Насколько серьезным и опасным врагом демократии была компартия Германии? В том виде, в котором она находилась в конце 1920-х гг., КПГ не в состоянии была сформулировать идеи, которые повели бы за собой большинство нации. Мы уже привыкли к фразам о том, что рабочий класс был расколот между двумя партиями. Но, собственно говоря, коммунисты не были партией рабочего класса. Повседневные интересы рабочих защищали в политике социал-демократы, в отношениях с предпринимателями – некоммунистические профсоюзы. Рабочие лишь постольку массово поддерживали коммунистов, поскольку радикально враждебно относились к республике, которая не могла дать им желаемой социальной защиты. В отличие от России, где царизм преследовал профсоюзы так же, как революционеров, на западе рабочее движение так и не соединилось с «социализмом». Мощная социалистическая секта – компартия Германии – очень расширила свое влияние на рабочих, но никак не стала их политическим вождем.
Поначалу немногочисленные коммунистические группы объединяли ультралевых рабочих и левую антиструктурную интеллигенцию. Немецкие левые интеллектуалы руководили партией вместе с нетерпимыми и малоинтеллигентными рабочими типа Брандлера, который был отстранен от руководства после поражения революционной авантюры в 1923 г. как «троцкист» и «оппортунист» и заменен в конечном итоге руководителем восстания в Гамбурге в 1923 г. Эрнстом Тельманом, непоколебимым коммунистом, верным кремлевскому руководству.
Немецкие коммунисты 20-х годов XX века обнаруживают значительное родство с немецким экспрессионизмом. По-видимому, более выразительно представлял немецкую коммунистическую ультралевую идею беспартийный Бертольд Брехт, который, невзирая на свою близость к коммунистам, так и не эмигрировал в Москву, а избрал Америку. Этот большой художник с отчаянной непримиримостью разоблачал капитализм как общество злобы и узаконенного преступления. Его «Трехгрошовая опера», а затем и «Трехгрошовый роман» сознательно построены на сюжетной схеме начала XVIII века, чтобы тем самым поднять тематику до общечеловеческих масштабов и апеллировать к вечным проблемам. Этот сюжет слишком прост и прямолинеен, карикатура слишком примитивна – но такими были и Жорж Гросс в живописи, и Иоганнес Бехер в поэзии, и Эрнст Толлер в театре.
Эрнст Тельман
После коминтерновских чисток и «большевизации» компартии в ней не осталось ультралевого интеллигентского авангарда, а руководство Тельмана не имело за собой ничего, кроме протестных настроений и инерции восстания 1923 г. В сущности, коммунисты следовали одному лозунгу – «действовать по-русски», и одному идеалу – СССР, который казался верующим в коммунизм земным раем для трудящихся. Можно полагать, компартия собрала на последних выборах максимум голосов, на которые могла рассчитывать. Восстание коммунистов в стране с могучими и хорошо организованными правыми и левоцентристскими силами было бы обречено на провал.
Э. Тельман в тюрьме
Когда ясно вырисовалась угроза нацистской диктатуры, группа Айхлера – Гекмана, последователей покойного Нельсона, обратилась к руководителям компартии, социал-демократии и профсоюзов с предложением объединить усилия против правых экстремистов. Лидер социал-демократов Отто Вельс ответил, что рад бы, но ситуация слишком сложна. Коммунист Тельман не ответил – мужественный Тедди, несокрушимый и непоколебимый, упорно шествовал навстречу своему концлагерю и крематорию. Физик по специальности, Гекман, с его авторитетом в кругах научных работников, литераторов и художников, решился на чисто моральный акт: он собрал подписи под призывом оказывать сопротивление нацистскому насилию у таких известных деятелей культуры, как Альберт Эйнштейн, Генрих Манн, Кете и Карл Кольвицы, Эрих Кестнер, Арнольд Цвейг, Эрнст Толлер, Пьетро Ненни и многих других.
Но было уже поздно. Власть над немцами захватили дерзкие и агрессивные молодые недоумки и злобные консервативные бездари. Но несколько десятков подписей, собранных Гекманом, имели все же символическое значение: другая, гуманная и антинацистская, действительно великая Германия показала миру, что она существует.
Нацистская партия вышла на политическую авансцену в преддверии кризиса, но и тогда, и позже не имела большинства. Можно думать, в наилучшие для нее времена ее сторонники составляли около трети взрослого населения Германии. Голосование в 1933 г. после поджога Рейхстага дало наци почти половину голосов, но следует учесть обстановку террора, в которой оно проводилось. Среди тех, кто отдавал свои голоса национал-социалистам, немало было протестного электората, который с большим сомнением можно отнести к людям с нацистскими убеждениями.
Была ли депрессия решающим фактором внезапного поправения Германии? Есть незначительное несоответствие между экономическими и политическими факторами, которые способствовали подъему нацизма. Поворот в общей ситуации в пользу наци происходил не с обвалом немецкой экономики, а несколько раньше – в 1929 г. Экономика Германии испытала сокрушительный удар в 1930 г. – в марте число безработных достигало почти 3,5 млн человек, промышленные предприятия Германии были загружены наполовину, в июле производство стали упало на 40 % по сравнению с прошлым годом. Когда кризис потряс Германию со всей силой, а потоки кредитов из Соединенных Штатов перестали поступать, депрессия приобрела форму развала всей экономической системы и закончилась банкротством государства. Но 1929 год еще был стабильным.
В 1928 г. наци в результате отсутствия средств даже не смогли провести партийный съезд, а на выборах в рейхстаг получили лишь 700 тыс. голосов и 12 депутатских мест. Но в обществе происходил сдвиг вправо. В 1928 г. распалась левоцентристская правительственная коалиция, и с этого времени у власти находятся правые или право-центристы.
Поворот в сторону нацистов первыми осуществляют политики, тесно связанные с капиталистами Рейн-Вестфальского региона. Здесь, между прочим, социал-демократия в пролетарской среде не пользовалась общей поддержкой, большинство рабочих отдавали преимущество коммунистам. В 1927 г. 15 ведущих капиталистов, в том числе Пауль Рейш, управляющий Ганиэлей – второй после Круппов по богатству семьи Германии, – учредили клуб «Рурляде», игравший большую роль в политике. Рейш был паневропеистом, но немало помогал Гитлеру. Большую активность развил симпатизирующий Гитлеру стальной магнат Тиссен. Клубы предпринимателей проявляли растущий интерес к наци, которых они до недавнего времени считали вульгарными плебеями.
Нацисты приходят к власти в 1933 г. не через победу на выборах, а скорее в результате потери ими завоеванных в предыдущий период позиций и усиления позиций коммунистов. Переговоры лидеров финансово-промышленных кругов с Гитлером и руководящим ядром его партии привели к тому, что была создана коалиция правых и ультраправых.
Социальные ориентации рыночной экономики, инициированные социал-демократами, правые считали непосильными для Германии, которая близились к коллапсу. Канцлером Германии с 1928 г. был правый центрист, католик Брюнинг, но уже летом 1931 г. совещание промышленников в Дюссельдорфе пришло к выводу о необходимости его замены «более твердым» человеком, а также изменений в конституции и более жесткой рабочей политики. В октябре 1931 г. Гитлера принял президент Гинденбург, а 11 октября того же года на курорте в Гарцбурге собрались представители деловых кругов и правых организаций, в том числе Национальной партии Гугенберга; среди участников были и нацисты. Разговоры о «Гарцбургском фронте» явно преувеличены; здесь присутствовали лишь второстепенные лица, но активность президента Рейхсбанка Шахта, который еще годом раньше сделал ставку на Гитлера, свидетельствовала о возможности будущей поддержки нацистов консервативно ориентированными предпринимателями и финансистами.
