Пьер Бальмен со своими манекенщицами в Лондоне
Анекдоты? Моя героическая прогулка… на слоне, когда во время великой Парижской Ночи я оказалась единственной из девяти, нашедшей в себе смелость взобраться на слониху ста девяти лет, которая вовсе не выглядела добродушной.
Два воспоминания о Бельгии. О ней я почти не говорила, хотя заранее приглашена на дни, организованные Домом «Аскат». На этот раз я устроила заговор, чтобы отправиться туда тайно. Но угрызения совести охватывают меня, и я сообщаю о поездке Бальмену. Он согласен.
Одна приятельница умоляет меня захватить коллекционное манто (репс, полушелковый фай, воротник из голубого песца) для передачи одной жительнице Брюсселя: от таких услуг никогда не отказываются.
Сажусь в амстердамский скорый, пропускаю пересадку. Когда начинаю беспокоиться, сосед сообщает:
– Этот поезд огибает Брюссель.
– И что?
– Выходите в Монсе. Но…
На перроне я узнаю, что опаздываю.
Звоню:
– Дорогая мадам Мишо…
Излагаю свою проблему. Мадам Мишо не унывает:
– Вы под небесами Бельгии. А это главное, Пралин!
Что делать? У меня из-под носа уезжает автобус. Дефиле начинается в два часа! Сжалившийся надо мной служащий сообщает, что небольшой фургон для железнодорожников должен вот-вот отправиться. Быть может?..
За двести франков меня усаживают в подобие кабинки на колесах. Вместе со мной едут парни в почерневших спецовках и подшучивают надо мной: «Алле! Алле! Она что, американка!» Мой облик, черт подери! Мой голубой песец! Они достали еду, угощают меня. «Ни американка, ни немка. Если я так одета, то для Дома моды. Можно ли договориться по-дружески?» Они угощают меня бутербродом. Подкрашиваю губы, одариваю их сигаретами. У них горячий кофе, они радуются, ведь я пила из их стакана: «Хорошая французска!»
Показ был спасен.
Дорогая чета Мишо, я сыграла с вами злую шутку! Не так давно.
Я ужасно старею. Боже, это же профессия для юных. Почему вдруг, глянув на свой паспорт, я ужаснулась дате своего рождения? Одной черточкой убираю два года.
Со мной верная Дани. Фени, французская граница. Полицейский, которому она предъявляет паспорт, слишком внимательно его разглядывает. Потом смотрит ей в глаза:
– Но… он же подделан!
– То есть… Это… это шутка!
– Сойдете на следующей станции.
– А я?
Полицейский возвращает мне паспорт. Я облегченно вздыхаю.
Он не отстает:
– Ваше удостоверение личности?
Я задумываюсь:
– Со мной ли оно? Подождите… Нет! Да!
Взгляд полицейского:
– Я так и думал.
– Не имеет значения.
– А это посмотрим.
Бельгийская граница.
– Выходите.
Мы выходим без багажа. Поезд уходит. Мы протестуем.
– Надо было взять чемоданы с собой.
Я не особо беспокоюсь. Привыкла, что «все обходится».
– Нас приняли за шпионок, – говорю я Дани. – Прекрасно!
Звонок господину Мишо и рассказ о происшествии.
– Ужасно! Я бы приехал. Что будет с моей троицей!
Дело плохо. Французский чиновник, к которому нас отвели, не склонен шутить:
– Зачем вы это сделали?
– Затем, что в нашей профессии надо драться за свой бифштекс. Столько молоденьких!
– Ужасный проступок. Вы обманываете своих работодателей. Злоупотребляете доверием!
– Арестуйте нас!
– Уже сделано.
Пралин арестована! Ну и дела!
– Месье, вы читаете газеты?
– Никогда.
– Вы никогда не слышали о Мисс Синемонд?
– Синемонд, плевать я на нее хотел!
Хуже некуда. Просим (разрешено ли задержанным?) чашку кофе с молоком. Разрешают из жалости. Нас в полном расстройстве чувств грузят в какой-то поезд, идущий во Францию. Там мы предстаем перед высоким сухим мужчиной.
– Если бы ты могла заплакать, Дани? Намекнуть на сына!
Она плачет. Я завожу разговор:
– Месье, мы потеряли целый рабочий день. У моей приятельницы маленький сын. Ужас.
– Ничем помочь не могу. Вы вляпались. Даже не рассчитывайте ранее недели…
Неделя! Мы леденеем. И так расстроены, что чиновник по собственной инициативе звонит прокурору.
Чиновнику тоже звонят из Брюсселя. Супруги Мишо.
– Скажите, как вас опекают! Вы, случаем, не звезды?
– А как же! Если вы прочтете… На той неделе мой портрет…
– Не читал ли я статью о вас?
Господин Мишо получил свою троицу. Он приехал сам. Нас освобождают. Мод Лами, еще одна Мисс Синемонд, которую он нанял в последний момент, спасла дефиле.
Но в Париже пришлось разбираться с правосудием. Судебный работник (по-отечески) мило отчитал меня и пригрозил изъятием паспорта… с листочками, на которых отражены мои путешествия, которыми я так горжусь…
Не обошлось и без сплетен! Злые языки утверждали, что я сбросила себе целых пять лет.
XIX. По миру Высокой моды
Я достаточно много говорила о торжественных премьерах, которыми отмечается дебют коллекций, чтобы специально к ним не возвращаться. Только представьте, у нас проходит почти сотня спектаклей в год. Все дефиле похожи одно на другое. Почти везде невидимый диктор с таинственностью в голосе делает объявления; почти везде используют два языка (догадайтесь, какой второй). Это полезно и создает хорошее настроение! Почти всегда у платьев есть названия, выбираются они произвольно. Бальмен, не знаю почему, остался, наверное, единственным, который присваивает номер. Исключением стала коллекция «Бутик», хотя со своим умением и остроумием выбирать удачные названия он мог бы похвастаться многими находками.
Наши самые верные гости, самые информированные и «взращенные в серале», покупатели, фотографы, журналисты, хорошо знают и часто описывают атмосферу в студии. Тайны кабины, куда никто – даже хозяин! – не входит, охраняются наиболее тщательно.
