— На двух — родном и тарабарском, на том, что мы сейчас используем. А твой учитель слыхал вообще о «переводчиках»?
— Конечно. Я знаю, как ими пользоваться. Но Платус говорил, что человек, который может общаться с представителем другой расы на его языке, проявляет тем самым уважение к нему, а это всегда запоминается и ценится.
— Что ж, ты покорил сердце Джарана, если, конечно, у него есть сердце. — Покачав головой, Таск положил руку на плечо Дайена. — Пойдем навестим генерала.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Кто это? И что здесь происходит?
И в замке, что огнями блещет,
Умолкли восхваленья королю;
И рыцари перекрестились в страхе,
Все доблестные рыцари Камелота.
Альфред Тенткан, «Леди Шалотт»
От раскаленных под солнцем бетонных плит космодрома поднималось марево, в котором плавали миражи бассейнов с голубой водой. В кубрике космолета Дайен, утирая пот с лица, с завистью смотрел на Таска, переодевавшегося в легкие, защитного цвета шорты и сетчатую, без рукавов майку.
— Хочешь, одолжу тебе свои шорты?
— Разве мы не собираемся идти на встречу с вашим генералом?
— Конечно, пойдем, но Дикстер не придает значения формальностям, — уверил его Таск.
В глазах Дайена авторитет генерала с каждой минутой все больше падал. Он согласился переодеться и поднялся в жилой отсек.
— Поспеши, парень.
Закончив отключение всех основных систем космолета, Таск оставил Икс-Джея доделывать работу, а сам тоже поднялся в жилой отсек.
Дайен стоял у металлического сундучка, в котором держал одежду. Он уже надел чистые голубые джинсы, а в руках держал что-то похожее на рубашку. Задумчиво разглядывая ее, Дайен поглаживал материал пальцами.
— Что ты там нашел? Моль? — пошутил Таск. — Черт, ну и белая же у тебя кожа! Подходит к рыжим волосам. На этой планете можешь обгореть так, что облезешь. Надо достать что-то для защиты от солнца. Идем. Эй, что случилось?
— Ничего, — ответил Дайен. Казалось, он был чем-то взволнован и недовольно посмотрел на Таска, прервавшего его размышления. Одевшись, он направился к выходному люку.
Таск последовал за ним и, воспользовавшись возможностью, внимательно разглядывал рубашку, стараясь угадать, что же в ней так привлекло внимание юноши.
Собственно, это была не рубашка, а скорее блуза: свободного покроя, явно домашнего изготовления, причудливо расшитая серебряными нитями, с вырезом для головы и рукавами-реглан. Кроме того, что блуза была самодельной, о чем догадался Таск по неровным грубым швам, — он и сам мастерил себе одежду во время длительных полетов, — больше ничего особенного заметить не удалось. Ну разве еще декоративная вышивка. Вдоль ворота, по краям рукавов и по подолу блузы поблескивали крошечные узоры в виде восьмиконечной звезды.
Настроение у Таска испортилось.
— Икс-Джей, открой люк! И скажи, что случилось с кондиционером? Здесь жарче, чем в адовой кухне!
— Ты хоть представляешь, сколько энергии мы тратим на кондиционер? Ты знаешь, какие цены на этой планете? — спросил робот-компьютер. — Кроме того, в закрытом помещении для обнаженного человека нормальной считается температура восемьдесят шесть градусов по Фаренгейту. Сейчас на борту температура…
— Прекрасно! Я буду ходить голым!
— Голым! Ты… — Икс-Джей был настолько возмущен, что в его электронной схеме произошел сбой, и он потерял голос на какое-то мгновение. — Я работаю на респектабельном корабле! Что подумают люди? Сюда может заглянуть генерал Дикстер! Да ты знаешь, сколько с нас сдерут за электричество на этой планете? Преступно…
Люк отворился, и Дайен сошел по трапу на бетонные плиты космодрома. Таск не спеша выбрался из корабля вслед за юношей, не отрывая глаз от узора на его блузе. Что это? Условный знак? Или своего рода талисман, которым суеверные люди защищают себя? Интересно, лазерные лучи отразятся от…
Таск усмехнулся. Ну и мысли! Он дошел до ручки. До чего довели его этот парень и этот чертов компьютер! Просто красивая вышивка, и больше ничего. Симпатичный узор.
Они быстро шли по раскаленному тротуару. Таск бросил взгляд на лицо Дайена. Да, плиты под ногами более выразительны, чем его лицо. Что бы сейчас парень ни думал, он держит мысли при себе. «Я должен избавиться от мальчишки, оставить его здесь, — решил Таск. — На вид семнадцатилетний юноша, а душой — восьмидесятилетний старик. Такой же холодный и расчетливый. От постоянных «отстаньте, не трогайте меня» уши вянут. Слова не сказал о том, что знает теперь о космолете столько же, а может быть, и больше меня! Говорит на восьмидесяти языках, но только на тридцати свободно! Ах, ах, ах! Как я мог допустить, чтобы это электронное чудище уговорило меня? Надо хотя бы теперь положиться на интуицию и избавиться от парня, как я и планировал. Надо…»
— Эй! — Дайен дотронулся до плеча Таска. — Ведь вы говорили, что штаб-квартира находится в той стороне.
— Что? Ах да! Извини. Не заметил, куда иду. Задумался.
«Кончай рвать на себе волосы, — одернул он сам себя. — Не слушай больше Икс-Джея. Какое-то время жизнь на корабле будет сущим адом, но в конце концов компьютер смирится. Надо же так влипнуть из-за какого-то проклятого любопытства! Я должен был знать, чем все кончится. Что ж, — мрачно подытожил Таск, — теперь, возможно, узнаю».
Штаб-квартиру генерала Дикстера они увидели сразу, как только вышли из тесных рядов кораблей, стоявших на космодроме. Это был трейлер, окрашенный в тот же цвет, что и выжженная солнцем, без признаков растительности земля, окружавшая его. На взгляд, он находился недалеко от космодрома, но на деле пришлось бы шагать до него миль около пяти. Шофер джипа на воздушной подушке, ехавший в том же направлении, согласился подвезти их.
Дайен с неприязнью смерил взглядом надпись на двери, сделанную от руки. Он не смог ее прочесть, но понял, что это так называемый уставный язык, изобретенный с помощью компьютера и первоначально предназначавшийся только для устава, который должны были понимать в равной мере военнослужащие всех рас. Но затем уставный язык, или, как его еще называли, военная азбука, усложнился, впитав слова и обороты основных языков галактики, и стал разговорным. «Переводчики», конечно же, были удобнее для общения и широко использовались, но в повседневной жизни военные предпочитали говорить на неофициальном языке, особенно наемники, употреблявшие его как своеобразный жаргон.
— Что это означает? — спросил Дайен, показывая на надпись.
— Ага, значит, все-таки есть что-то, чего ты не понимаешь? — заметил Таск, которого все еще мучили дурные предчувствия.
Вспыхнувший в голубых глазах юноши огонек отрезвил наемника.
— Извини, парень. Не хотел тебя подкалывать. Настроение у меня ни к черту. — Таск почувствовал, что щеки его пылают, и был благодарен черному цвету своей кожи, скрывавшему краску стыда. — Надпись сделана на военном жаргоне и означает «Штаб армии». Ничего нет удивительного в том, что твой воспитатель не учил тебя ему. Во-первых, по этому языку нет учебников. Во-вторых, за прошедшие годы он очень изменился. В-третьих, Стражи всегда были выше подобных вещей. Мы же, простые военные, пользуемся нашим жаргоном.
