Н. С. Хрущев официально объявляет о смерти вождя
Это было следствием «мини-переворота», который выглядел как «разоблачение Берии», а в действительности был устранением чекистов с первых позиций и первой чисткой сталинского ядра МГБ – МВД.
После смерти Сталина на политической авансцене оказался триумвират Маленков – Берия – Молотов. Неожиданный арест одного из членов триумвирата состоялся по всем правилам сталинской эпохи, и осенью Берия был расстрелян как якобы иностранный агент, который готовил государственный переворот и разоблачен, во всем сознавшись. Движущей силой ареста был Хрущев, а осуществили его военные – возвращенный к власти Жуков и люди командующего войсками столичного округа генерала Москаленко, близкого к Хрущеву. Важно подчеркнуть обстоятельство, которое до сих пор остается в тени: стая чекистов во главе с Берией действительно существовала, но арестованы были отнюдь не только «бериевцы». Участниками «заговора Берии» стали Судоплатов, который долгие годы был организатором тайных политических убийств, Майрановский, многолетний сотрудник лаборатории, занимавшейся ядами, Огольцов, первый зам. министра госбезопасности, который вел «еврейское дело» и лично руководил убийством Михоэлса, Эйтингон, Серебрянский и другие организаторы террористических акций, в частности убийства Троцкого; многие руководители советской разведки и контрразведки были отправлены дослуживать до пенсии куда-нибудь в систему ГУЛАГа или вообще уволены из «органов». Как признавался позже и сам Хрущев, кремлевские руководители хотели свалить на Берию грехи сталинского правления, которые нельзя было замалчивать.
Г. М. Маленков
Поставим, на первый взгляд, наивный вопрос: были ли наследники Сталина, люди из его ближайшего окружения, искренними и честными в своих убеждениях коммунистами, или это была стая преступников и убийц, которая использовала идеологическую догматику коммунизма для манипулирования сознанием масс в собственных карьерных целях?
На этот вопрос сразу можно дать полностью уверенный ответ. Жизненный путь каждого из кремлевских руководителей исключал любую некоммунистическую альтернативу. Переход власти к противникам коммунизма для каждого из них неминуемо значил бы личную гибель. Их жизненные успехи с молодых лет целиком и полностью зависели от того, что мощная политическая сила – ее называли «советская власть» – подняла их над никчемной средой, из которой они вышли. Кровь сталинского террора крепко привязала их к священным идеологическим формулам, которые символизировали для них «советскую власть» и их личную судьбу. В этом отношении циничный Берия был таким же преданным коммунистом, как и твердокаменный фанатик Молотов или беспокойный энтузиаст Хрущев.
Но перспектива падения «советской власти» была все же призрачной, а погибнуть очень просто можно было и без контрреволюции – от каприза Сталина и интриг собратьев по Кремлю. Карьера в атмосфере террора не раз проходила по лезвию ножа. И тогда идеологическая коммунистическая символика ценностей не помогала выбирать решения, оказывалась неэффективной.
Маленков, Берия, Хрущев, Булганин, Суслов и некоторые другие принадлежали к поколению коммунистических руководителей, которых Сталин заранее начал подбирать еще в эпоху Великого перелома. Маленков принадлежал к самым молодым (ему в год смерти Сталина исполнилось 52), но в сталинских придворных кругах он занял позиции раньше всех и надежнее всех – в кабинетах кремлевских штабов-секретариатов, будучи отмеченным вниманием вождя еще как студент и секретарь парткома Московского высшего технического училища им. Баумана. На него практически не было компромата – так, пустяк у Берии, якобы Маленков скрыл службу в оренбургских казаках. Не то, что у Маленкова было на Берию, – все материалы, накопленные ростовскими чекистами, начиная со службы юного Лаврентия в мусаватистской контрразведке якобы по поручению подпольной парторганизации Баку. Правда, все эти дела разбирались в 1938 г. и результаты следствия удовлетворили Сталина, но в конечном итоге папка была у кадровика Маленкова, который дружил с Лаврентием Берия так же, как перед этим – с Николаем Ежовым. Короткая опала Маленкова в 1949 г. сменилась крепкой позицией кронпринца. Около гроба Сталина наследники заключили соглашение, распределив власть так, что тандем Берия – Маленков оставил около руководства старую когорту, неформальным лидером которой был Молотов.
В. М. Молотов
Инициатива в тандеме издавна принадлежала Берии, более умному, волевому и циничному политику. Огромной ошибкой Маленкова было то, что он послушался уговоров Хрущева и согласился на арест и убийство своего давнего «друга». Лично Берия был абсолютно безвреден для Маленкова. Как грузин (собственно, мингрел), он имел мало шансов стать после грузина Сталина «вождем советского народа». Вождем должен был быть более слабый партнер с безукоризненным русским анкетным экстерьером – Георгий Максимилианович Маленков, а Лаврентий рассчитывал править за его спиной. Крови на руках у Берии было очень густо, но трудно сказать, у кого ее было больше – молодой Маленков был одним из тайных организаторов Большого террора наряду со Ждановым, Шкирятовым, Вышинским, Ульрихом и чекистами. Старательно и щедро измазаны кровью были абсолютно все другие – их резолюции на «делах» бывших подчиненных и коллег позже понемногу демонстрировались публике. Сам Хрущев приехал в Украину в 1938 г. в паре с ежовцем Успенским и провел здесь основную массовую чистку, следы которой на протяжении «великого десятилетия» старательно устранялись. Берия сам лично истязал и был абсолютно растленным чекистско-партийным вельможей, но качественной разницы между ним и другими сталинцами нет. Шла речь тогда не о Берии, а о всемогущем МГБ – МВД.
Как государственный человек Берия был скорее технократом; прекрасный организатор, он хорошо знал оборонную промышленность и нефтяное дело, а о ядерной проблеме нечего и говорить. В одной из «золотых клеток» Берии спокойно работал сам Тимофеев-Ресовский (Зубр), изучая генетические последствия использования атомного оружия. Душа сообщества физиков П. С. Капица, противник Берии и предшественник Сахарова, в 1955 г. осмелился выпустить легендарного Зубра с докладом на свой «капичник» в Московском университете, что вызвало безумное сопротивление лысенковцев. Это было бы невозможно, если бы в свое время не существовало тайного покровительства Берии генетике. Берия вообще пытался быть покровителем на всякий случай. Молотову он при встречах шептал: «Полина жива». Он даже встретился с вдовой Бухарина, вызвав ее к себе из камеры, угощал ее и достаточно мило с ней разговаривал, чего она, безусловно, оценить не смогла. Берия был циничен, но он прошел через ЧК, всевозможные разведки и контрразведки, застенки и партийные интриги с двадцати лет, от самого начала советской власти. Иногда он тосковал по мольберту и кистям, как в свое время Тухачевский по скрипке. Берия и Маленков знали все, и это формировало из них технократов, трезвых политических прагматиков.
