Для защиты от похитителей идей у моды долгое время была всего лишь одна палка – закон от 1793 года («Любой автор имеет абсолютное и эксклюзивное право на свои произведения…»). Сегодня мода, к счастью, располагает несколькими хорошими видами огнестрельного оружия: закон 1902 года, а главное, закон 1952 года, который предусматривает наказание от штрафа до тюремного заключения нарушителей, закрытия их предприятия, а иногда и введения полного запрета на деятельность.
Не буду приводить довольно сложные детали, касающиеся органов наблюдения, но можно сказать, что состоящее из тысячи семисот членов S.P.A.D.E.M. (Общество художественного производства рисунков и моделей) считается злым гением копиистов. Организация ведет долгую и кропотливую работу. Так, в 1955 году в Милане состоялась конференция, завершившаяся франко-итальянским соглашением о защите от нарушителей закона в моде.
Эти меры немного улучшили положение дел. Плагиат перестал быть светским видом спорта, а перешел в разряд наказуемых преступлений. Синдикат Высокой моды даже добился от МВД назначения комиссара национальной безопасности по моде в специальном отделе Экономической полиции, занимающейся делами о «копировании промышленных изделий». Более того, закон от 1952 года позволяет полицейским производить обыски по ночам, тогда как раньше комиссару приходилось ловить птичку в ее гнезде в период между восходом и заходом солнца. Это позволяло людям с нечистой совестью жить спокойно, ибо у них было время на уничтожение запасов подпольных набросков.
Сегодня все по-иному. Мошенники знают, чем рискуют, и это видимое наказание, устраняющее «мелких игроков», ведет к тому, что в гонке остаются лишь самые опасные акулы, ведущие дела с большим размахом.
Некто Пуричелли смог вернуться в Италию, перейдя границу на своих двоих и без паспорта: он счел, что безопаснее не требовать у французской полиции возврата конфискованных документов.
Обосновавшись в Париже в 1948 году в номере «Гранд-отеля», превратив его в штаб-квартиру, он продавал наброски парижских моделей или полотняные выкройки итальянским клиентам, которые тайно их вывозили, чтобы наладить производство у себя дома. Масштаб его деятельности так вырос, что после четырех лет следствия у пятидесяти человек конфисковали имущество, а тринадцати предъявили обвинения в мошенничестве. Следствие по делу такого спрута было не из легких! Обыски вызывали громогласные протесты, потоки слез, скрежет зубовный и даже сопротивление: один из полицейских комиссаров был заблокирован в лифте, и никто не знал причины аварии.
У одного из преступников обнаружили хитро переделанную дверь тамбура: войдя внутрь, незваный гость самостоятельно выйти не мог. Часто приходилось вызывать слесарей, а один из сообщников оборудовал тревожной сигнализацией ступеньку лестницы. Стоило на нее наступить, включался сигнал.
Дело оказалось таким запутанным и объемным, что материалы следствия перевозились на двух грузовиках. Каждое досье весило пятьдесят килограммов, а обвиняемых (всех вместе) приговорили к семи или восьми миллионам франков штрафа и возмещению убытков.
Нескольких лиц приговорили к тюремному заключению с отсрочкой наказания.
Вспоминаю о другом, более простом деле, завершившемся без особых осложнений. Героиня его проявила незаурядный комедийный талант. Она орудовала в крупном Доме вблизи Елисейских Полей, где за ней присматривала директриса, пытаясь взять ее с поличным. Однажды женщина открыла настежь одно из окон салона. «Немного проветрить», – заявила она. Оставшись в одиночестве на несколько секунд, она внезапно захлопнула окно. Услышав шум, директриса вошла в комнату. Покраснев, как шапочка кардинала, подозреваемая объявила, что «немного замерзла». Когда окно открыли и выглянули наружу, оказалось, что служащая, столь чувствительная к смене температуры, выбросила во внутренний дворик связку полотняных выкроек. Времени едва хватило, чтобы их забрать, одновременно взяв за шиворот пришедшего за ними сообщника.
Случай также помог полиции в деле Брассар. Как-то в холле венского палаццо беседовали две красивые и элегантно одетые женщины, громогласно поздравляя друг друга, что обнаружили парижскую копиистку, которая так хорошо воспроизводила модели Диора. Поблизости оказалось полицейское ухо. Быстро выяснилось, что речь идет о мадам Брассар, виртуозе плагиата. Эту специалистку уже знали, хотя в предыдущий раз она, узнав о доносе, смогла до обыска уничтожить все компрометирующие документы.
На этот раз полицейские опередили мошенницу, взломав… ее номер. На этом дело не закончилось. Когда женщины собирались уйти, появилась еще одна дама. При их виде она притворилась удивленной. У нее в руках была сумка с продуктами.
Комиссар полиции приказал появившейся мадам Брассар опорожнить сумку, полную… набросков моделей! Всего было конфисковано двести тридцать набросков, шестьдесят полотняных выкроек, двадцать пять бумажных и дюжина моделей. Убытки Бальмена, Диора и Фата могли бы исчисляться миллионами. Один из руководителей банды бежал в Испанию, но троих ее сообщников арестовали и на несколько недель посадили в следственный изолятор, чтобы они могли поразмыслить до суда, который всегда проходит не менее чем через три года. После этого побудить их к такому мошенничеству значительно труднее.
У светских женщин не всегда есть средства на частое и полное обновление гардероба, как им хотелось бы. И они ищут обходные пути.
– Не можете ли вы воспроизвести мне небольшой ансамбль от Бальмена? – спрашивают они, принося набросок или фотографию. – Конечно, по иной цене!
Портнихе приходится выкручиваться, чтобы угодить клиентке… К примеру, раздобывая выкройку. Но как?
Или светская женщина предлагает:
– Даю вам на три дня мой костюм от Диора, чтобы вы могли его скопировать. В обмен сшейте мне вот это маленькое коктейльное платьице от Фата…
И сдают своих портних столь же легко, как и склоняют к мошенничеству, однажды, например, узнав, что ближайшая подруга, мадам Х., заплатила меньше. А ведь она такая же клиентка! Начинаются сплетни, жалобы, пересуды: «Представьте себе…», пока их тайны не доходят до нужных ушей. Именно так попалась мадам Брассар, клиентура которой состояла из дам международной знати.
Несмотря на все козыри – в том числе и добровольную помощь, – полиция оказывается бессильной, когда преступникам удается скрыться за границей. Тогда дело усложняется. Существует международная конвенция, называемая Бернским союзом, к которой присоединилось множество стран. По правилам этой конвенции модельер перед первым показом может послать в запечатанном конверте в адрес международного депозитария Берна наброски своей коллекции, заплатив сбор за хранение. Тем самым признаются его права на творения. Случалось, эта мера помогала. Однажды один бельгийский журнал опубликовал два наброска – по одной модели Жака Грифа и Фата, – сопроводив рисунки предложением бесплатной передачи выкройки. Но издатели «забыли» спросить у заинтересованных лиц разрешения на публикацию набросков и распространение выкроек.
