Вместе с ханом в поход выступила «вся Орда»: на Русь отправились шесть ханских сыновей и его племянник Касим из Хаджи-Тархана; кроме того, польский король также обещал предоставить свои войска. Соответственно, хан намеревался объединиться с поляками и двинулся к владениям Казимира IV. Именно с этой целью в июне 1480 г. хан вышел к Угре.
Иван III отправил в поход против хана войска под командованием своего старшего сына Ивана Молодого и брата Андрея Васильевича Меньшого, которые соединились в Калуге и двинулись к Угре. Сам великий князь в это время находился то в Коломне, то в Москве, занимаясь не менее важным делом: ему было необходимо обосновать свое выступление против хана, который, несмотря на напряженные отношения Москвы с Ордой, все же считался «царем», законным сюзереном Руси. Итогом деятельности великокняжеских мудрецов стала выработка концепции, согласно которой Ахмад вовсе не являлся «царем», как и все его предшественники, начиная с Чингис-хана и Батыя, а потому выступление против него не только не было мятежом, но еще и всячески приветствовалось. Наиболее ярко эта идея была отражена в известном «Послании на Угру», составленном видным церковным деятелем конца XV в. ростовским архиепископом Вассианом Рыло.
Московские полки прибыли на Угру как раз вовремя, чтобы воспрепятствовать намерению хана с ходу форсировать реку. В нескольких коротких стычках москвичи сумели пресечь попытки ордынских войск переправиться, в чем им очень помогли привезенные ими пушки. Началось «стояние на Угре», продлившееся до ноября 1480 г. В течение всей осени ханские войска предпринимали отдельные неудачные попытки переправиться через реку.
Не сумев с налета ворваться в русские земли, Ахмад-хан был вынужден согласиться на переговоры с Москвой. Московское посольство во главе с И. Ф. Товарковым прибыло к хану с посланием великого князя и богатыми дарами. Однако Ахмад повел себя весьма непоследовательно: согласившись выслушать предложения москвичей, он вдруг вернулся к своей прежней бескомпромиссной позиции – обвинил Ивана 111 в невыплате «выхода», отказе приезжать к нему «бить челом» и соглашался продолжать переговоры, если только великий князь лично явится к нему. Естественно, московский государь не мог согласиться на эти требования, и переговоры зашли в тупик.
Между тем, к негодованию хана, польский король так и не выступил ему на помощь, хотя невыполнение союзнического долга было обусловлено отнюдь не вероломством Казимира. Дело в том, что крымский хан Менгли-Гирей счел осень 1480 г. весьма удачным моментом для набега на польско-литовские рубежи, что заставило польского короля повременить с отправкой войск на соединение с Ахмад-ханом. Кроме того, Казимир IV как раз в это время столкнулся с очередным мятежом «верховских князей» – правителей-Рюриковичей из пограничных княжеств, уже давно тяготевших к Москве.
По некоторым сведениям, именно из-за восстания этих князей в тылу Ахмад внезапно решил оставить попытки переправиться через Угру и ускоренным маршем двинулся на юг. В российской исторической традиции эти действия Ахмада, датируемые 11 ноября 1480 г., принято считать последней точкой в истории «монголо-татарского ига на Руси» и объяснять, естественно, божественным вмешательством: якобы русские, сами боясь, что ордынцы сумеют перейти реку по льду, решили отступить, а их враги, опасаясь военной хитрости противника, смутились и бежали – это-то взаимное бегство и было приписано «чуду пресвятой богородицы».
V
Виня за неудачу на Угре своего ненадежного союзника, польского короля, Ахмад-хан не преминул отплатить ему: отступая с русских земель, он обрушился на владения Казимира IV и в течение 6 недель опустошал их, захватив города Мценск, Перемышль, Воротынск, Белев, Одоев, Козельск. Считалось, что хан совершил нападение на князей, восставших против своего законного повелителя-короля и державших руку Москвы, но Казимир IV в любом случае вряд ли мог оценивать разорение своей земли как дружественный поступок. В результате союз между польским королем и ордынским ханом фактически был разорван.
Не желая отказываться от наказания русских, Ахмад-хан отправил своего старшего сына Муртазу в набег на владения Ивана III. Царевич совершил набег «на Конин да на (Н)Юхово» и, по некоторым сведениям, даже решил закрепиться и обосноваться здесь. Однако его планы были нарушены вмешательством «двух Андреев», братьев Ивана III: узнав от одного из пленников, что дружины братьев великого князя находятся неподалеку, Муртаза поспешил отступить в ордынские пределы.
Неудачный поход на Русь означал также и отсутствие значительной добычи (хотя, согласно некоторым сообщениям, еще до своего отступления с Угры Ахмад-хан распорядился отправить «полон» в свои владения), а следовательно – и невозможность содержать огромное войско. Поэтому по возвращении в свои владения Ахмад был вынужден распустить свои силы. Все его сыновья и племянники, а также и племенные вожди разъехались по своим уделам. Даже бекляри-бек Ахмада, Тимур мангыт б. Мансур (внук Идигу), оставил своего повелителя, отправившись в свой улус. Хан остался в своей ставке с небольшим количеством телохранителей.
Этим решили воспользоваться тюменский правитель Ибак, потомок Шибана, и его ногайские союзники – мирзы Муса и Ямгурчи. Как мы помним, эти деятели в начале 1470-х гг. вступили в союз с Ахмад-ханом и признали его номинальное верховенство. В последующие годы судьба развела их по разным областям бывшей Джучидской державы, и их интересы никак не пересекались: Ахмад сосредоточился на объединении Поволжья, Причерноморья и других западных уделов, а Ибак и ногайские мирзы старались укрепить свою власть в Восточном Дешт-и Кипчаке и Сибири. Однако во второй половине 1470-х гг. усиление Ахмад-хана стало вызывать беспокойство его прежних соратников. Подчинение Крыма, готовящийся союз то с европейскими государствами, то с Османской империей могли позволить Ахмаду в дальнейшем предпринять попытки по овладению и восточными улусами Джучидов (не следовало забывать также о его родстве с Тимуридами и правах на Хорезм). Все эти обстоятельства превратили прежних союзников во врагов. Неудивительно, что, узнав о неудаче Ахмада на Угре и роспуске им войск, Ибак с ногайскими князьями решили использовать свой шанс.
6 января 1481 г. Ибак, Муса и Ямгурчи всего с тысячей воинов внезапно напали на становище Ахмада, перебили его охрану и, ворвавшись в белый шатер хана, прикончили последнего великого правителя Золотой Орды. Впоследствии и Ибак, и Ямгурчи приписывали себе честь умерщвления Ахмада. Возможно, впрочем, что оба они лично приняли участие в убийстве хана.
Вскоре до Москвы дошли смутные слухи о гибели Ахмад-хана. Их неопределенность отразилась в очередном послании Ивана III крымскому хану Менгли-Гирею, датированному апрелем 1481 г.: великий князь выражал надежду, что его союзник по-прежнему «на всякого на нашего недруга бытии со мною заодин», независимо от того, «кто будет на том юрте на Ахматове места царь».
Вскоре, однако, неопределенность исчезла. Тимур мангыт, бекляри-бек Ахмад-хана, благодаря своей счастливой судьбе, сумел избежать участи своего государя (хотя Тимур приходился двоюродным дядей Мусе и Ямгурчи, отношения между ними были настолько напряженными, что кровное родство не остановило бы их перед убийством). Ему удалось собрать в степи некоторых сыновей Ахмада, вместе с которыми он отправился в Крым и отдался под покровительство Меигли-Гирей-хана. От Тимура-то властитель Крыма и узнал достоверно о гибели своего противника.
