С политической точки зрения соглашение с христианами было в особенности важно для монгольского ханства в Иране, поскольку его правители в качестве ильханов были готовы продолжать свою борьбу с Египтом.
Одним словом, Хубилай довольно тесно поддерживал контакты с Западом. Так, он отправил миссию к папе с просьбой о посылке в Китай сотни христианских ученых и техников, чтобы дать представление его подданным о западном образе жизни и религии.
Марко Поло провел семнадцать лет при дворе Хубилая (1275–1292 гг.), ему была доверена важная дипломатическая миссия на Дальнем Востоке, он выполнял и различные административные задачи. Его успех в Китае стал важным фактором благосклонности Хубилая к Западу.
Хубилай заявлял, что при наличии достаточного количества образованных священников с Запада готов сам обратиться в христианство вместе со своим народом. Казалось бы, папскому престолу надо было ухватиться за такое предложение, но активная пропаганда католицизма началась в Китае только в 1295 г., когда в Пекин прибыл Джованни Монтекорвино, францисканский монах и будущий архиепископ Китая.
А за эти три десятка лет, с 1260 по 1290 г., карта западной окраины Евразийского континента изменилась до неузнаваемости. Святая земля попала в руки мамлюков, за исключением крепости Акра, но и ее дни были сочтены. На месте Латинской империи гордо высилась обновленная Византия. В Италии, после довольно больших успехов гибеллинов, захвативших Ломбардию и Тоскану, Карл Анжуйский овладел Сицилийским королевством. Последние Гогенштауфены погибли либо в бою (Манфред), либо на плахе (Конрадин), но и победители-французы приняли жестокую смерть под звон колоколов «Сицилийской вечерни» (30 марта 1282 г.). Вмешательство Арагона затянуло войну в Италии до 1287 г., когда было заключено кратковременное перемирие.
По сути дела, миссия запоздала: ко времени, когда Монтекорвино наконец достиг Пекина (1294 г.), Хубилай умер.
Хубилай был достойным потомком Чингисхана.
Внутренние реформы Хубилая были не менее значимы, нежели его военная и дипломатическая деятельность. По мнению Ф. Краузе, административная система, основанная Хубилаем, была лучшей среди когда-либо существовавших в Китае.
Образовательные и финансовые институты следовали старому китайскому типу. Когда тюрко-монголы завоевали Китай, они познакомились с бумажными деньгами, Хубилай сделал их официальной валютой империи. В 1282 г. был выпущен важный закон относительно печатания бумажных купюр, их соотношению к золоту и серебру и изъятию из обращения испорченных купюр. Пятью годами позже появились новые инструкции, регламентирующие обменный курс бумажных денег на золото и серебро. Подобно своим предшественникам, Хубилай уделял большое внимание безопасности и улучшению дорог, а также развитию водных путей.
Еще при жизни Хубилая назревала реформа права наследования. Следуя китайскому типу властвования, Хубилай сократил право наследования до своих прямых потомков мужского пола. Отныне, до конца династии Юань, лишь потомки Хубилая рассматривались как достойные трона. Однако в большинстве случаев утверждение курултаем нового императора считалось необходимым.
Старший сын Хубилая был провозглашен законным наследником трона. Поскольку он не пережил своего отца, его сын и внук Хубилая Тимур (его монгольским храмовым именем было Олджайту, а китайским почетным титулом – Чьен-Цун) был провозглашен в 1293 г. наследником.
В правление Тимура (1294–1307 гг.) большинство государственных дел, оставленных незаконченными Хубилаем, были более или менее удовлетворительно завершены. Цари Камбоджи и Бирмы поклялись в верности императору (1296–1297 гг.). Держась подальше от вовлечения в проблемы Тихоокеанского побережья, Тимур уделял большое внимание тюрко-монгольским делам. Его войска сражались во многих битвах в 1297–1298 гг. с Кайду и его союзниками. Военные походы осложнялись дипломатическими действиями и контрдействиями, постоянно меняющейся комбинацией князей, персональным соперничеством и предательствами. В целом Кайду постепенно терял почву. Он, однако, воспользовался затишьем и в 1301 г. предпринял решающую попытку захватить Каракорум. Но был разбит и умер в том же году. Оставшись без лидера, сыновья Кайду и многие другие князья домов Угэдея и Чагатая согласились признать сюзеренитет Тимура и улаживать все будущие конфликты между собой переговорами, а не войнами (1303 г.). Это важное соглашение было довершено участием в нем персидского ильхана. После смерти в 1304 г. ильхана Газана Тимур послал большое посольство в Иран, чтобы утвердить в качестве нового ильхана брата Газана Ульчжайту и проинформировать его об умиротворении Центральной Азии. Хан Золотой Орды Тохта также поддержал новое соглашение. Характерно, что он в свою очередь собрал своих вассалов, русских князей, на съезд в Переяславле Суздальском, где его посланник огласил решение, принятое ведущими тюрко-монгольскими властителями. Успех политики Тимура был, конечно, впечатляющим, и Монгольская империя, можно сказать, достигла апогея своего могущества в период его правления. Все это привело к восстановлению единства империи в новой форме панмонгольской федерации во главе с великим ханом Пекина.
В своей внутренней политике, равно как и в отношении к Западу, Тимур следовал традициям Хубилая. Когда Джованни Монтекорвино в конечном итоге достиг Пекина (1295 г.), он встретил благосклонный прием и получил позволение проповедовать христианство и организовать диоцез католической церкви.
Что касается Западной Европы, то обруч догмы и философемы лопнул под давлением этнокультурного развития, толкавшего романо-германские народы на путь обособления. Если в XI в. они еще считали греков братьями по религии и только удивлялись, до чего же эти братья непохожи на них самих, если в ХII в. они ждали прихода восточных христиан как естественных союзников, то в XIII в. все иллюзии исчезли, и народы, не объединенные папской тиарой, для европейцев стали чужими – язычниками и, хуже того, еретиками. По мнению Л. Гумилева, «под этой эквилибристикой богословскими терминами крылся глубокий этнологический смысл: европейцы выделили себя из остального человечества и противопоставили себя ему, как это некогда сделали арабы и китайцы, а в древности эллины, иудеи, персы и египтяне. Следовательно, тут мы наблюдаем единый для всех эпох и стран процесс этногенеза. А раз так, то мы не имеем права рассматривать эти события ни как случайные совпадения, ни как политический заговор европейцев против азиатов, а должны их рассматривать как естественно протекавший процесс или закономерность этнической истории человечества в ту жестокую эпоху, когда наступило время кристаллизации народов, живущих и действующих поныне».
В Иране ильханы Газан (1295–1304 гг.) и Ульчжайту (1304–1316 гг.) желали находиться в контакте с Западом, хотя первый из них стал мусульманином в начале своего правления, а второй, изначально христианин, был обращен в ислам в середине своего правления (1307 г.). Ульчжайту разрешил папской миссии продолжать свою работу на Востоке. В 1300 г. король Якоб II предложил Газану военную помощь против Египта, что, однако, не имело практических последствий. После панмонгольского соглашения 1303–1305 гг. Ульчжайту полагал необходимым объявить о новом курсе монгольской политики как для Египта, так и для Западной Европы и призывал мусульманских и христианских правителей установить мирные отношения между всеми нациями в мире. Значение этого обращения не было достаточно понято на Западе. Король Эдуард II Английский в своем ответе просил Ульчжайту «освободить» Палестину от мусульман (1307 г.).
