По вычислении, мы сделали 20 узлов (35 верст). В этих местах берега очень близко, так что их отлично видели и справа, и слева. После обеда налетел шквал, но, так как его заметили заранее и убрали вовремя паруса, от него не было никаких последствий, и мы продолжали благополучно плавание до 5 часов вечера, когда потянул противный ветер, очень слабый, так что мы были вынуждены отдать якорь. До 5 часов мы сделали 8 узлов (14 верст). Если при шквале не убрать вовремя паруса, судно может опрокинуться или же могут поломаться реи, а иногда и мачты. Впрочем, если в местности нет отмелей, несчастье может миновать.
3 июля. Пятница.
Целый день на якоре.
4 июля. Суббота.
Поставили паруса в 10 часов утра. Ветер был попутный, но, к сожалению, к полудню совершенно стих, и эскадра даже не успела выравняться, как должна была отдать якорь.
5 июля. Воскресенье.
В 2 часа ночи приказано сниматься с якоря, я еще не спал. Встав в 10 часов утра, я немедленно поднялся на палубу, чтобы узнать, сколько мы прошли за ночь, но, к сожалению, узнал, что очень мало – всего 8 узлов. Едва поставили паруса, ветер стал слабеть, и вынуждены были снова отдать якорь. В 7 часов утра потянул снова ветер, поспешили поставить паруса. Пошли страшно быстро и наконец вошли в Большой Бельт, около которого мы так долго кружили, не имея возможности войти в него. Наше плавание продолжалось до 10 часов вечера, когда вследствие темноты должны были отдать якорь; в этом проливе очень много отмелей, лоцмана опасались идти ночью, поэтому было решено стать на якорь.
6 июля. Понедельник.
Снялись с якоря в 3 часа ночи. Самые опасные места Бельта прошли благополучно. Множество островов, вблизи которых проходили, представляют собой очень живописный вид. К 5 часам дня прошли остров Лангеланд. Заштилило, но, к счастью, к вечеру снова потянул попутный ветер, и пошли очень быстро.
7 июля. Вторник.
Всю ночь мы плыли благополучно. Вышли из Бельта на Балтийское море.
Сделали 120 узлов (210 верст).
Прошли Росток, приморский город Мекленбурга. К вечеру скорость хода уменьшилась пропорционально спаданию ветра.
8 июля. Среда.
К 10 часам утра открылся справа остров Борнгольм. Прошли за 24 часа 80 узлов (140 верст). После полудня заштилило, мы едва двигались. Однако прошли Борнгольм и Христианзое, укрепленные острова, принадлежащие Дании. Мы прошли в 25 верстах от Христианзое. На этот остров ссылаются уголовные преступники. Он находится так близко от Борнгольма, что кажется, будто оторван от него и плавает в море. Оба эти острова представляют противоположные крайности для зрелища. Между скалами Борнгольма обработанные поля своим приятным видом привлекают внимание мореплавателей, которым надоело постоянно видеть только окружающее их море; между тем Христианзое представляет груду камней, из которых сооружены стены с зазубринами и с башнями, круглыми и квадратными, возвышающимися у самой воды, не давая даже возможности видеть почву.
Я оставался на палубе до ночи, наблюдая эту картину.
9 июля. Четверг.
Проснувшись и увидев море еще спокойнее, нежели накануне, я снова улегся спать. Жара была невероятная, и ни одного облачка, предсказывавшего перемену погоды, так необходимую для нас. Однако мы все-таки подвигались и за ночь вышли в открытое море. Видно было только небо и море, спокойное как будто лед. В полдень совершенно заштилило, не хватало воздуха дышать.
Вычисление показало 43 с половиной узла за 24 часа.
10 июля. Пятница.
Та же погода. Вычисление показало, что за 24 часа прошли 10 узлов (18 верст).
11 июля. Суббота.
С полночи посвежело, и, хотя ветер не совсем попутный, мы все-таки продвигались.
За 24 часа сделали 65 с половиной узлов (114 верст).
12 июля. Воскресенье.
Плавание наше благоприятное. Сделали за 24 часа 107 узлов (187 верст). Мы находились между островом Готландом и берегами Курляндии, но не видели ни того, ни другого, так как проходили далеко от берегов. Надеялись скоро увидеть первые острова, принадлежащие России – Эзель и Даго.
13 июля. Понедельник.
Ночью увидели остров Эзель, а утром он скрылся. Ветер становился противный, приходилось лавировать. За 24 часа сделали 65 узлов (113 и три четверти версты).
14 июля. Вторник.
Ночью ветер стал попутным, мы прошли остров Даго и вошли в Финский залив, считающийся русским морем. Сделали 138 верст. В 5 часов пополудни мы находились на траверзе острова Оденсгольм. Ветер креп, наши корабли резали воду с неимоверной быстротой. В 8 часов вечера ветер вдруг переменился и принудил нас лавировать.
15 июля. Среда.
Подвигаясь с трудом всю ночь, утром наша эскадра находилась на траверзе Ревеля, когда заштилило. Мы находились в 30 верстах от порта. Мы могли разглядеть только самые высокие здания города, остальная часть города скрывалась за горизонтом, и казалось, будто эти здания отделены от земли и имели вид островов. Вычисление показало 100 верст за 24 часа. Однако мы, хотя очень медленно, все-таки подвигались и до захода солнца прошли острова Вольф и Врангельсгольм и Кошкарский маяк.
16 июля. Четверг.
Ночью потянул попутный ветер. Мы шли 8 узлов в час и в 11 часов утра прошли остров Гохланд, на котором мы могли различить только горы, покрытые кустарником, и ни одного жилища. Такое зрелище не особенно привлекательное, но оно нам показалось божественным, так как мы знали, что до Кронштадта всего 140 верст. Скоро открыли Соммерский маяк, затем Красную горку к 7 часам вечера и наконец Кронштадт. Навстречу вышел военный корвет, который, увидав адмиральский флаг, салютовал флоту пушечными выстрелами. Адмиральское судно отвечало на салют. Сердца наши страшно бились во время всего этого церемониала; кто никогда не отлучался на такое продолжительное время, подвергаясь таким лишениям и опасностям за Родину, тот не в состоянии понять волнение, нами испытываемое, при виде нашей родной земли, но тот, кто так, как мы, находился в нашем положении, легко сознает чувство, нами испытываемое. В 9 часов вечера эскадра прошла Толбухинский маяк и в 10 часов вечера отдала якорь на Кронштадтском рейде.
17 июля. Пятница.
В 4 часа утра снялись с якоря, чтобы подойти ближе к Кронштадту, и в 5 часов стали на двух якорях вблизи этого города. Как только я достал лодку, тотчас отправился к генералу Потемкину с рапортом на «Юпитер», оттуда я отправился в Кронштадт, чтобы отправить денщика в Петербург, и возвратился к обеду на корабль.
Заключение
Радость, испытываемая мною, очутившись подле близких мне людей после 28-месячного отсутствия, избегнув так счастливо столько опасностей и приключений, совершенно естественно заставила меня запустить мой дневник, который я так тщательно вел с 9 марта 1812 по 17 июля 1814 года. Придя в себя от всех волнений, вызванных возвращением домой на Родину, я счел себя обязанным изложить, хотя бы вкратце, как мы прибыли в Петербург, без обозначения дней и чисел, которые я совершенно перепутал. Вот в нескольких словах, как все произошло.
