– Николай Николаевич? А, правда, что вы были командиром подводной лодки?
– А что? – не понял вопроса, разгорячившийся капраз. – Надо кого-то утопить?
– Нет, Николай Николаевич! Просто интересно вас слушать. Чувствуется хватка, офицера-подводника, – подльстил Вася.
– Это ничего, – встрял Гуров. – Вы ещё не видели выхода в торпедную атаку.
– И такое бывает? – испуганно поинтересовалась брюнетка, в обязанности которой входило выписывание счетов на оплату бензина для оптовиков.
– Бывает, потому что море не терпит фальши! – неожиданно для самого себя выдал Гуров.
Он посмотрел на часы, потом на капраза и, дождавшись его кивка головой, повторно набрал Данека. Он опять кому-то кивал головой и по завершении разговора, не произнеся по телефону ни одного слова, дал пояснение:
– Они согласны! Сейчас сбросят новый договор.
– Так бы и сразу! – строго сказал капраз, и все поняли, что новые работники совсем даже не просты, и надо держать ухо востро. Здесь умели дорожить своим трудовым местом.
Заработал факс и Гуров, важно вытягивая из него лист за листом, живо пробежался глазами по тексту и важно сообщил:
– Есть транспорт! Все господа – отдать концы! Выходим в море!
На убытие первого транспорта съехалась добрая половина офиса. На причале организовали приличный выпивон – нефтегарх не скупился. Тут же суетилась пресса, по старой привычке беря интервью у пана капитана. А тот всё расписывал и расписывал.
– Мы вам обещали сытую жизнь? Обещали? А что для этого надо сделать? Правильно – выйти в море! Мы дойдем до каждого жителя Калининграда! Мы всех обеспечим топливом и рыбой! Это говорю я, Иван Гуров – капитан да-льнего плавания! А кто всё это создал, построил? Правильно! Строев построил! Федору Петровичу Строеву – наше троекратное флотское у-ррррр-а! А вот он и сам – дает последние напутствия капитану!
Сам Строев, вяло, дескать, не нужно оваций, пожимал руку капитану, не суть важно, что польскому, да и кого это могло сейчас интересовать. Мазут-то русский и это главное.
Почему стол накрыт не на палубе транспорта? А зачем? Не объяснять же каждому, что транспорт иностранный и граница с самого начала швартовки на замке – у трапа третьи сутки стояли трезвые пограничники со строгими лицами.
Был ли это фурор? Да был. Не было только оркестра и. Одинцова. Капраз, в это время, со свойственным ему упорством, доказывал таможенникам, что это русский мазут и суда, которые его слопают, тоже русские, а транспорт., да он польский, но рейсовое задание капитану написано на русском языке. Ах, не внесена залоговая стоимость за мазут. А её разве не отменили? Но вы ж понимаете – там, на причале, всё руководство области! Может гарантийное письмо подписанное самим Строевым? Пойдет? Отлично! Да, вот ещё небольшой презент. Взятка? Я же не деньги даю. Лучше зелеными листиками? Вот этими что ли? Мало? Но это ж не последний транспорт!
Одинцов с агентом, который отвечал за отправку транспорта, примчался на причал. Из микроавтобуса вместе с ним выпорхнули две симпотюльки в форме и мигом, под завороженные взгляды мужиков, лихо вбежали по трапу. За ними проследовали капитан и агент. Началась и вскоре быстро закончилась проверка паспортов экипажа и документов на груз. Отдали швартовы и буксиры мигом оттянули транспорт от причала. Народ, для приличия, помахал руками, стоящему на правом крыле ходового мостика капитану и продолжил поглощать спиртное и всяческую закуску. Нефгарх, довольный организацией отхода, подошел к мореманам, поблагодарил их и без лишней рекламы протянул по конвертику. На том и расстались.
– Нравится мне такой подход! – сказал Гуров Одинцову, пересчитывая свою тысячу долларов в конверте, когда они уединились.
– Насколько я понял, – размышлял сообразительный Одинцов, – зарплата будет в конвертах.
– Да, хоть в туалетной бумаге! – резюмировал Гуров. – Лишь бы она регулярно увеличивалась. Плюс три доллара с тонны от Ярослава. Да с перевозки рыбы – два доллара с тонны от Наташки.
– Это сколько они нам должны по завершении расчетов?
– Ярослав – четыре с половиной на двоих, – быстренько подсчитал капраз. – Да, твоя подруга Наташка – восемь на двоих. Неплохое начало! Надо быстрее добивать военных с танкерами – увеличивать объемы продаж!
К этому времени, помимо того, что Пермский завод обязался производить ежемесячно двадцать тысяч тонн флотского мазута, у мореманов появился первый танкер на пять тысяч тонн, правда, на Северном флоте. Решили, что на каждый отход танкера придется кому-то летать в Мурманск, предварительно заключив договор на перевалку мазута и соляра с нефтебазой рыбного порта. Одинцов слетал всего один раз и так вымотался, что буквально валился с ног. Но он готов был мучаться и дальше, лишь бы зарабатывать пенендзы. Его верная супруга Татьяна возмущалась:
– Но почему всё ты? Отправьте, наконец, этого Гурова.
– Дорогая! Ты знаешь пана капитана. Чуть что не так – мы попадаем на демередж. Ну, я тебе объяснял – это штраф за простой судна. Можно попасть на большие деньги и с кого спросят? Со звезды экрана? Нет! С Одинцова спросят!
– Да, я понимаю, дорогой. Но, всё же.
Основную часть флотского мазута продавали в океане. Как и прежде, просили его и на отопление. Шел мазут и на экспорт, за счет бункеровок на Калининградском канале.
Одинцов впихивал его по цене импортного аналога с названием «ИФО сто восьмидесято, а
по-русски говоря, мазута марки М-40. Прибыль перла как на дрожжах, и это сказывалось на благосостоянии мореманов. А с учетом их левых схем с Ярославом и бизнес-леди, дела шли весьма, весьма неплохо.
Наступил, наконец, и час расплаты с начпаром. Как и ожидалось, топливный кризис подкрался незаметно. А когда потребители это осознали на собственной шкуре, в приемной Строева образовалась очередь из местных олигархов. В ней оказался и начпар. Уже давно всеми объемами флотского мазута и дизельного топлива распоряжались мореманы. Произошло это само собой, когда логистики окончательно выяснили, что восемьдесят процентов прибыли в фирму приносят Одинцов и Гуров за счет оптовых продаж и бункеровок в океане и в порту. Никто, собственно, с этим и не спорил. Да и должности у них стали соответствующими. Они теперь назывались – заместителями генерального директора. Мореманы уже давно как не ютились в тесном коммерческом отделе, а имели свой отдельный кабинет рядом с. Правильно, рядом с шефом. Поэтому, когда шеф отфутболил к ним начпара, тому ничего не оставалось, как сбегать в соседний магазин и проставиться по полной программе. Конечно, они могли его послать. подальше. Но надо было считаться – начпар был не последним человеком в рыбацком крае.
– Теперь, так! – отыгрывался за старые обиды, параллельно изображая добродетеля, пан капитан. – Все поставки топлива – через нас! Ежемесячно, вы должны скидывать заявки, а наше дело их обеспечить! Так, Николай?
– Само собой! – с важным видом подтвердил Одинцов, разливая дорогущий коньяк – начпар не поскупился, принес «Наполеона в треуголке». – У нас нет проблем с ресурсом!
