22 января. Четверг.
Мы рассчитывали на дневку в Мон-Мартене, как вдруг неожиданно к полудню получен приказ выступить.
Лука возвратился из Франкфурта, где он оставил Елизавету Сперль, и застал меня еще на месте до выступления нашего полка из Мон-Мартена. Мы шли, рассчитывая остановиться на бивуаках, но получили приказ занять квартиры. Остановились в Монтьерамс. Нам не успели отвести раньше квартиры, поэтому мы занимали их произвольно. Мне досталась отвратительная квартира. Хозяин дома, отец 9 маленьких детей, до того перепугался нашим приходом, что мне пришлось употребить всевозможные средства, чтобы его успокоить. Мы находимся в округе Об, который нисколько не лучше округа Верхней Марны.
23 января. Пятница.
Несмотря на отвратительную кровать, которую я здесь застал, я спал как убитый вследствие того, что накануне сильно утомился, и встал только в 6 часов утра, так как согласно расписанию, полученному накануне, мы должны были идти в самом большом порядке в Труа. Но нерешительность, присущая нашим начальникам, особенно с момента вступления нашего во Францию, не изменила себе и на этот раз. Не замедлил последовать приказ в отмену первого, и мы остались в Монтьерамс. Как было решено, я поспешил подыскать другую квартиру, в которой устроился немного лучше, нежели в первой.
24 января. Суббота.
Мы оставили Монтьерамс утром, чтобы идти в Бургиньон, где мы переправились через Сену по маленькому, очень узкому мосту. Здесь до нас доносились пушечные выстрелы, и скоро получен приказ остановить весь корпус. Затем изменили прежний маршрут и направились на Труа, т. е. по тому же направлению, откуда доносились выстрелы. Погода была хорошая при 10 градусах мороза, что не особенно прельщало стоять на бивуаках. Не прошло и полчаса времени нашего пути в этом направлении, как нам приказали идти обратно, и мы решительно пошли через Бар-сюр-Сен в Полизи, где заняли квартиры.
25 января. Воскресенье.
Выступили в 7 часов утра. Едва я прибыл с моим батальоном в Вилье-су-Пралин, как получил приказание выступить с двумя ротами в Пралин. Здесь я занял квартиры вместе с австрийцами. После полудня приказано всему нашему полку выступить. Лил проливной дождь. Мы выступили в 5 часов пополудни и, пройдя 3 мили (12 верст), остановились по квартирам в 10 часов вечера в Ванле. Я промок до костей и был страшно зол от бесполезных изнурений, которым нас подвергали бесцельно, потому что, в сущности, мы находились все на том же месте.
26 января. Понедельник.
Нас заставили выступить очень поспешно через Шафус в Виль-Моруан, куда должен был стянуться весь корпус, чтобы затем принять участие в атаке Труа, но так как французы вышли из этого города, то дела никакого не было, и, не останавливаясь в Виль-Моруане, мы прошли на квартиры в Шапетр, не очень далеко от Виль-Пралина, так что если бы вчера утром меня не заставили выступить, то мне не пришлось бы трогаться с места.
27 и 28 января. Вторник и среда.
На местах. Отдан приказ всем носить на левой руке белую повязку, т. е. всем союзным войскам.
Уверяют, что это признак того, что мы за Бурбонов.
29 января. Четверг.
Мы сделали 4 мили (16 верст), чтобы занять квартиры в Труа, главном пункте округа Об. Я поместился в предместье Сен-Мартен. Город мне показался довольно большим и хорошо отстроенным, но обстоятельства, равно как и большое скопление людей, не дали возможности приобрести даже самые необходимые предметы. Впрочем, здесь нас приняли очень скверно.
30 января. Пятница.
Мы были уже под ружьем, готовые к выступлению, как получен приказ оставаться. Императорская квартира находилась тоже в этом городе, поэтому я воспользовался случаем поухаживать за графом Аракчеевым, а затем провел весь день в прогулке по городским улицам. Мы столько блуждали вокруг Труа, что мы прозвали этот период нашей кампании Труанской войной. В действительности можно было занять Труа немедленно после Бриеннского сражения, но мы перехитрили, оттянув это удовольствие на 10 дней.
31 января. Суббота.
Выступив в 6 часов утра, шли до 5 часов вечера, остановились в Мезьер-ла-Гранд-Паруас, чтобы переночевать на квартирах. Здесь мы узнали, что целая наша дивизия (Олсуфьева) попала в плен со всеми генералами и офицерами.
[244]
Февраль
1 и 2 февраля. Воскресенье и понедельник.
Теперь нам не дают выспаться. Нас подняли в 1 час ночи с субботы на воскресенье, и мы выступили на бивуаки к Мегриньи, где простояли до 11 часов утра, а затем нас снова разместили по квартирам в Мезьер-ла-Гранд-Паруас. Мы застали эту деревню совершенно пустой, так как жители во время нашей экскурсии в Мегриньи все бежали. Можно себе представить то удручающее впечатление, какое произвел на нас вид покинутых жилищ. Мы их заняли, несмотря на все лишения, которые нам пришлось испытать от отсутствия хозяев, и оставались в них до 6 часов вечера, когда раздался барабан и нам пришлось выступить. Погода была чудная, но ночь наступила быстро, сильно клонило ко сну, а потому мы не были расположены любоваться природой. Пройдя Ножан-сюр-Сен, мы сделали привал. Отдохнув час, снова двинулись, не останавливаясь всю ночь. Наконец, в понедельник 2-го числа в 5 часов утра прибыли в Ламотт, где заняли квартиры. Я свалился на кровать и спал как убитый до полудня.
3 и 4 февраля. Вторник и среда.
Мы оставались в Ламотте до 7 часов вечера вторника. Мы даже уже надеялись, что дадут нам возможность спокойно выспаться, но не тут-то было, внезапно поступил приказ выступить, и все войска выступили одновременно, прошли опять через Ножан и сделали привал в Ромили, когда уже наступила ночь, и мы скоро заснули. Этот привал сверх ожидания продлился до 8 часов утра среды 4-го числа. Не замедлил поступить новый приказ, по которому вместо похода на Арси, как было объявлено прежде, нас заставили еще раз пройти через Ножан, чтобы идти стать по квартирам. В Ножане мне посчастливилось очень хорошо разместиться.
5 февраля. Четверг.
Я наслаждался моей квартирой весь день, рассчитывая ночевать здесь; ужин и постель были уже приготовлены, как вдруг в 9 часов вечера забили тревогу. Прощай моя надежда на отдых. Надо было расстаться с теплой комнатой и ночью идти при довольно чувствительном холоде. К счастью, мы сделали только три четверти мили приблизительно и остановились на бивуаках возле Ле-Грец.
6 февраля. Пятница.
Весь наш корпус двигался одновременно, выступив утром, и расположился бивуаками в Тренельи.
7 февраля. Суббота.
Наш корпус выступил в 5 часов утра, продолжая отступать по дороге на Труа, и стал на бивуаках в Прюнеи.
