Перед тем как выступить в поход, Жанна послала к англичанам, стоявшим под стенами Орлеана, своих герольдов с письмом, которое она продиктовала еще месяц тому назад в Пуатье. В нем содержалось требование отдать Деве, посланной богом, ключи от всех захваченных городов и предлагался мир на условиях ухода англичан из Франции и возмещения ущерба. В противном случае Дева грозилась учинить «такой разгром, какого не видали во Франции уже тысячу лет» (Т, I, 221). Герольды испокон века пользовались правом неприкосновенности, но англичане задержали одного из посланцев «арманьякской ведьмы», а второго отослали с ответом, что сожгут ее, как только она окажется в их руках.
В четверг, 28 апреля, войско вышло из Блуа по направлению к Орлеану. Впереди шли монахи, несли кресты, пели «Приди, создатель». За ними на белом коне, в сверкающих латах, с развернутым знаменем ехала Дева, и каждый, кто шел за ней, чувствовал себя участником великого и святого дела…
«Все жители сего города с нетерпением ожидали прихода Девы, — говорил на процессе реабилитации почтенный орлеанский купец Жан Люилье, — по причине ее славы, а также слуха о том, что она сказала королю, что послана богом, чтобы снять осаду с сего города. А его обитатели и граждане были доведены до такой крайности врагами, державшими их в осаде, что уж и не знали, от кого им ждать помощи, кроме как от бога» (D, I, 331).
К маю 1429 г. Орлеан находился в осаде уже более полугода. И для того, чтобы лучше понять значение подвига Жанны, нужно коротко рассказать о предшествующих событиях. {132}
12 октября четырехтысячное английское войско подошло к стенам Орлеана. Английское командование придавало исключительно важное значение взятию этого большого и хорошо укрепленного города (42). Расположенный на правом берегу Луары, в центре ее плавной и обращенной в сторону Парижа излучины, Орлеан занимал ключевую стратегическую позицию, контролируя дороги, которые связывали Северную Францию с Пуату и Гиенью. В случае его захвата англичане получали возможность перейти в развернутое наступление, так как к югу от Орлеана у французов не было крепостей, способных остановить натиск противника. От исхода сражений на берегах Луары зависела судьба Франции.
Операция по овладению Орлеаном была тщательно спланирована и подготовлена. Понимая, что с их наличными силами город вряд ли удастся взять штурмом, англичане возлагали основные надежды на успех длительной осады. В августе и сентябре они захватили небольшие крепости и замки, прикрывавшие Орлеан с обеих сторон по течению Луары и по обоим берегам реки. Выйдя на левый берег они заняли предместье Портеро и предмостный форт Турель, лишив город прямой связи с неоккупированной территорией. Затем они переправились на правый берег и начали возводить вокруг городских стен цепь осадных сооружений.
Правительство дофина Карла полностью отдавало себе отчет в значении борьбы за Орлеан и направило туда лучшие воинские части. В конце октября в город были введены отряды гасконцев и находившихся на службе у дофина итальянских арбалетчиков. Во главе этих отрядов стояли опытные и надежные военачальники — ветеран многочисленных битв, удачливый и храбрый Ла Гир, маршал Буссак, капитан Потон де Сантрайль. Общее командование осуществлял граф Дюнуа, побочный сын герцога Орлеанского. Молодой, честолюбивый, талантливый, он тогда еще только начинал путь полководца, но успел уже приобрести популярность в армии и народе.
Осада затянулась. Англичане предпринимали частые, но безуспешные атаки на укрепления перед городскими воротами, подвергали город непрерывному артиллерийскому обстрелу, нападали на обозы, подвозившие осажденным продовольствие и боеприпасы. Французы не оставались {134} в долгу, производя частые вылазки и контратаки. Так прошло три месяца.
В начале февраля 1429 г. осажденные получили сильное подкрепление. В город вошел отряд шотландских стрелков, состоявших на службе у дофина; он насчитывал тысячу бойцов. Вместе с ним пришла еще одна рота гасконцев. Теперь четырем с половиной тысячам англичан, стоявшим под стенами Орлеана, противостояли две с половиной тысячи солдат гарнизона и трехтысячное ополчение горожан. На подходе к Орлеану находилось также трехтысячное войско, которое вел молодой Шарль де Бурбон, граф Клермонский. При таком соотношении сил французы имели вполне реальную возможность снять осаду и самим перейти в контрнаступление. Но дело обернулось против них. 11 февраля в Орлеане стало известно, что из Парижа идет английский отряд, насчитывающий полторы тысячи рыцарей и солдат, в том числе несколько сот лучников. Его сопровождает большой обоз с продовольствием. Сообщивший об этом Клермон просил французских капитанов выслать ему подмогу, так как он намерен {135} был напасть на англичан и хотел действовать наверняка.
Сразу же по получении этого известия из Орлеана вышли шотландцы, предводительствуемые Вильямом Стюартом, и гасконцы во главе с Ла Гиром, Буссаком и Сантрайлем. Дюнуа со своей ротой двинулся навстречу Клермопу еще раньше. Предполагалось, что удар по английскому войску будет нанесен соединенными силами орлеанских отрядов и дворянской конницы Клермона. Исход боя ни у кого сомнений не вызывал: на стороне французов был подавляющий численный перевес, и им же принадлежала инициатива.
Поначалу все шло как нельзя лучше. Утром 12 февраля отряды, вышедшие из Орлеана, обнаружили англичан у деревни Рувре-Сен-Дени, близ Арженвиля. Французские капитаны решили немедленно атаковать растянувшееся на марше английское войско. По в тот самый момент, когда их люди изготовились для атаки и ждали сигнала к ее началу, подоспел гонец с письмом от Клермона: граф сообщал, что подойдет с минуты на минуту и категорически запрещал начинать бой без него.
Французы замешкались, и благоприятный момент был упущен. Противник перестроился в боевой порядок. Его конница укрылась за заграждением из обозных возов, перед которым вырос густой частокол. Вперед выдвинулись лучники.
В два часа пополудни шотландцы, не дождавшись Клермона, пошли в атаку, но отступили с большими потерями. Такая же участь постигла и гасконскую роту. Захлебнулась и атака конницы, которую повел сам Дюнуа. А когда из-за укрытия вылетели на свежих конях английские рыцари, французское войско обратилось в бегство. В битве при Рувре, получившей название «битва селедок» (английский обоз вез главным образом соленую рыбу), защитники Орлеана потеряли более пятисот человек.
Клермон так и не вступил в сражение. Увидев, что дело приняло скверный оборот, он направился прямо в Орлеан, но, пробыв там всего несколько дней, неожиданно ушел, уведя с собой Ла Гира и нескольких других капитанов с двумя тысячами бойцов. В источниках имеются сведения, что его уход сопровождался каким-то конфликтом с городскими властями, но эти сведения неясны {136} и противоречивы. Судя по «Дневнику осады Орлеана», горожане «не были довольны» уходом капитанов и не слишком верили их обещаниям вернуться (Q, IV, 130). По версии другой анонимной хроники, автор которой был, по всей вероятности, очевидцем событий, сами горожане, видя, как быстро истощаются запасы продовольствия, явились к Клермону и попросили его увести своих людей (Q, IV, 289).
Так или иначе, исход «битвы селедок» резко изменил соотношение сил в пользу англичан. После ухода Клермона орлеанцам стало казаться, что они брошены на произвол судьбы, и можно легко себе представить, как жадно ловили они первые, еще неясные, слухи о Жанне-Деве, которые дошли до них в конце февраля. Дюнуа, как мы уже знаем, сразу же послал в Шинон двух дворян за более подробными сведениями. «По возвращении из поездки к королю, — вспоминал он на процессе реабилитации, — [посланцы] рассказали сначала мне, а затем публично, всему народу, который жаждал узнать истину о приходе сей Девы, что они сами видели, как она прибыла к королю в Шинон» (D, I, 317). Это известие пробудило у осажденных новую надежду.
