– Ослепительно! – воскликнул хореограф, обнял ее и расцеловал в обе щеки.
Критик, которому разрешили присутствовать на репетиции, сообщил в утренней прессе, что возвращение Евы стало «триумфом силы воли и настойчивости», а она привнесла «новое, более печальное звучание» роли Джульетты.
В своей квартире Ева почувствовала спокойствие и делала последние приготовления к спектаклю. Подготовила три пары пуантов, которые использует на премьере, подшила ленты и убедилась, что все на месте.
Обувь, безусловно, важна для танцора. Если она не подогнана под размер, это сродни танцу на чужих ногах.
Пока проверяла обувь, Ева постоянно думала о Лайне и ребенке, который скоро появится на свет. Вспомнила маленькую ножку дочери, выглядывающую из-под одеяла. Мысли о Лайне непременно сопровождали болезненные воспоминания о Гриффе.
Он в Изумрудной бухте. Их страстная ночь. Он у себя дома в Брисбене в роли гостеприимного хозяина. Он в итальянском ресторанчике, их разговор о мудрости и мужестве.
Сколько раз после отъезда из бухты Еву охватывали тоска и гнетущее одиночество. Несколько раз она уже тянулась к телефону, чтобы узнать, закрыта ли должность художественного руководителя в «Пасифик». Но всякий раз вспоминала отстраненность Гриффа и чувствовала бессмысленность своего возвращения. Все, что он готов ей предложить, – это вежливое дружелюбие.
Лучше оставаться здесь, следуя за карьерой.
Сейчас ее мысли вновь витали вокруг Гриффа, пришлось перевести их в более безопасное русло.
Танец всегда заставлял ее концентрироваться на происходящем. Каждое движение, каждый жест должны были быть точными и нежными.
Она сможет хорошо станцевать, если перестанет думать о прошлом. Все, она вернулась. Надо сосредоточиться на этом.
После разминки и растяжки Ева легко позавтракала и отбросила в сторону мысли об Австралии. Она – Ева Хеннесси, ей предстоит триумфальное возвращение на сцену. Сегодняшнее выступление должно пройти безукоризненно.
Если все пройдет хорошо, ее ждут годы выступлений. Она преодолела огромное препятствие и готова двигаться к своей мечте.
Самолет коснулся посадочной полосы в аэропорту Шарль де Голль. Грифф ощущал спокойствие, появившееся после принятия окончательного решения.
Он здесь, в Париже, чтобы смотреть выступление Евы. Впервые он сможет увидеть ее на сцене, когда она отдает всю страсть и сердце искусству, которое выбрала вместо него.
Грифф ничего не говорил Еве. Они почти не общались после ее возвращения в Париж. Большую часть новостей он узнавал от Лайне, даже заглядывал в Интернет и следил за новостями из Парижа. Как только появились известия о возвращении Евы на сцену, он безумно захотел ее увидеть, наконец осознав, насколько она нужна ему. А еще он понял, что не может претендовать на нее, пока не примет ее страсть к танцам. На встрече выпускников она задала важный вопрос: видел ли он, как она танцует, посетил он хотя бы один спектакль?
Тогда он оттолкнул ее ответом. И потребовались недели, чтобы понять: его рассердила правда, ведь он не смотрел ее выступления, потому что ревновал. Ревновал к танцу, как к любовнику.
Возможно, такое можно простить неразумному подростку, но Грифф намного старше и мудрее и должен отбросить бредовые предрассудки.
Настало время встретиться лицом к лицу со своей глупостью. Он хотел посмотреть выступление Евы.
Итак, он в Париже, городе влюбленных.
На сей раз Еве не придется выбирать.
В двенадцать началась разминка.
Ева никогда не уставала повторять простые рутинные движения, привычные, как вздох, но тем не менее важные для любого танцора.
– Разверните ступни. Наклон назад. Теперь вперед и вниз.
«Счастливая и спокойная, – мысленно напомнила себе она, выполняя деми-плие. – Не думай о Гриффе. Оставайся счастливой и спокойной. Это твой день. Ты справишься».
Счастливая и спокойная.
К счастью, времени на раздумья не оставалось. После разминки предстояла финальная репетиция. Художник-постановщик Оливер Дамсон хотел еще раз убедиться, что каждое движение доведено до совершенства.
Если Ева не находилась на сцене, то отыскивала тихое местечко и мысленно проигрывала свою роль. Вот Джульетта впервые видит Ромео. Готовится к балу. Вот сцена на балконе и танец любви. Далее драматический третий акт, красивая сцена в спальне Джульетты.
Ева изо всех сил старалась погрузиться в эйфорию молодых влюбленных, но в мысли неустанно вторгался Грифф.
Она вновь представляла его молодым парнем, потом зрелым и сексуальным мужчиной, отцом ее ребенка, внесшим сумятицу в ее сердце.
Грифф Флетчер – источник глубочайшей тоски и величайшего счастья. Она бежала от него. Снова.
Вдруг в середине финальной репетиции она осознала правду, от которой бежала.
«Я идиотка. Я полная дура».
Ева ясно поняла, что должна делать.
Оставалось полтора часа, в течение которых танцоры гримируются и меняют костюмы. Ева сделала важный телефонный звонок. Нужно найти Оливера Дамсона и сообщить о своем решении. Важном и окончательном.
Будучи в Париже, Грифф избегал посещения Гранд-опера, а сегодня поднимался по ступеням, ведущим в это великолепное здание, и понял, почему его считают одним из величайших домов оперы и балета.
Фасад здания был украшен ангелами и горгульями, но даже он не шел в сравнение с внутренним убранством. Величественные мраморные лестницы, ослепительно прекрасные люстры, потрясающая роспись на потолке, всевозможные балюстрады и балконы. И конечно, все это величие дополняло главное сокровище – сцену.
Знаменитая сцена, на которой выступает Ева Хеннесси, простая девушка из маленького австралийского городка.
Грифф надел новый черный костюм и галстук-бабочку. Никогда прежде он так не нервничал, как сейчас. Где-то за этим величественным бархатным занавесом его ждет Ева.
Его Ева.
Когда он занял свое место, его хладнокровие испарилось.
Грифф пытался сосредоточиться на программе. Его удивляло, что из всех известных балетов Ева выбрала историю о молодых влюбленных. Он не мог не думать о собственном злополучном романе, в душе проснулось чувство вины.
Он посмотрел на фотографию Евы на программке. Черно-белое изображение подчеркивало элегантность тонкой шеи и плеч, создавало контраст между бледной кожей и черным цветом волос.
Как она прекрасна!
Скоро она предстанет перед ним в танце.
Он закрыл программку и решил расслабиться, наблюдая за зрителями, заполнявшими зал. Гламурные парижане в модных нарядах. Интересно, кто-нибудь из них задумывался о корнях Евы? О ее жизни в маленьком прибрежном городке Австралии?
