.
Они обменялись улыбками, но, к ужасу Евы, улыбка Гриффа была почти столь же опасной, как и в подростковом возрасте. Она бросила взгляд на кофейный столик между ними и заметила кусок обветренного коралла, который вчера нашла на пляже.
Теперь она потянулась к нему. Он потерял цвет от снега, моря и солнца. Ева могла, не опасаясь, провести пальцем по гладким кончикам, которые когда-то были заостренными ветвями.
Грифф поднял бровь:
– Сувенир?
– Может быть. У меня целая коллекция камней и ракушек, которые я находила на разных пляжах по всему миру.
– И ты хранишь все в Париже?
– Да.
Он задумчиво кивнул:
– Уверен, тебе нравится жить в таком красивом городе.
