Якутский воевода Д. А. Францбеков (уроженец Ливонии по имени Фаренсбах) помог богатому промышленнику Е.П. Хабарову снарядить экспедицию в Даурию для приведения ее жителей в русское подданство. В состав первого отряда Е. Хабарова вошло 70 человек.
Отряд Хабарова выступил в путь в 1649 году и уже в начале 1650 года вышел на Амур. Даурские населенные пункты, к которым подошли казаки, оказались совершенно пустыми: жители разбежались, узнав о приближении русского отряда. От местных жителей казаки узнали, что весь ясак дауры уже отдали «князю Богдою». Опасаясь столкновения с воинскими отрядами «князя Богдоя», к чему русская экспедиция была не готова, Хабаров решил вернуться в Якутск за подкреплением.
Для своей новой экспедиции Е.П. Хабаров набрал 117 добровольцев. Воевода Францбеков послал с ним более 20 служилых людей, а также вооружил отряд тремя пушками. Зимой 1651 года Е. Хабаров вновь был на Амуре.
Еще будучи в Якутске и собираясь в дальний поход, Хабаров получил от якутского воеводы указание привести «князя Богдоя» в русское подданство. Естественно, в то время в Якутске еще не отождествляли «князя Богдоя» с Цинским императором.
9 июля 1650 года Якутская приказная изба выдала Е.П. Хабарову достаточно жесткие инструкции — «наказную память» — о приведении Приамурья в российское подданство. В «памяти» указывалось: «И Ерофею и ко князю Богдаю посылать посланников. А велеть им говорить, что князь Богдай с родом своим и с племенем и со всеми улусными людьми был под государевою нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всея Руси высокою рукою в холопстве, потому что государь наш страшен и велик, и многим государствам государь и обладатель, и от его государского ратного бою никто не мог стоять»
.
Далее в том же документе Е. Хабаров получал полномочия применять силу, если князь Богдой откажется добровольно перейти в русское подданство. В Москве в то время еще не знали, кому адресовалось это письмо, и князь Богдой представлялся всего лишь вождем одного из даурских племен. Сам же стиль «наказной памяти» был выдержан в жестком, почти ультимативном стиле: «А будет ты, Богдай, не будешь под его государевою высокою рукою в вечном холопстве, и мы будем на тебя писать к великому государю своему царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Руси к Москве, чтобы он, государь, велел быть своим государевым ратным многим людям, и тебя, Богдая, за твое непослушание велел государь разорить, и город твой взять на себя, государя, и всех вас и жен и детей ваших побить без остатка, чтоб, смотря на тебя, князя Богдая, и на твое непослушание, и иные Даурския земли князи, которые не под твоим княженьем живут, видя государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всея Русии смертную казнь и разорение, были бы покорны и послушны без бою…»
.
Те же самые требования и в том же ультимативном стиле были включены якутским воеводой Д. Францбековым в послание на имя князя Богдоя, которое должен был передать последнему Е. Хабаров. В послании князь Богдой предупреждался, что в случае отказа подчиниться, на него будет совершен поход русскими войсками численностью 6 тысяч человек с пушками
.
Послание князю Богдою доставлено не было в связи с появлением новых данных о восточных землях и их правителях.
Вышедший в дальний поход Е. Хабаров со своим отрядом фактически вел разведывательную деятельность, пытаясь собрать хоть какие-либо объективные данные об этом регионе. По мере изучения обстановки в Приамурье Е. Хабаров убедился, что князь Богдой не существует, а есть земля Богдойская, где правит царь Алака Батурхан. Наместником этого царя в Приамурье объявлялся царь Шамшакан. Об этом Е. Хабаров донес в Якутск, сославшись на то, что ошибка была обусловлена недостатком информации: «… на великой реке Амуре изымана была на погроме только одна даурская баба и в роспросе рассказать про то про все подлинно не умела»
.
Таким образом, «одна даурская баба» стала для российской стороны одним из первых источников информации о Китае. Однако на том историческом этапе ни этот, ни другие источники информации не отличались и не могли отличаться достоверностью. Причинами того были: географическая удаленность России и Китая; труднопреодолимый языковой барьер; отсутствие каких-либо связей и контактов между двумя государствами в прошлом; полнейший информационный вакуум друг о друге: отсутствие четко выраженного стремления к установлению двусторонних отношений.
По мере своего продвижения по Приамурью отряд Хабарова неоднократно подвергался нападениям со стороны местных народов и племен. Одно из первых серьезных и организованных сопротивлений дауры оказали казакам возле городка Албазин весной 1651 года. В упорном бою, длившемся с полудня до позднего вечера, дауры понесли тяжелые потери, в то время как казаки потеряли лишь 20 человек ранеными. Однако все попытки казаков взять укрепленный пункт штурмом были отбиты. Только тогда, когда Е. Хабаров подтянул к Албазину пушки, дауры покинули его. Собрав остатки своих отрядов и захватив с собой то имущество и провиант, которые было возможно взять, даурские князья бежали вниз по Амуру.
Войдя в Албазин, казаки начали строить укрепления, превращая поселок в мощный острог. Здесь были сосредоточены большие запасы оружия, имущества и провианта. Хабаров доносил якутскому воеводе о богатстве края, о том, что хлеба и другого продовольствия в Албазине запасено на несколько лет. Нужна была лишь помощь людьми — как служилыми, казаками, так и земледельцами для освоения и колонизации края.
Уже в 1651 году первый император маньчжурской династии Шуньчжи направил к Албазину войска численностью до тысячи человек. Операция китайских войск не преследовала решительных целей, а скорее была демонстрацией силы». Разогнав беспокойных соседей, китайская армия некоторых из них увела военнопленными в Пекин; но крепости албазинской не разорила, так как она стояла на нейтральной земле. По удалении китайской армии, албазинцы снова заняли прежние свои поселения и укрепились в них»
.
Летом 1651 года, когда Е. Хабаров со своим отрядом был уже на Амуре, в Якутске снаряжается новая партия во главе с Т.Е. Чичегиным. Отряд Чичегина в составе 137 человек с оружием и боеприпасами был направлен к Е. Хабарову, а тот уже должен был послать посольство далее к царю Шам-шакану. В инструкциях Хабарову и Чичегину уже нигде не говорится о приведении царя Шамшакана в русское подданство в случае необходимости силой. Однако в послании Якутской приказной избы самому князю Шамшакану от 27 июля 1651 года опять содержались угрозы в его адрес: «… за твое непослушанье велит государь смирить своим государевым смертным боем»
.
Продвигаясь в глубь Приамурских земель, отряд Хабарова встречал ожесточенное сопротивление местных племен. Однако, видя свое бессилие в борьбе с русскими, дауры обратились за помощью к маньчжурским властям, находившимся в г. Нингуте. Во время стычки казаков отряда Хабарова с даурами летом 1651 года при Гуйгударовом городке в даурском лагере находились постоянно жившие в улусе князя Гуйгудара маньчжуры («богдойские люди»), но они не приняли участия в сражении; а наблюдали за ним со стороны, выехав на время боя в открытое поле. По китайским источникам, в бою под Гуйгударовым городком приняли участие вместе с даурами и маньчжуры. Более тысячи дауров и 50 маньчжур «героически погибли, защищая свою родину и национальное достоинство»
.
