Виднейшим деятелем при Софье был князь Василий Голицын, человек просвещенный и активный (фаворит и возлюбленный царевны, однако ж не для себя старавшийся, но для пользы государственной). Во главе стрельцов Софья поставила Федора Шакловитого, подьячего Тайных дел приказа, учрежденного при батюшке ее, царе Алексее Михайловиче, в догляд за важнейшими делами, в том числе и для следствий по делам внутренним, политическим. В то время как Голицын вел дипломатические переговоры и войны, Шакловитый сдерживал и преследовал внутренних врагов власти; он прекрасно осознавал: если Софья с трона полетит, то и его голова на плечах не удержится. Надежды, что Иван Алексеевич когда-либо сможет стать не первым, а единственным царем, если у кого и были, таяли, в то время как царь Петр рос, приближаясь к совершеннолетию. Он с матерью и приближенными жил в основном не в Москве, а в ближних к столице селах, устраивая там «потешные» военные игрища, а в Кремле бывая лишь на официальных церемониях. Сам он, не имевший навыка в государственных интригах, вряд ли мог готовить переворот в свою пользу, но партия его не дремала.
Настал 1689 г., Петра оженили на Евдокии Лопухиной, и ему исполнилось 17 лет, что стало знаком к началу активных действий с обеих сторон. Софья умом-то понимала, что надо отдавать брату власть, но, по понятным причинам, не желала, а как укрепиться на престоле в обход юного Петра, царя, при котором она была лишь временной правительницей, она не знала. Стрельцы не поддержали Софью в ее желании венчаться на царство шапкой Мономаха, а на самовольное ее именование себя в государственных бумагах «самодержицей» бурным протестом ответила партия Петра.
Что и говорить, на Руси, где царствовать женщине без мужчины — брата, мужа — было неприлично, простой народ был теперь на стороне взрослеющего Петра Алексеевича. Софья спасла Москву и единство страны во время стрелецких и раскольничьего бунтов, за то ей честь и хвала. Но теперь на троне ей не место: ведь царь, законный наследник династии Романовых, вырос и может править самостоятельно. Недовольство в народе и среди приближенных вызывали и неудачи Крымских походов, учиненных Софьей и В. Голицыным. Пришло время действовать.
Петр с подачи своих советников — матери и своего воспитателя Бориса Алексеевича Голицына — стал чинить препятствия сестре: то запретил ей участвовать в крестном ходе, то выступал против наград участникам провалившегося Крымского похода. В начале августа Софья стала собирать в Кремль верных ей людей, призвала стрельцов, боясь, что Петр первым сделает активный шаг в их противостоянии и со своими «потешными» полками выгонит ее из Москвы. Ничего не знавшему о том и спокойно спавшему в своей постели Петру донесли: Софья подняла против него стрельцов! Что такое бунтующие стрельцы, Петр помнил с детства; он бросился в Троицкую лавру, под защиту ее крепостных стен. Сюда же стали собираться его приспешники.
Софья Алексеевна поняла, что натворила из-за пустых опасений. Она желала перемирия, прислав сначала патриарха Иоакима, затем отправившись в лавру сама. Москва уже вопреки ее воле посылает Петру на поклон челобитчиков, стрельцы выдают молодому царю Ф. Шакловитого, а Василий Голицын, «свет очей», как именовала царевна его в своих письмах, сам явившись с повинной в лавру, был сослан за небрежение в Крымской войне и прочие преступления. По показаниям Шакловитого, под пытками назвавшего много имен, были арестованы другие приверженцы Софьи; но он так и не признался в том, что требовали палачи — в злом умысле на жизнь царя Петра. Ранней осенью 1689 г. Шакловитого и некоторых стрельцов казнили, а Софью Петр решительно отстранил от власти, ибо настало время «…нашим обоим особам Богом врученное нам царство править самим, понеже пришли есмы в меру возраста своего, а третьему зазорному лицу, сестре нашей, с нашими двумя мужескими особами, в титлах и в расправе дел быти не изволяем…»
[49]. С Петра и пошло мнение, закрепившееся надолго в отечественной истории, о Софье алчной, ради власти готовой на все, а о времени ее правления как о мрачном и застойном. Она же остаток жизни, до 1704 г., провела в заточении в Новодевичьем монастыре под именем инокини Сусанны. Некоторые историки приписывают ее влиянию Московский бунт 1698 г., когда Петр, правивший по смерти брата-соправителя, уже единовластно, был за границей. В это слабо верится, поскольку не было у нее никаких способов установить связь с вольным светом: посещения, да и то лишь родных сестер да теток, ей разрешали только раз в год, на пресветлую Пасху. Софья стремилась к власти, но можно ли ее винить в том, зная, что ее правление принесло стране много хорошего? Она была не лучше, но и не хуже своих противников в извечной битве за власть, «и если Софья очутилась в рядах нападающих, то ведь там, где идет борьба, надо же кому-нибудь нападать и кому-нибудь защищаться»
[50].
Глава 2
Политические заговоры
эпохи Петра I
Возможно, Петра Великим сделали не только его радикальные реформы, перевернувшие русскую старину с ног на голову в попытках догнать Европу. При нем, вошедшем в возраст, ни у кого не возникало и мысли, что можно претендовать на верховную власть. Законность его власти признавалась всеми безоговорочно, вот, правда, своими переменами он снискал себе не только близких товарищей и помощников, но и врагов. К таковым относились стрельцы и его первенец, царевич Алексей Петрович.
Петр и «пакостники»
Пакостниками Петр считал стрельцов; слишком много в детстве он насмотрелся на ужасы во время Московского восстания, вознесшего царевну Софью выше ее братьев-царей. Петр взрослел, а страх не исчезал; он перерождался в ненависть к стрелецкому войску, которое, по мнению молодого царя, и войском-то не было.
Надо сказать, что они платили царю тем же. Стрельцы, селившиеся оседло, в специальных слободах, со времен основания Грозным стрелецкого войска получали от царской казны достаточное жалованье да деньги на обмундирование и прочую амуницию. То, что они никогда не двигались с насиженного и обжитого места, сказывалось на характере их жизни: стрельцы обзаводились семьями, открывали лавочки, где приторговывали, или мастерские, получая от этого дополнительный доход в придачу к царским деньгам. Словом, жили и не тужили, пока Петр не задумал своих преобразований и не стал проводить их в жизнь. Их стали снимать из Москвы целыми полками и перебрасывать то под Азов, то в Великие Луки. Семьи, не привыкшие жить без кормильцев, голодали.
Такое противостояние не могло продолжаться долго. Первый стрелецкий заговор был раскрыт в феврале 1697 г. Стрелецкий полковник Цыклер, приехавший в Россию еще в 1671 г. при царе Алексее Михайловиче, прежде участвовал в восстании 1682 г., но затем, когда Софья была отстранена Петром от власти, стал служить новому царю. Петр перебежчику, конечно, не доверял и держал его подальше от столицы и слабых до бунта стрельцов. Что было причиной, что следствием — неизвестно, но у Цыклера родилась мысль убить Петра. Его поддержали бояре Алексей Соковнин и Матвей Пушкин. Все заговорщики были арестованы; Петр сам пытал их в Преображенском селе, вызнавая имена сообщников. По окончании следствия бунтовщики были казнены.
