– По минимуму, тыщи на две-три бакенов. Зато навар.
– Погоди с наваром, варежку не разевай! Вспомни.
– Первый вагон с макаронами? – заржал Гуров. – Это была пездня! Нас запомнили надолго!
– Кто? – перепугано спросил Одинцов. – Надеюсь, не санэпидемнадзор?
– Та грузчики, грузчики запомнили. Дыши спокойней, капраз, ты ж не на параде!
– Вообще нехорошо получается. Так и народ потравить не долго. Тем паче, что поставщик списал десять процентов от объема поставки.
– А мы эти десять процентов – распихали. Ничего, народ у нас стойкий, никто ж не отравился.
– Да и с этими копченостями. То же продукт аховый.
– Не драматизируй, капраз! Всё будет хоккей! Кстати, с тряпками – никаких сроков на порчу товара.
– Разумеется, – ухмыльнулся Одинцов. – Ведь все сроки носки вышли. Одно слово – «сэкенд-хенд»! Сколько его в контейнере?
– Прикинь, восемнадцать тонн, – пану капитану и самому стало интересно, сколько ж будет барахла? – Мешки по сорок килограмм. Итого: четыреста пятьдесят мешков. В мешке – до двадцати вещей, средней стоимостью десять баксов. В основном это меха и дубленки.
Дельту делим на троих.
– В какой пропорции? – оживился Одинцов.
– Сорок процентов Ричарду, по тридцать нам.
– Заметано! – согласился капраз. – Он рискует – ему больше.
– Сказал, если справимся – даст новый ширпотреб, который шьет для Европы в азиатских странах. Цены – супер!
– И ты ему веришь? Где вы познакомились? – строго спросил Одинцов. – Адреса, пароли, явки?
– Гестапо начало допрос?
– Всё же? Давай выкладывай!
– Я ему рыбу морозил в районе английского Лервика. Он ловил, а я морозил. Хороший партнер – честный до безобразия. Не разу не подвел экипаж – всегда вовремя рассчитывался. Вот у кого надо учиться. А эта плоскодонная камбала, по имени, блин.
– Наташка-то? – опять оживился Одинцов. – Мумия на ходулях!
– Во! Точное сравнение. А что ж ты, капраз, балакал: мол сударыня и всё такое?
– Дипломатия, капитан, – сощурился Одинцов. – Дипломатия – и цели достигнуты. А вообще, даже хорошо, что мы поругались. Макароны нам и так погрузят, муку дадут литовцы. Да и рынок уже не тот – перенасыщен поставщиками. Всё логично: появились москвичи с их супермаркетами и ценами от крупнооптовых закупок и всё – нам труба. Торговать, конечно, можно, но осторожно. Покупатель стал покладистее – ходит, бродит, всё что-то вынюхивает – как бы нас поставщиков развести. И правильно делает. Поэтому нужны ноу-хау. Пожалуй, даже интересно. Сэкенд-хенда нет ни у кого, а шмуток явно не хватает. Как, впрочем, и денег на новые вещи. Молодец, капитан – хороший ход! Колись, кто надоумел?
Гуров, воодушевленный похвалой, выпрямился, взял по-ленински за лацканы свой пиджак и сказал картавя:
– А вы, батенька, когда последний раз перечитывали «Капитал» Кырлы Мырлы? Почитайте ещё раз – там всё написано! И про «ноу», почитайте, и про «хаву».
Одинцов засмеялся – больно хорошо Гуров картавил под Ильича.
– Я тебе на очередной день варенья подарю кепку и вообще, пора вместо твоей домашней кают-компании, сооружать шалаш. «Гуров в шалаше!» Звучит?
– Сравнил тоже, – обиженным голосом прогнусавил пан капитан. – Ленин был «сапог», а Г уров – капитан.
– Дальнего плавания, – перебил Одинцов. – Ладно, Иван, покуражились над светлой памятью вождя, и будя. Пора по домам! Аврорке привет!
– Твоей тоже! Может по граммульке?
– Нет, в следующий раз!
Не стали употреблять и правильно – ещё не заработали. Год только начался.
Между тем, пауза между востоком и западом, не на шутку, затянулась. Ни одна из сторон не шла на мировую. Вскоре на горизонте появился контейнер – его доставили из Англии, морским путем. У Одинцова интересовались перекупщики – что за диво прибыло из-за морей. Но тот помалкивал – не говорить же им о старом тряпье. Засмеют. Гуров быстренько, по номеру в таможенной декларации, на одном из причалов, обнаружил одиноко стоящий контейнер и подолгу блуждал вокруг него, трогая и любуясь иностранной пломбой, не смея заглянуть вовнутрь. Терпение пана капитана лопалось, а Одинцов всё никак не мог растаможить заморский груз. Наконец, он появился в сопровождении таможенника и тот быстренько вскрыл контейнер. Бизнесмены тут же влезли в него и устремились к мешкам – вспороли один, другой, третий. На удивление мореманов, таможенника и грузчика, который непосредственно отворял громоздкие двери контейнера, товар в буквальном смысле слова шокировал присутствующих, что в дальнейшем объясняло их неадекватное поведение. Гуров, забыв, что он сам является владельцем груза, выхватывал одну за другой норковые шубы, приговаривая: «Это Авроре!», «Это снова ей!», «Это…там посмотрим кому!» Далее в адрес грузчика как в фильме «Свадьба в Малиновке»: «Куда хапаешь!!!» Грузчик опешил. Капитан понял, что переборщил и просто заметил:
– Рученки то грязные, сходи помой.
Одинцов, ранее никогда не имевший дубленки, примерял одну за другой, в результате чего образовалась куча дубленок, по которой сами же прошлись и не один раз. Таможенник обеспечил себя кожаной курткой и довольный убыл восвояси. Было много детских заячьих шубок с заводскими бирками, что говорило о том, что они новые и никто их ещё не одевал. Одна досталась грузчику и тот, удовлетворенный, пошел выполнять ценное указание Гурова
– мыть руки.
– Надо выставить охрану, – опомнился Одинцов, когда они добрались до содержимого десятого мешка. – Темнеет, однако.
– Нет, я ещё пороюсь, – произнес Гуров, трогая дубленку ладно сидящую на Одинцове. – А ты можешь идти! Кстати, что-то я не слышу слов благодарности? Ась?
– Сенька вери матч, – отблагодарил Одинцов на чукмекском языке, не давая тому припомнить, как отказывался заниматься этим барахлишком первоначально.
– Ну и.
– Готов проставиться хоть сейчас.
– Вот так бы сразу, товарищ – барин! – Гуров ещё раз потрогал дубленку, одетую Одинцовым. – Пятьдесят четвертый, размерчик то?
– Пятьдесят шестой! Ну, я помчался – куплю замок на контейнер и пузырь. Водки или.
– Или. И не скупердяйничай, капраз. Надо хорошо обмыть! Дубленку сними! Куда ты в ней?
Пока воодушевленный Одинцов скитался по магазинам, появилась местная публика. Как они прознали про содержимое контейнера осталось их коммерческой тайной. Тётки из числа кладовщиц, крановщиц, автопогрузчиков и прочих представителей доблестного рабочего класса устроили самый настоящий подиум. Красуясь, друг перед другом и прохожими, они важно расхаживали по причалу, виляя своими самыми смачными местами. В лучах крановых прожекторов пестрели и переливались шубы и полушубки, мантии и дубленки, кожаные куртки и пальто. Не было только вспышек фотокамер. Но самый кайф начался, когда женщины стали задавать вопросы по ценам, понравившихся им вещей. Это надо было видеть. Они пытались тут же занять деньги друг у друга. Убегали и возвращались. Просили отложить до утра. Когда появился Одинцов, он застал исцелованного во все места Гурова с целлофановым мешком нашпигованным денежными купюрами. Это была удача. Решили контейнер никуда не вывозить и организовать продажу в одном из помещений порта. Через девчонок из столовой, которая работала и в вечернее время, договорились с заведующим о размещении шмуток в одном из помещений, примыкающем к раздевалке. Заплатили грузчикам за перенос мешков и закрыли дверь на замок. Одинцов сдал транспортникам пустой контейнер и бизнесмены в этой же столовой, в закутке для начальников, с размахом отметили свою первую сделку с барахлом. Пили много, ели мало – видимо от усталости.
