В V в. Галлия была процветающей страной, намного богаче дунайских провинций, византийских земель и даже самой Италии. В многочисленных шахтах и каменоломнях добывалось необходимое сырье, хорошо оборудованные мастерские работали даже на экспорт. Производство предметов обихода и роскоши было развито более, чем где бы то ни было. Торговля процветала, а цены, несмотря на алчных римлян, оставались невысокими. Варвары нашли здесь цивилизацию, административную организацию, открыли для себя то, что может дать оседлая жизнь, мирная эволюция.
Аттила, верный однажды начертанному плану, издал прокламацию по всей Галлии, объявляя, что он пришел в качестве друга римлян и с единственной целью – наказать вестготов, своих беглых подданных и врагов Рима и потому галлы должны оказать ему дружественный прием как своему освободителю и одному из полководцев Римской империи.
Некоторые города повиновались, другие пытались оказывать сопротивление, но и те и другие были одинаково ограблены. Слабые римские гарнизоны, не имея сил держать натиск, убегали в хорошо укрепленные места или отступали шаг за шагом к Луаре, сделавшейся местом соединения.
Аттила ошибался, полагая, что франки, бургунды и даже вестготы рано или поздно присоединятся к нему в надежде на поживу. Но они и так уже были, на разных условиях, федератами и, наблюдая ежедневно растущую слабость Римской империи, знали, что время работает на них, а потому в подавляющем большинстве не желали помогать кому-то еще, какими бы обещаниями их не пытались прельстить.
Итак, зимой 451 г. Аттила вторгся в Римскую империю около Майенса, там, где граница была наиболее уязвима, и, несмотря на опустошительные набеги франков в 440–441 гг., это был один из самых густонаселенные районов, самых активных и самых организованных в римских владениях. И Аттила наносит удар, сравнимый с бомбовым. Города должны заплатить дань или погибнуть в огне. И они горят. Они платят. Западный мир видел, кто такие гунны, и знал, что они превратили Мессию, Иллирию, Фракию, Македонию (444–447 гг.) в пустыню.
Между тем вся Галлия и, в особенности, бельгийские провинции были поражены паническим страхом. Все бежало или готовилось к бегству при виде этого вихря народов, которому предшествовали пожары и за которым следовал голод. Каждый спешил укрыть в безопасном месте свои припасы, деньги, домашнюю утварь; жители небольших селений сбегались в большие города, но и там не находили они безопасных мест; жители равнин перебирались в горы, леса населялись крестьянами; жившие по берегам морей и рек спускали на воду суда и были наготове переправлять свои семейства и имущество в те места, которые считались менее опасными. Так поступили жители небольшого города Лютеции. Лютеция, современный Париж, – по господствовавшему тогда обычаю называть города по имени тех племен, у которых они были центральным местом жительства, – была незначительным селением во времена Юлия Цезаря, при Констанции Хлоре сделалась довольно важным городом. Торговая значимость маленького города шла рука об руку с политическим его значением: он стал центральным местом торговли на всем пространстве между Верхней и Нижней Сеной. При других обстоятельствах жители Лютеции, состоявшие почти все из рыбаков, сумели бы внушить уважение к своему острову, защищенному двойной оградой, то есть глубокими рукавами Сены и высокой стеной, с установленными по бокам башнями, но панический страх, вызываемый даже упоминанием имени Аттилы, отнимал спокойствие у самых отважных и склонял народ к бегству как к единственному средству спасения. Жители города, посовещавшись между собой, решили не дожидаться неприятеля. Уже все было готово к переселению. Но всюду, где проходил завоеватель, на его пути появлялись святые люди, будь то епископы или девственницы. Но что они могли сказать Аттиле от имени терзаемой Галлии?
И тогда-то явилась прелестная девочка из Нантерра, которая решилась остановить это массовое бегство. Ее звали Женевьева и была она галлоримлянка. За ней шла слава праведницы, целительницы, пророчицы. Точно так же, но при других бедствиях Отечества, другая, дочь Галлии – Жанна Д Арк имела ведения.
С тех пор, как появились слухи о скором приходе Аттилы, особенно когда начались опустошительные войны (Мец и Реймс были уже разорены), Женевьева была глубоко убеждена, что земные события суть следствия высших определений Божества и что раскаяние и молитва, смягчая гнев Божий, могут отвратить угрожающие бедствия, посему дни и ночи молилась она в храме, со слезами взывая к Богу о помиловании своей страны. Через видения ей было свыше открыто, что город будет пощажен, если принесет покаяние, и что Аттила не приблизится к его стенам. Она стала убеждать своих соотечественников совершить покаяние и не переселяться, но мужчины отвечали ей отказом, и тогда она решила обратиться к женщинам.
Собрав их около себя, она говорила, указывая на опустевшие дома: «Женщины, вы без сердца! Вы оставляете свое пепелище и эти кровли, под которыми были зачаты, вскормлены и родились ваши дети, как будто у вас нет, кроме бегства, никаких других средств для защиты от меча самих себя и ваших мужей! Почему вы не обратитесь к Господу, избрав своим оружием пост и молитву, как то сделали Эсфирь и Юдифь? Именем Всевышнего предрекаю вам, что город ваш будет помилован, если вы сделаете это; а те места, где думаете найти безопасность, попадут в руки врага, и не останется там камня на камне». Женщины в покорном молчании последовали за Женевьевой. На восточной оконечности острова Лютеции, на том месте, где теперь возвышается собор Парижской Богоматери, находилась тогда церковь во имя святого первомученика Стефана. Туда-то Женевьева и привела идущую толпу женщин. В этой церкви женщины закрылись и начали молиться. Удивленные продолжительным отсутствием своих жен, мужья также пришли в церковь и, найдя двери ее запертыми, спрашивали, что все это значит, на что женщины отвечали, что не хотят покидать город. Мужчины пришли в бешенство. Женевьеву от мужской расправы спас случай – подоспевший дьякон, который устыдил мужчин: «Это святая дева, повинуйтесь ей». Горожане остались в городе. Предсказание Женевьевы сбылось: войска Аттилы, соединившиеся между Сеной и Марной, не подошли к Лютеции, и город был обязан спасением непоколебимой твердости бедной девушки, которую потомки впоследствии причислили к лику святых.
Небезынтересно, что в летописных хрониках присутствуют факты, свидетельствующие, что в самые экстремальные, можно сказать, переломные моменты истории человечества, определенную роль играет Провидение. В подтверждение тому следует отметить, что в главе VI приводится факт, когда в критический момент для Руси икона Святой Богородицы якобы отвратила наступление войск Амира Темура на Москву.
Тем временем Аттила перешел Сену возле Оксера и, после продолжительного и трудного похода, раскинул свой лагерь под стенами Орлеана. Он рассчитывал на тайное приглашение короля аланов Сангибана, обещавшего изменой выдать ему город и перейти под его знамя. Но этот заговор был раскрыт, и вокруг Орлеана были возведены новые укрепления.
Весной 451 г. войска Аттилы осадили Орлеан. Стены города сотрясались от таранов. Народ был доведен осадой до крайности.
14 июня город почти был взят, но подоспела римская армия под командованием Аэция, Теодориха, короля вестготов, и его сына Торисмода. Аттила отступил к Труа. Западнее Труа его остановили римские и вестготские войска: сражение принесло минимальный перевес союзникам, но не спасло Запад (конец июня 451 г.). Аттила, достигнув полей Мавриака, начал готовиться к новому сражению.
