– А… хорошо пошла!
– Опять за старое! – гневно изрекла жена.
– Что ты, милая! Давление падает. Я же лечусь.
– Лечись в поликлинике Морфлота, а не здесь в ночных потемках! – морячка ловко перехватила литровую бутыль с «лекарством» и прижала её к груди. – Кстати, я недавно прочитала, что золотой корень в такой как у тебя насыщенной пропорции дает обратный эффект, вплоть до остановки сердца.
– Когда он давал эффект суперпотенции, ты ничего не говорила о возможности остановки главного «агрегата»!
– Я серьезно. И потом, я же недавно прочла.
– Не оправдывайся. Когда начитаешься всего, о чем ныне пишут, не захочешь дышать. Потому что дышать тоже вредно.
– Да, дышать вредно. Город загазован настолько, что врачи рекомендуют ежедневно совершать выезды на природу. Ты водительские права-то вернул?
– Нет еще. Обещали помочь за двести баксов.
– Алкаш несчастный. доездился!
– Гаишник попался непонятливый. «Отдайте, говорит, права!». Я говорю, не могу отдать, это. подарок!
– Придурок, чуть не сдал приятеля из этого же ГАИ. Кстати, где наш ненаглядный сыночек?
– Понятия не имею.
Ненаглядный сыночек в это же раннее утро смачно допивал пиво и не где-нибудь, а на променаде федерального курорта Зеленоградск, и не с кем-нибудь, а с упомянутым выше офицером ГАИ. Они прицелились и поочередно с грохотом закинули пустые бутылки в мусорку. Никто не пострадал, в том числе и мусорка.
– Во как! – с гордостью произнес ГАИ-шник. – Не зря на флоте служил артиллеристом.
И у тебя неплохо получилось. Когда призовут, иди в артиллеристы.
– Не, папашка сказал, что откосит.
– Что за времена? Все куда-то сваливают. А кто ж Родину будет защищать? Ась? Хотя, папашке твоему, конечно, виднее. Капитан дальнего плавания как никак!
Оба подошли к немецкому хромированному мотоциклу. Сын Гуровых, как и принято у современной молодежи, был весь в татуировках, проколотых ушах, с шариком на конце языка, в коже по пятки и при прочих причиндалах. Офицер ГАИ соответствующим образом проинструктировал сына своего приятеля:
– Ты все понял, Марек? Напрямую не гони – там наши с ранья, в засаде. Вынюхивают, сам знаешь кого. Огородами! Понял?
– Да, понял я дядь Федь, понял.
Офицер ГАИ, поглаживая красивый бензобак мотоцикла, смачно произнес:
– БМВ. Вещь!
– Папашка из рейса привез. Говорит, мотоцикл плакал, когда узнал, что продают в Россию., - с ухмылкой заметил Марек.
Офицер ГАИ сочувственно покивал головой мотоциклу и вяло махнул рукой, мол, можешь отчаливать. Марек шустро завел мотоцикл и сел в удобное кожаное сиденье, затем, нажав кнопку музыкального устройства, врубил на всю мощь рок-мелодию, разбудив соответственно жильцов соседних домов. Тут же на одном из балконов появился дед в сто лет и послал всех, кто оказался в секторе его утреннего приветствия, причем очень далеко – за морской горизонт. В ответ на дедово приветствие новоиспеченный байкер газанул на полную катушку, да так, что его мотоцикл стал на дыбы, промчался метров дцать на одном колесе и далее понесся галопом в сторону автобана. Офицер ГАИ по имени Федор, перекрестив Марека, крикнул ему вдогонку:
– Отцу привет передавай!
Марек уже ничего не слышал кроме музыкального приветствия Зеленоградску. Он то ли забыл напутствие Федора, то ли специально, но направился именно на засаду ГАИ-шников, показав им сходу «фак-ю»… Началось преследование мото-хулигана – сначала по городу-курорту, а затем и на автобане. Марек выкручивался из самых невероятных ситуаций, проскакивая засады на подъезде к Калининграду. Затем он подъехал к дому отца, достал из кармана пульт и нажал кнопку управления – мусорка у многоквартирного дома, отъехав в сторону, открыла лабиринт, в который сходу и влетел не пойманный гонщик. ГАИ-шники пронеслись мимо дома, недоумевая, куда девался нарушитель. Тем временем Марек вбежал по лестнице вверх и влетел в квартиру Гуровых, открыв дверь собственным ключом.
– Папа! Мама! Еды!
Ненаглядный сыночек кинулся к холодильнику и жадно допил чье-то пиво, поедая все, что попалось под руку. Гуров-старший с фразой: «Э-э-э», отстранил сына от холодильника и соответственно от поедания запасов.
– Проголодался сынок? – поинтересовалась Аврора.
– Ага! – произнес вечно голодный студент, обнимая мать своими огромными ручищами. – Ма-ма-ня.
– Кстати, Аврора, – вклинился капитан как бы в продолжение разговора о возврате водительских прав. – Я тут дочку того самого приятеля из ГАИ устроил буфетчицей аж на валютный пароход.
– Это ты папаня, про дядь Федину дочку лепишь?
– А про кого ж еще, сынок?
– Ты Гуров лучше бы себя пристроил, да Марека заодно.
– На счет Марека, думаю, получится, – сказал уверенно Гуров. – Есть вариант. А вот себя устроить сложнее, я ни какой-нибудь гарсон-буфетчик, я все же капитан дальнего плавания.
Гуров подошел к Мареку, который опять отворил холодильник и смотрел, чтобы там
слопать. Отодвигая боком сына, капитан тихо так заметил:
– Щас, все сожрет.
Гуров зацепил вилкой с полки холодильника беляш и стал рассматривать его, стирая попадавшуюся местами плесень.
– Вот, правильно, – поддержал Аврора. – Съешь беляшик.
– Ганнибал Лектор, – торопливо сказал Гуров, надкусывая беляш. – подавился бы от этого…
– Блин., - тут же произнес Марек, выплевывая в ведро свой фрагмент беляша, только что влетевший в его не хилый ротик и не успевший там освоиться. – Пошли вы со своим Ганнибалом.
– Не нравятся «тошнотики» – не ешьте, – ответила на все обвинения Аврора, смачно надкусив оставшийся нетронутым третий беляш.
Марек удивленно посмотрел на мамашку, выдержал паузу, и, убедившись, что продолжения сериала с поеданием и выплевыванием беляшей не будет, разочарованно убыл восвояси, издав по дороге звук типичный для поедания пищи.
– Это тебе, Аврора, – заметил Гуров-старший. – Вместо спасибо. Кстати, автомобиль наш тоже хочет жрать. Я бы сказал, это уже не средство передвижения. Я бы сказал, это все же роскошь. Его надо кормить, обувать, одевать. Ещё один член семьи, понимаешь!
– Так что его продать?
– Продать нельзя из принципа. Если продать, у нас не будет машины.
Гуров подошел к пианино и открыл крышку.
– Пианино что ли продать? Жизнь моряка, как это пианино – клавиша белая, – капитан постучал пальцем. – Клавиша черная., - опять стучит пальцем, затем резко двумя руками громко закрывает крышку пианино. – Крышка.
– На что ты намекаешь? Крышка чего? – возмутилась Аврора. – Сдурел?
