– Когда я говорю, – строго сказала супругу и всем присутствующим Натали, – в кают-компании молчат!
– Молчим! Молчим! – отреагировал Гуров за всех.
– Гуров, – в поучительном тоне сказала Натали. – Когда ты станешь офицером?
– Капраз? – засуетился Гуров, ища поддержки у Одинцова. – Капитан парохода – не офицер?
– Офицер, офицер, – подтвердил капраз. – Натали, давай без разборок.
– Н-да, – продолжила Натали. – Так вот, на американском авианосце капитан инструктирует: Щас русская подводная лодка всплывет рядом с нами. У нас на борту будет совещание.
Имейте ввиду, русские еще не остыли после прежних наездов НАТО-вцев, и там командир своеобразный, – Натали кивнула в сторону Одинцова, любит, чтобы все было красиво, чтобы все было покрашено.
Капраз удовлетворительно покивал головой, и тут Натали вдруг резко и громко завопила на весь каминный зал:
– Поняли, мать вашу раз туды?
Все от неожиданности кинулись в рассыпную, кто куда. Гуров спотыкнулся об ковер и с грохотом рухнул на пол. О тугку Гурова зацепился Данек и также занял нижнюю позицию «к бою». Аврора спокойно заметила:
– Какие все нервные.
– Йес, сэр! – спокойно ответил капраз, привыкший к выходкам супруги.
– Нес! Нес! – ответил Гуров, поднимаясь с ковра и волевым усилием ставя Данека в вертикальное положение.
– Не хватало мне в России еще заикой стать, – произнес вежливый Данек.
– То-то же, – продолжила Натали. – Всплывает наша субмарина, на мостик вылазит русский командир. Ему кричат с авианосца: Хэллоу рашен?
– Что?! – наступила очередь проорать Одинцову. – Хре-но-во покрашен? Торпедная атака!
Эти вопли военно-морской парочки уже приняли в привычном понимании – никто никуда не упал – так, немного присели.
– Ну и семейка! – заметила Аврора.
– Даешь атаку., - раздался четкий звук громкого пука Натали. – Торпеда попала в цель! Натур продукт!
– Всем вниз! – прокомментировал Одинцов, отмахиваясь от запашков Натали. – Погружаемся!
– Кстати, – спросил у Одинцова Данек, зажимая нос, – там, на подводных лодках пукают?
– А як же, – уверенно произнес капраз. – Еще как пукают, но состав воздуха таков, что как-то не замечаешь.
Всем оказалась интересна тема пука под водой, но ненадолго. Капитан Гуров взял бразды правления в свои руки и произнес:
– Прения по пукам закончились. Будем рыбачить, бу-м, бу-м!
– Обмыть надо, – веско заметила Аврора, доставая большой бутыль с золотым корнем. – Иначе пролетим, как фанера над Парижем!
Капраз перехватил у Авроры бутыль и разлил по рюмкам, причем в очень равных количествах. Данек присел, кивком подтвердил равнозначность налитого и по этому поводу заметил:
– Как у вас говорят: «Глаз – алмаз!»
Гуров вновь засуетился, как это было перед изречением названия их операции, встал на табуретку и произнес:
– Щас, погодите, сочинил, кажется, под Маяковского. Ей уже н-р-равилась щетина на щеках, и запах р-рыбы в грубых руках.
– За грубые мужские лапы! – выстрелила Натали, поднимая бокал.
– К которым прилипают денежные знаки! – вклинился капраз и вместе с паном капитаном и присоединившимся с польской стороны Данеком, заголосили:
– Ура-Ура-Уря-я-я!
В двери появилась голова Марека с вопросом:
– Предки, вы что тут обалдели?
– Поздоровайся для приличия, – посоветовала Аврора.
– Здрасьте вам! – выпалил Марек и исчез за своей дверью, предварительно сверкнув металлическим шариком на языке.
– У него что, шарик на языке? – спросил Одинцов, показывая на свой рот.
– Мода такая поперла, – ответил Гуров.
– Подрастают детки, – прокомментировала Аврора. – На днях он тайно воспользовался бритвой Ивана, во как!
– Главное, – заметил Данек улыбаясь, – чтоб он тайно не воспользовался твоей косметикой.
– Ба-а-а-а!!! – загоготала Натали. – Европа знает, на что обратить внимание.
Капитан и Аврора удивленно переглянулись – этого им еще не хватало после картинок Марека с обнаженными телами. Капраз тем временем, зная, где что лежит, включил музыкальный центр и зал заполнился популярной до сих пор песней «Шаланды полные кефали». Все чекнулись рюмками, выпили и закусили традиционными хрустящими огурцами, после чего отправились провожать Данека на автобус Калининград-Гданьск – на границе России и Польши возникли огромные очереди, и было быстрее пересечь ее на рейсовом автобусе, чем на своей машине.
Быстро пролетели два месяца предпоходовой подготовки. Мореманы измотались, скитаясь между Калининградом и Гданьском. В конце концов, оба судна перегнали в Польшу, откуда они и отправились в длительное плавание. Как на польской «Сточне» умудрились приспособиться к ремонту механизмов БАТМа, изначально произведенных на Украине, в Николаеве, осталось их «ноу-хау». Не было проблем и со снабжением судна топливом – так называемой бункеровкой. РТМС, главный двигатель которого работал на дизеле, решили бункеровать в датских проливах, где цены оказались ниже польских и российских. БАТМ принял флотский мазут на рейде Балтийска с военного танкера. Одинцов успешно осуществил поставку мазута с Ярославского завода, где он приобрел новых поставщиков.
Все складывалось благополучно. Гуров, как и обещал, вышел в море на «макариосе», измочалив капитана по полной программе, оставленного на борту по многочисленным просьбам трудящихся. Теперь капитан не задавал глупых вопросов, а «рвал и метал», стараясь выслужиться перед новым босом. Замначпара по безопасности мореплавания сам вернул документацию, получив втык от начпара и строгое указание на будущее: «Гурова – не трогать!»
Через неделю, стараниями Одинцова, офис мореманов стал представлять из себя что-то типа штаба эскадры разнородных сил военно-морского флота. Здесь был оперативный дежурный, собирающий текущую информацию о всех передвижениях судов, вылове и заморозке рыбы, выработке рыбной муки, консервов, наличия на борту топлива, воды, гофротары; главный механик, занимающийся всеми регистровыми и прочими механическими делами; связист, осуществляющий круглосуточную связь со всеми судами, включая, завершающий ремонт транспортный рефрижератор – ТР «Омега»; кадровик, ведущий учет личного состава и соблюдение трудового законодательства; снабженец, формирующий очередную партии гофротары для передачи TP-ом на промысел и прочие необходимые специалисты. В девять утра проходила ежедневная планерка, которую Одинцов, по старой привычке, называл утренним докладом оперативных служб. Все суда имели свои специфические позывные.
Таким образом капраз запутывал конкурентов и контролирующие органы, в том числе и криминальные. «Макариос», в силу того, что он переводился с греческого, как счастливый, имел позывной «Счастливчик». РТМС «Магнус», насквозь, пропитавшийся запахом рыбы, «Тошнотик». ТР «Омега», за конфигурацию корпуса судна, «Пузатик». Ну, а одинцовский офис. Впрочем, это слышно из переговоров:
