3 декабря. Среда.
Выступили в 7 часов утра. Расставание с м-ль Сперль состоялось, как было решено, накануне.
Мы двинулись через Бенсгейм, Гоппенгейм и Вейнгейм на Шрисгейм, деревню, где наш полк стал по квартирам; штаб корпуса расположился в Вейнгейме.
4 декабря. Четверг.
Мы переправились через Неккар в Гейдельберге. Штаб корпуса остановился в Леймене, а мы – в Вальдорфе.
Живописная местность, видами которой нам приходилось любоваться во время сегодняшнего перехода, предвещает близость чудной Швейцарии. Вид с моста через Неккар на старый город Гейдельберг – дивный. В этом городе университет, а также невероятной величины бочка.
5 декабря. Пятница.
Выступили в 8 часов утра через Брухзоль в Бухенау, где наш полк [расположился] по квартирам.
6 декабря. Суббота.
По нашему маршруту здесь должна была быть дневка, но, так как было объявлено, что мы займем квартиры в окрестностях Дурлаха, от которого мы были уже очень близко, решили выступить.
Выступив с моим батальоном в 8 часов утра, я направился в Вейнгартен, откуда весь наш полк в полном составе направился в Грауцинген, деревню, расположенную на расстоянии полмили к северу от Дурлаха. Здесь должны были ночевать, чтобы отсюда поспеть на парад в Карлсруэ завтра.
7 декабря. Воскресенье.
Не участвуя в параде по причине, раньше уже изложенной, я оставался дома до окончания парада в Карлсруэ и до возвращения нашего полка в Грауцинген.
Квартирование в окрестностях Дурлаха
8 декабря. Понедельник.
Я с моим батальоном выступил в 9 часов утра.
Две роты и я заняли Пальмбах, а две остальные – Вольфартсвейц. Первая деревня отстоит от Дурлаха на полчаса ходу. Я поместился у деревенского пастора. Все офицеры провели весь день у меня и, так как в квартире оказались фортепиано и гитара, да к тому же и карты, то занялись музыкой и игрой в карты с утра до вечера, так что не заметили, как прошло время. Если пребывание во Франкфурте было более шумное, то пребывание в Пальмбахе больше нас объединило.
9 декабря. Вторник.
Я отправился в Карлсруэ, отстоявшем от нас на два часа хода. Прежде всего я сделал кое-какие покупки, затем отправился обедать в Дармштадтский трактир, который меня вполне удовлетворил. После обеда я посвятил время прогулке по городу, но так как времени было мало и надо было думать о возвращении в Пальмбах, то я удовольствовался лишь поверхностным осмотром города. Замок, а в особенности парк при нем великолепны. Аллеи, так же как и городские улицы, выровнены по шнуру. Карлсруэ напоминает Петербург еще более, нежели Дармштадт, по своей правильной планировке.
17 декабря. Среда.
Более недели прошло с тех пор, как мы здесь, но однообразие нашей жизни было такое, что не стоило заносить в дневник. Все офицеры собирались у меня, развлекались немного музыкой и игрой в карты, как в первый день нашего прихода сюда. Я отлучился из дома только раз – на обед к генералу Потемкину. Завтра мы должны выступить, поэтому я считаю нужным дать понятие о Пальмбахе. Это французская колония, набранная из эмигрантов, которых Нантский эдикт
[234] заставил удалиться из своего отечества. Все старики говорят на французском и немецком языках, но предпочитают последний. Зло забывается с таким трудом, что после большого промежутка времени эти люди ненавидят даже язык своих гонителей, который когда-то был их родным наречием.
Поход к Рейну
18 декабря. Четверг.
Наш корпус получил приказ идти в Раштадт, но, так как все генералы и штаб-офицеры были приглашены на обед к великому герцогу, я отправил батальон, а сам поехал в Карлсруэ. Я любовался тополевой аллеей, прилегающей к большой дороге от Дурлаха в Карлсруэ. Деревья вышины неимоверной. Обед у великого герцога Баденского
[235] был превосходный, а этикет более строгий, чем в Петербурге. Как видно, эти маленькие владетельные князья опасаются, чтобы не забыли, что они принцы, и для того, чтобы напоминать об этом беспрестанно, они обставляют приемы как можно большей торжественностью и пышностью для ослепления простонародья. Дворец в Карлсруэ маленький, но великолепно обставлен и украшен.
Мы собрались в одной из передних комнат. Когда прибыло несколько генералов, нас перевели во вторую комнату, а когда прибыл генерал Милорадович, перевели в третью, куда явился великий герцог. Его супруга герцогиня Стефания Наполеон
[236] появилась вслед за ним в сопровождении двух дам настолько же некрасивых, насколько сама герцогиня красива.
Весьма вероятно, что эта приемная дочь французского императора была не особенно довольна нас видеть, но должна была притвориться, скрыть свои настоящие чувства и была очень мила и любезна с нами. Ее напряженное состояние продолжалось недолго, так как, когда отправились садиться за стол, она удалилась в свои апартаменты, и великой герцог остался один с нами. После обеда я сел на лошадь и, направившись через Этлинген и Раштадт, добрался к своему батальону, расположившемуся по квартирам в Оосе.
19 декабря. Пятница.
Выступили в 8 часов утра. Штаб корпуса направился в Ахерн, а я с моим батальоном дальше, в Орнсбах. Не доходя Ахерна, следуя большой дорогой, идущей сюда от Раштадта, мы по приказанию генерала Милорадовича прошли церемониальным маршем мимо памятника, воздвигнутого на этом месте, где был убит великий Тюренн.
[237] Здесь показывают ядро, попавшее в него.
20 декабря. Суббота.
Штаб корпуса направился в Оффенбург, а мы прошли дальше в Ортенберг. Когда полк проходил через Оффенбург, я отделился, чтобы пообедать, так как с 9 часов я ничего не ел. Очень скверно пообедал в трактире «Солнце», да и самый город не из красивых.
21 декабря. Воскресенье.
