Другими словами, как версия, «прямоугольная» доисторическая ладья, плававшая по Нилу в начале или первой половине IV тыс. до и. э., позже поочередно потеряла ахтер– и форштевень, т. е., по сути, исчезла при сопутствующем появлении ко второй половине IV тыс. до и. э. «серповидной» лодочной конструкции. Вероятно, эта предполагаемая техническая метаморфоза, вписанная в хронологические рамки культуры Нагада II с поправкой на «стадии» Кайзера, сопровождалась освоением первобытными египетскими «корабелами» нового конструкционного материала, что специалистам подсказывали, помимо профилей как таковых, некоторые графические детали и нюансы изображений лодок разных типов на скалах, керамике и т. д. [441]
[20]. Возможно, воссоздаваемая здесь «кораблестроительная» картина отражала какие-то специфические демографические, общественные и хозяйственные процессы, происходившие в смешанном ареале «прямоугольных» («заморских», по Питри-Винклеру) и «серповидных» (бесспорно нильских) ладей, или в повседневной жизни людей на Реке, или в природе самой Реки, ибо конструкция (включая материал и размерения) судна так или иначе определяется свойствами и состоянием воды, по которой оно ходит.
Тем интереснее «венценосное» явление «прямоугольной» ладьи на художественно оформленных памятниках времен египетского протогосударства, от погребального инвентаря Кустула до вотивов Иераконполя и др. Ее тогдашнее «главенство» наглядно подтверждается остатками резьбы на ножевой рукоятке из Метрополитен-музея, где «фараон» (фигура в белой короне), словно попирая нижний ярус «серповидных» лодок, плывет над ними в подобии «вогнутой прямоугольной» (чей профиль по ахтерштевню здесь, вероятно, обусловлен стандартно скругленной законцовкой рукояток этой серии, см. рис. 19). «Прямоугольные» лодки аналогичного рисунка, вырезанные опять же регистром выше, по-видимому, наносят военное поражение «серповидным» в батальной композиции, декорирующей нож из Гебель ал-Арака (рис. 20). Пусть это не доказательство победного вторжения в долину Нила чужеземной «династической расы» [43] – хотя изобразительный орнамент изделия и отличают некоторые «неегипетские» черты
[21], – но недвусмысленный намек на превосходство «прямоугольной» ладьи в данном случае также налицо.
Явно неравностатусный параллелизм протодинастических «прямоугольных» и «серповидных» лодок, с подчеркнутым возвеличиванием первых над вторыми, в подобных художественных сценах с «заморским» акцентом выглядит как устойчивый итог некоего культурного отбора, возможно, отразившегося в египетской доисторической петроглифике. Например, относимое археологами к поздней додинастике наскальное «панно крокодилов» в Вади Магар внутри «фиванской излучины» Нила, с устьем на широте Нагады, демонстрирует звериные штандарты и лодки круто изогнутых форм с общим тяготением к «прямоугольному» профилю, в котором, однако, довольно выпукло проступают черты «серповидности» (рис. 34) [158]. Т. е., это не синхронные упрощенные аналоги ладей первобытной Восточной пустыни с их длинными прямолинейными корпусами, десятками гребцов и весел и антропоморфными гигантами-«флотоводцами» на борту, а именно позднейшие конструктивно-иконографические модификации, которые, как то удостоверяют прилагающиеся к ним, среди леса крокодильих, «царственные» штандарты быка и сокола, стали лодками архаических фараонов, запечатленными на известных культовых артефактах.
Рис. 34. Доисторические петроглифы лодок в Вади Магар
Рис. 35. Костяной гребень с именем архаического царя Хора Джета
Так, петроглиф сокола над «полупрямоугольной» ладьей из Вади Магар – чем не прообраз резьбы на костяном гребне, содержащей «божественное имя» царя I династии Хора Джета (рис. 23, 35)? На большинстве соответствующих памятников, однако, преобладают «прямоугольные» лодки со штевнями разной кривизны, как на курильнице кустульского «царя в белой короне» (рис. 36), палетке иераконпольского «Нармера» (рис. 37), граффити тинитского Джера (рис. 38) и т. и. Штандарты или «тотемы» крокодилов, в особенности же сокола и быка, на рассмотренном панно додинастических петроглифов подсказывают, что предполагаемый поиск (выбор) канонической формы фараоновской «священной барки», в его изначальном сакральном контексте, являлся неотъемлемой составляющей «идеологической» тенденции к обожествлению древнейших царей Египта.
Рис. 36. Резьба на известняковой курильнице ΟΙΜ 24069 (музей Восточного института Чикаго) из Кустула
Рис. 37. Verso палетки протодинастического царя Хора «Нармера»
Рис. 38. Петроглифы архаического царя Хора Джера в Гебель Шейх Сулейман
На быстроту, с которой «прямоугольная» лодка обновленных, «лаконичных» очертаний утвердилась (во всяком случае, художественно) в статусе царской, указывают уже резные курильницы из «предархаических» погребений Кустула. Возможно, этот раннеисторический феномен на Ниле зафиксирован также упоминавшейся выше петроглифической композицией близ Наг ал-Хамдулаб, изображающей привилегированную группу из четырех человек, с главным персонажем в «белой короне» под опахалом, в окружении пяти больших ладей «с высокими носом и кормой» (рис. 26) [246]. Четыре ладьи там имеют практически одинаковую, замысловатую конструкцию своих весьма массивных корпусов, которые завершаются массивными же вертикальными штевнями с закругленными концами, несут две надстройки-«каюты» на манер герзейских «серповидных галер» и, продольно, похожие на перила или фальшборты ячеистые изгороди («клетчатые полосы») неясного происхождения и предназначения, не обязательные, но и не редкие в архаической лодочной иконографии [ср. 245].
У пятой ладьи, высеченной ниже остальных, корпус заметно легче, штевни тоньше, форштевень сильно заострен, «каюта» одна, а изгороди отсутствуют. Это простейшее судно, скорее всего, было изображено последним; с учетом же вердикта археологов, что вся петроглифическая сцена выполнена одним камнерезом как целостное произведение, она могла быть «мгновенным снимком» египетской предгосударственной реальности, в которой буквально на глазах складывался художественный канон фараоновской цивилизации, включая, наряду с «изобразительными формулами» культа и высочайшего церемониала, облик царских и иных «божественных» лодок. Как отмечали те же исследователи, именно нижняя ладья первой привлекает внимание зрителя, поднимающегося к скале с петроглифами Наг ал-Хамдулаб, словно открывая ему всю картину или вводя в торжественное сопровождение «царя в белой короне» [246].
