Шейх-Ахмад бежал на запад. С немногочисленной свитой он миновал Киев и в августе 1504 г. достиг Белгорода, считавшегося уже владением турецкого султана. Отсюда он отправил Баязиду II послание, прося предоставить ему убежище в своих землях. Однако султан прекрасно помнил все неприятности, доставленные ему беспокойным сыном Ахмада. В письме Ивану III крымский хан Менгли-Гирей писал, что отправленный султаном паша приказал бывшему хану: «Коим путем к нам есте пришли, тем путем и назад пойдите, вас мы не знаем, нам друг и брат Менгли-Гирей царь; кто Менгли-Гирею царю друг, и мы тому друзи, а кто Менгли-Гирею царю недруг, и мы тому недрузи; вы Менгли-Гирею царю недрузи стоите, в нашу отчину вам пути нет, куды вам въехати». После этого Шейх-Ахмад со своими спутниками был выгнан из Белгорода, а по пути еше и подвергся нападению сыновей Менгли-Гирея, сумев спастись лишь благодаря счастливой случайности.
В конце 1504 г. хан и его спутники вновь оказались в Киеве, где были тут же арестованы местным воеводой Дмитрием Путятичем. Пленников отправили в Вышгород, а оттуда – к литовскому великому князю Александру, ставшему к этому времени и польским королем. В 1505 г. в Бресте был созван сейм, на котором хану пришлось оправдываться перед польско-литовской аристократией за свои недружественные действия в 1501-1502 гг. По-видимому, ему это удалось: он остался при королевском дворе как почетный гость. Король Александр использовал Шейх-Ахмада как «средство сдерживания» крымского хана, угрожая Менгли-Гирею в случае враждебных действий отпустить бывшего ордынского хана обратно в степи, где тот непременно начнет создавать проблемы Крымскому ханству. Не случайно крымский хан неоднократно писал королю и его панам, советуя схватить свергнутого хана и его свиту и посадить в темницы, причем по разным городам.Положение Шейха-Ахмада при королевском дворе существенно изменилось годом позже, когда Александр умер и новым польским королем стал его брат Сигизмунд I, который не столь дружелюбно отнесся к свергнутому хану. Шейх-Ахмада такое отношение не устроило, и он предпринял попытку бежать от короля. Однако его поимали и в качестве наказания заключили в Ковно, что имело грозное символическое значение: именно здесь около 1455 г. умер Сайид-Ахмад-хан, внук Токтамыша, также в свое время являвшийся союзником литовцев, но потом обратившийся против них. Спутники Шейх-Ахмада, помогавшие ему в бегстве, были отправлены на невольничий рынок, и только часть из них была выкуплена ордынцами, находившимися на литовской службе. Обо всех этих событиях Сигизмунд I тут же отписал Менгли-Гирею, представив пленение и заточение Шейх-Ахмада как оказание услуги крымскому хану.
Начались долгие годы заключения, причем условия содержания хана то смягчались вплоть до приглашения его к королевскому двору, то вновь ужесточались, и ему даже запрещали вести переписку с родственниками, жившими на Волге или в Ногайской Орде. Судьба узника зависела от интереса к нему на международной арене: иногда его именем можно было «припугнуть» крымского хана, и тогда его ценность в глазах короля и панов возрастала, иногда же о нем не вспоминали годами. Фигура пленного хана вызывала также беспокойство и турецкого султана, который предписывал своим вассалам, крымскому хану и валашскому господарю, не допустить появления Шейх-Ахмада в Дешт-и Кипчаке.
V
На протяжении более чем 20-летнего заключения Шейх-Ахмада его союзники ногайцы неоднократно обращались к королевским властям с просьбой выпустить хана. Не получая положительного ответа, они посчитали возможным решить свои проблемы с помощью других «Ахматовых детей».
После пленения Шейх-Ахмада в степи оставалось несколько его братьев. В середине 1510-х гг. были живы, по меньше мере, трое из них – Муртаза, Хаджи-Ахмад и Музаффар, которые в течение некоторого времени не привлекали внимания племенных вождей бывшей Золотой Орды. Но в 1510-е гг. в Ногайской Орде началась смута: на титул бия стали претендовать сразу двое сыновей Мусы – Алчагир и Шейх-Мухаммад, который был тесно связан с родом золотоордынских ханов. Это, вероятно, поначалу и склонило весы на сторону его противника Алчагира: ногайцы испытывали недоверие к своим поволжским союзникам (и, надо сказать, это недоверие было взаимным).
Шейх-Мухаммад-мирза, понимая, что в открытой борьбе ему не одолеть старшего и более влиятельного брата, решил стать не просто бием ногайцев, но еще и бекляри-беком при хане. Однако для нужен был хан! И поскольку единственный законный обладатель этого титула находился в литовском плену, оставалось выбрать ханом кого-то из его братьев, которые пребывали в ногайских владениях.
Первоначально выбор пал на старшего, Муртазу, который, однако, будучи уже пожилым человеком, отказался от трона в пользу другого брата, Хаджике, являвшегося в свое время калгой – наследником Шейх-Ахмада. Осенью 1514 г. на берегах Терека Хаджике (Хаджи-Ахмад) был торжественно возведен на ханский трон в присутствии Муртазы Музаффара и ногайской знати. Он назначил своим бекляри-беком Шейх-Мухаммада, который тут же попытался избавиться от ханских родичей, схватив их и бросив в заключение. Однако Музаффар-султану и одному из его сыновей удалось бежать в Хаджи-Тархан к Джанибек-хану (тому самому, который некогда при помощи Ахмад-хана стал правителем Крыма), и тот, узнав о коронации Хаджике, сильно обеспокоился: он отнюдь не желал терять независимость и признавать власть марионетки ногайского мирзы.
Джанибек предложил бию Алчагиру совместный поход против Хаджике и Шейх-Мухаммада, но в последний момент потенциальные союзники рассорились и вступили в сражение друг с другом. Это позволило Хаджике номинально оставаться ханом еще в течение пяти лет – до 1519 г., когда его покровитель и бекляри-бек Шейх-Мухаммад был сначала разгромлен казахами, а потом окончательно разбит и убит астраханским ханом Джанибеком.
После неудачи в восстановлении Золотой Орды во главе с Хаджике ногайские аристократы возобновили переговоры с польским королем об освобождении Шейх-Ахмада. Король Сигизмунд по-прежнему продолжал грозить сменяющим друг друга крымским ханам, что выпустит своего царственного пленника, если они будут враждовать с Польшей и Литвой. Такие угрозы имели место в 1521, 1523 и в 1524 гг., когда к королю прибыло посольство нового ногайского бия Агиша б. Ямгурчи, снова просившего отпустить хана к ногайцам. Пока король обдумывал это предложение, крымский хан Саадат-Гирей I, считая вопрос об освобождении Шейх-Ахмада уже решенным, поспешил «заранее отомстить» королю и отправил в поход против него своих сыновей. Новая война отвлекла Сигизмунда от судьбы пленника, освобождение которого отложилось еще на три года.
Наконец, весной 1527 г. престарелый Шейх-Ахмад был все же выпущен из заключения и отравлен в Киев, где его встретили его сторонники, в сопровождении которых он двинулся на Волгу. Шейх-Ахмад прибыл к Хаджи-Тархану и разбил здесь свой лагерь.
Возвращение хана на Волгу вызвало большой резонанс в Крыму. Крымские ханы, султаны и аристократы заявляли, что этот шаг свидетельствует о враждебности польского короля по отношению к Крымскому ханству, а сами с подозрением посматривали друг на друга: вдруг кто-нибудь из них захочет предать дом Гиреев и пойти на сговор с Шейх-Ахмадом? Который, что ни говори, оставался законным правителем всех Джучидов, пусть даже и номинальным…
