Далее в том же документе А.Н. Куропаткин ориентировал командование русских войск в Маньчжурии на то, чтобы «не разбрасывать силы», не оставлять гарнизоны в занятых китайских городах и деревнях. Русское военное присутствие в регионе должно было ограничиваться только трассой КВЖД.
К осени 1900 года русские войска в Маньчжурии были разведены по зимним квартирам. Наступившая уже с конца ноября зима вынудила русское командование прекратить военные операции против хунхузов, хотя незначительные столкновения с укрывшимися бандитами продолжались.
Собранные русским военным командованием сведения из разных источников говорили о том, что разбитые нашими войсками китайские формирования отошли от городов и больших дорог в глубь Маньчжурии, где обосновались в труднодоступных районах. В служебной записке командира 2-го Сибирского корпуса генерал-лейтенанта А.В. Каульбарса от 6 ноября 1900 года на имя командующего войсками Приамурского округа говорилось о существовании трех больших группировок хунхузов (каждая численностью от 10 до 30 тысяч человек) и нескольких малых групп, общей численностью 10 тысяч человек.
Крупные группировки противника действовали в районах:
1. К юго-востоку и востоку от Мукдена. Численность группировки составляла до 15 тысяч человек. Руководство группировки поддерживало отношения с японцами.
2. В запретных лесах императорской охоты, которые покрывают горы Сахалян и Куле, к востоку от императорской дороги, против городов Каиюаньсянь и Итун. Силы этой группировки достигают 10—15 тысяч человек.
3. В восточной Монголии, куда ушли китайские войска, отступившие от Мукдена, Цицикара и Бодунэ и, возможно, Гирина. Численность группировки составляла, по оценкам, 30 тысяч человек.
Далее в своей записке генерал Каульбарс дает военно-политическую оценку противостоящих сил противника и района военных действий как такового:
«…Нашими действиями мы лишили китайцев только артиллерии: бежавшие перед нами отряды сохранили ручное оружие, тайные склады которого помогали образованию новых шаек. Китайцы организуют отряды быстро; например, в городе Итунджоу была сформирована, вооружена хорошими ружьями и обмундирована команда полицейской стражи в 100 человек через 4,5 часа по получении на то фудутуном разрешения.
Вообще китайские войска, хотя и являются главным источником образования разбойничьих шаек, продолжают подчиняться одному общему руководству свыше: последнее выражается в систематическом уклонении от борьбы на менее пересеченной местности и упорном сопротивлении в горах.
Жители Маньчжурии относятся к нам в городах благожелательно (непритворно — когда боятся хунхузов, и притворно — когда хунхузы им не угрожают), в деревнях — со страхом.
Сторона вообще густо населена и богата продовольствием: сведения наши в этом отношении, по мнению барона Каульбарса, были ниже действительности.
Полное успокоение края совершенным уничтожением шаек, то рассеивающихся, то вновь появляющихся, является делом трудным»
.
Ликвидация остатков сопротивления китайских повстанцев в различных местностях Маньчжурии действительно была делом крайне тяжелым для русских войск. Анализ тактики действий противника, проведенный русскими специалистами, позволил выделить сильные стороны китайских отрядов, действовавших по принципам партизанской войны.
Генерал-майор Овсяный в своем обзоре пишет: «Основной прием китайской тактики заключался в борьбе издалека, из-за закрытий, благодаря чему потери их от огня были невелики. Малейший признак обходного движения заставлял их оставлять свои крепкие позиции, так что, несмотря на широкое применение обходов, как, например, в Аньсаньчжане или под Ляояном, никогда не удавалось достигнуть окружения и пленения китайских отрядов, отличительным свойством которых являлась легкость снаряжения, отсутствие обозов и способность к быстрому отступлению врассыпную. Притом же китайский солдат, сбросив форменную куртку и спрятав свое ружье и снаряжение, легко обращается, как это постоянно и практиковалось при наседании неприятеля, в обыкновенного простолюдина, ничем не отличающегося от массы мирных жителей. Одна конница могла нагонять китайцев и причинять им более или менее значительные потери, но как раз на маньчжурском театре у нас оказалось мало конницы»
.
С тем, что «окончательное успокоение» Маньчжурии является делом трудным, было полностью согласно военно-политическое руководство России.
В начале ноября 1900 года от Военного министра в адрес генерал-лейтенанта Н.И. Гродекова и вице-адмирала Е.И. Алексеева поступили подробные указания и инструкции по организации службы и быта русских войск в оккупированной Маньчжурии на период приближающейся зимы. Генерал А.Н. Куропаткин признавал, что «нашим войскам еще не менее года предстоит боевая деятельность по отысканию, преследованию, разбитию и уничтожению вооруженных шаек китайцев»
. В связи с этим ставилась задача экономить силы, беречь войска и, по возможности, проводить плановые занятия и давать им отдых.
«Военная деятельность» в форме рейдов (генерал А.Н. Куропаткин называл их «движениями») должна была проводиться непрерывно, но только частью сил и средств. В пехотных и артиллерийских частях и подразделениях 3/4, а в коннице 2/3 сил должны быть в пунктах постоянной дислокации. Таким образом, от пехотного полка в постоянных рейдах участвовали две роты, от артиллерийской батареи — 2 орудия, а от казачьего полка — две сотни. Особое внимание Военный министр уделял полному и всестороннему тыловому обеспечению подразделений, выделенных для проведения «движений».
По мнению Военного министра, выполнение задач, поставленных перед русскими войсками в Маньчжурии, было невозможно без опоры на лояльные русской власти местные органы китайской администрации: «Движение наших войск с целью уничтожения шаек беглых солдат, хунхузов, боксеров … производится при содействии цзянцзюней непрерывно, впредь до восстановления китайских властей, китайской полицейской стражи и полного порядка».
Вместе с тем успех рейдовых действий, как отмечал генерал Куропаткин, мог быть обеспечен только высочайшей дисциплиной русских войск, их гуманным и доброжелательным отношением к местному населению: «Надо добиться, чтобы китайское население встречало наши войска с радостью».
В одной из телеграмм войскам Военный министр подчеркивал значимость работы с местным населением: «Действия наших войск… должны укреплять в сознании местного населения, что мы сильны, непобедимы, но в то же время справедливы и человечны. Мы должны тотчас после боя внушать самое полное доверие со стороны не только мирных жителей, но и побежденных врагов… Этим путем можно и должно облегчить нам, после пролитой крови, возвращение к мирным соседским отношениям между нами и китайцами»
.
Работа с местным населением и органами власти на местах предполагала и проведение специальных операций разведывательного и иного характера: «Так как уничтожение при этих движениях шаек беглых солдат, боксеров и хунхузов во многом зависит от своевременного извещения о шайке и скрытного окружения ее, то для найма хороших лазутчиков из местных жителей, их содержание и вознаграждение доносителям, проводникам, расходы на переводчиков … назначается аванс в 10 тысяч рублей из военного фонда»
.
